Джоан Виндж - Водопад грез

Я открыл было рот, чтобы сказать, что у нас нет времени, но перевел взгляд на свое обессилевшее тело, распластавшееся на столешнице, и согласился.

— Тебя ждет постель, — он указал на боковую комнату и скрылся, как привидение, в дверях темной комнаты.

В спальне, куда Хэньен отправил меня, была не кровать, а подвесная койка, располагавшаяся между потолком и полом. Я подошел к ней, положил на нее руки. Койка висела на уровне плеч. Единственным способом, которым я мог на нее взобраться, была левитация. Я вздохнул и стащил постель на пол. Улегшись на твердую, холодную плитку и завернувшись в одеяла, я заснул, даже не успев подумать о сне.

Я проснулся, задыхаясь и обливаясь потом. Отбрасывая сон, в котором меня душили, выкарабкался из обвившихся вокруг тела одеял, я сел, и несколько вдохов еще не мог понять, почему я спал на полу… Неужели я все еще в Старом городе… Нет. Не там. Во Фриктауне.

Я встал и побрел, разгоняя туман сна, в центральную комнату, туда, где я в последний раз видел Хэньена. Светало, но в комнате царил полумрак. Хэньен уже проснулся и сидел, выпрямясь, на стуле, уставившись невидящим взглядом в пустоту.

— Хэньен? — Мое сердце тревожно забилось. Но он не был мертв, он использовал свою пси-энергию, отыскивая Мийю или Наох. Ты выглядел так, будто умер. Не один человек говорил мне это, когда я пользовался даром. Сейчас я понял, почему большинство из твердолобых не любят наблюдать за псионом.

Хэньен внезапно вернулся, выйдя из транса, словно мое появление в комнате было замечено некими чувствительными элементами.

— Удачно? — спросил я, вздрогнув, когда понял, что говорю на стандарте. Я прошел в комнату.

— Удачно? — повторил он, наклонив голову.

— Ищешь их. Нашел?

На его лице отразилось понимание.

— Нет… и да. Пока что я не обнаружил никого из них. Но я проследил пути ДНО. Наох послала их в общину, когда узнала, что Тау сделал с монастырем. Они провозглашают, что время, которое предвидела Наох, пришло, что если сейчас наш народ поднимется, сольется в единый мозг, мы можем вынудить землян оставить этот мир.

— Но это сумасшествие. — Я замолчал: он знал это не хуже меня. — Что они собираются делать? — спросил я, когда он поднялся со стула.

— Я связывался с Советом, мы еще пытаемся, собрав силы, предотвратить распространение болезни.

Просто сидя здесь? Я вспомнил, где нахожусь, и не стал задавать этот вопрос вслух. Когда же я научусь думать не как землянин? Хуже, как отвергнутый землянин.

— А как Мийа и Джеби?

Он покачал головой, снова становясь отстраненным.

— Сначала мы должны остановить других, не то возвращение Джеби не будет иметь смысла.

Я проглотил свой протест и спросил:

— А где Бабушка?

Он слегка нахмурился, концентрируясь:

— Почему ты спрашиваешь о ней?

— Потому что Мийа и Джеби все еще имеют для меня значение, и после того, как ты найдешь Наох, они будут иметь значение для тебя. А я ничего не смогу сделать, если рядом со мной не будет телепата, который мог бы мне помочь.

— Я спрошу ее, — сказал он.

Он снова ушел в себя.

Я ждал, чувствуя, что разочарование поднимается во мне подобно жару. Но вот мысли Хэньена снова возвратились в комнату:

— Она поможет тебе. Но я не могу послать тебя к ней. Это заберет большую часть моей силы, а она мне нужна.

— Хорошо. — Я потер лоб. — Получается, она придет сюда?

Он снова нахмурился, словно я без причины смутил его.

— Она никогда не была здесь…

Значит, она не может, перенести себя сюда. И для нее будет сложнее прийти сюда, чем для меня — к ней, где бы она ни была. Я понял, что он хотел сказать.

— Ты узнал, где она?

Он с облегчением кивнул. В его руке из ничего появился маркер. Он оглядел комнату, и его глаза остановились на клочке оберточной бумаги в корзине, которая, видимо, использовалась для мусора. Обертка пролетела через комнату к нему, он взял ее из воздуха. Разложив ее на скамье рядом с собой, он начал делать на ней пометки, долго думая, перед тем как провести линию. Наконец он выжидающе поднял на меня глаза. Я не двинулся с места, и он нетерпеливым жестом велел мне подойти.

Я встал рядом с Хэньеном, соображая, как, наверное, тяжело ему было начертить этот план, в то время как он мог просто показать его кому угодно, вложить его прямо в мозг, словно файл.

Я снова подумал о том, что людям, — землянам — приходится искать окольные пути из-за того, что у них нет Дара. Они строят свои мосты через пропасти, разделяющие два мозга или несколько сотен мозгов. Вот почему им потребовалось больше времени, чтобы выйти в космос, где расстояния так велики, а энергетические ресурсы сознания — такие, что доступны только псионам — так малы, где все зависит исключительно от техники. И странная мысль закралась мне в голову: не говорит ли это о том что, если человечество вынуждено было трудиться больше, чтобы попасть сюда, значит оно останется здесь на более долгий срок? Но на самом деле это не так уж и важно, по крайней мере для меня. Судя по тому, как складывается ситуация, я могу считать себя счастливчиком, если доживу до завтра.

Я сомневался, что Хэньен достаточно хорошо объяснит мне, как пересечь этот маленький кусочек планеты, отделяющий меня от Бабушки. Я стоял с ним рядом, смотрел и слушал, а он изо всех сил пытался передать мне словами — неуклюжими, неточными словами — путь туда, где сейчас находилась она, и я использовал имеющиеся у меня чувства, чтобы понять его.

— Это недалеко. — Только эта фраза и утешила меня. Я взял из его рук набросок и собрался уходить.

— Жаль, что я не могу помочь тебе большим, — сказал он. — Но спасибо за все, что ты пытаешься сделать, чтобы помочь нам… и Мийе. — Я оглянулся на него и удивился, когда он поклонился мне. — Если каждый из нас следует тому Пути, который видит, возможно, шансы на то, что мы достигнем ожидаемой цели, удваиваются.

Он указал в сторону двери передо мной. Я прошел по коридору к выходу и остановился. У двери не было ни ручки, ни замка, ни фотоэлемента, насколько я мог видеть.

— Открой дверь, — произнес я. Но и микропроцессора, реагирующего на голос, в стене не было. — Хэньен! — крикнул я.

Дверь открылась. Я почти переступил порог, но застыл в дверном проеме, сообразив, что мы находимся на втором этаже, а лестницы нет. Взглянув вниз, я обнаружил у стены разрушенную каменную кладку, где, возможно, когда-то была лестница. Я выругался, и развернулся. Хэньен стоял, глядя на меня. Он не отрывал от меня глаз, и невидимые руки мягко сомкнулись вокруг моей талии, подхватили и спустили меня на уровень мостовой. Я мягко приземлился на ноги и взглянул вверх как раз в тот момент, когда дверь закрылась.

На улице, залитой красным светом зари, десятками двигались гидраны. То ли они всегда встают на рассвете, то ли… Но о другом объяснении мне не хотелось и думать.