Дэвид Вебер - Любой ценой

Глаза Хонор вспыхнули и Эмили ей улыбнулась. Но затем старшая женщина вновь покачала головой.

– И, даже не учитывая этого соображения, – продолжила она, – это всё равно было бы неправильным решением. Если с Хонор что-то произойдёт, то обстоятельства зачатия ребёнка окажутся под вопросом. Я понимаю, что генетическая экспертиза признает его ребёнком Хонор и тебя, Хэмиш, но если Хонор погибнет – если её не окажется рядом, чтобы подтвердить обстоятельства зачатия ребёнка – то обязательно найдется кто-то желающий обвинить нас в каком-нибудь макиавеллевском заговоре с целью «украсть» лен Харрингтон.

– Существует законная процедура установления родителей после их смерти, – указала Хонор.

– Мы говорим не о том, что законно, а что – нет, – возразила Эмили. – Мы говорим о восприятии публики и о планете, которая, уж прости мне такие слова, все еще приспосабливается к последствиям применения современных технологий. Особенно современных медицинских технологий.

– Достаточно справедливо, – признала Хонор. – Мы с родителями над этим работаем, но временами мне кажется, что как минимум половина грейсонцев всё ещё считает наши возможности чёрной магией, – она покачала головой. – В каком-то отношении даже стало хуже, когда мать придумала использовать наниты для устранения синдрома мертворождения.

– Я слышала об этом, – сказала Эмили, – но так и не поняла, почему хоть одна женщина может быть против. Против способа избежать спонтанных абортов и мертворожденных детей? – настал черед Эмили качать головой. – Конечно, никто также не объяснил мне, как именно это работает, – признала она.

– Решение не идеально, – объяснила Хонор. – Мама все еще работает над тем, как исправить дефект таким образом, чтобы не создать каких-то новых проблем. Тем временем наниты – это, скорее, решение посредством грубой силы. Они сконструированы так, чтобы проникать в яичники и идентифицировать яйцеклетки, несущую Х-хромосому с дефектом. Как только они обнаруживают яйцеклетку с поврежденной хромосомой, они её уничтожают. Поскольку все яйцеклетки формируются заранее, мама может полностью устранить источник дефектных хромосом у любой женщины за один сеанс. Но этому существует изрядное сопротивление. Отчасти со стороны более консервативных элементов населения, которые думают, что она вмешивается в Божье провидение – и многие боятся, что изменение соотношения рождаемости мужчин и женщин внесет хаос в существующий общественный порядок. Еще, я думаю, сопротивляются женщины, которые боятся, что все их яйцеклетки будут затронуты, и что наниты сделают их полностью бесплодными. А остальные, кажется, просто считают саму идею жуткой и отвратительной. Но многие – как ты уже заметила, Эмили – на самом деле думают, что это черная магия. Они вообще не понимают новых медицинских технологий, и некоторые испытывают в их отношении страх не меньший, чем благодарность за то, что они теперь доступны.

– Совершенно верно. И именно на эту часть людей, наименее адаптировавшихся к современной медицине, будет нацелена игра тех, кто пожелает устроить проблемы.

– Но зачем кому-то желать устроить проблемы? – практически жалобно вопросил Хэмиш, и Хонор с Эмили одарили его практически идентичными жалостливыми взглядами. Затем повернулись друг к другу. Эмили вздохнула.

– Ужасно, правда? – спросила она Хонор. – Трудно поверить, что это один из старших членов королевского кабинета.

– Ну, не знаю, – ответила Хонор с кривой улыбкой. – Скорее всего он в политике некомпетентен не более, чем я была тогда, когда меня в первый раз послали на Ельцин.

– Но оправданий этому у него гораздо меньше, – сказала Эмили блеснув глазами.

– Не совсем, – возразила Хонор широко улыбаясь при виде Хэмиша откинувшегося на спинку кресла, поднявшего бровь и смиренно скрестившего руки. – В конце концов, он страдает как минимум от одного врождённого порока.

– Это какого же? – спросила Эмили, но тут же замотала головой. – Знаю, знаю! Ты имеешь в виду его Y-хромосому?

– Именно, – подтвердила Хонор и обе они расхохотались.

– Очень смешно, – сказал Хэмиш. – А теперь, когда вы закончили острить, как насчет ответа на мой вопрос?

– Не в том дело, что мы думаем, что кто-то хочет устроить проблемы, – намного серьёзнее ответила Хонор, – а в том, что обязаны предусмотреть, что кое-кто может захотеть. Люди есть люди, и какой-нибудь идиот, отвергающий все произошедшие на Грейсоне изменения – и не обманывай себя, таких еще полно, даже если они и в явном меньшинстве – способен зациклится на этой теме просто из-за паранойи. И не забывай Мюллера и Бёрдетта, да и нынешнюю грейсонскую оппозицию. Они, вероятно, сочтут стоящей идеей вынудить Бенджамина растратить политический капитал на твою защиту. – Она пожала плечами. – Вряд ли это создаст серьёзные проблемы, но Эмили права. Вероятность этого присутствует, а на уровне Землевладения любая проблема может стать серьёзной.

– Итак ты хочешь сказать, что всё что у нас есть – это девять месяцев, прежде чем мы вынуждены будем вынести всё на публику, – подвел он итог.

– Думаю, именно это я и хочу сказать, – подтвердила она. – Я могу настаивать на своём праве не объявлять отца ребенка даже после его рождения, и это скорее всего сработает нормально на Мантикоре. Однако на Грейсоне это не пройдёт. По крайней мере не пройдет гладко. Но признать рождение ребёнка я собираюсь как только оно произойдёт.

– Правильно, – согласилась Эмили. – Но каждый месяц, который мы выкроим, прежде чем вынести вопрос на публику, будет очень ценен. Даст политической ситуации больше времени на стабилизацию и увеличит промежуток между проведённой оппозицией компанией по дискредитации и моментом истины. Не то, чтобы это всё равно не оказалось неприятно, вы же понимаете.

– О, Эмили, поверь мне, это понимает даже такой политически некомпетентный тип, как я, – едко сказал Хэмиш.

– Итак, подводя черту под сказанным, – через мгновение произнесла Эмили, вновь переводя взгляд с Хонор на Хэмиша и обратно, – единственный реальный вариант – это поместить ребёнка в маточный репликатор конфиденциально и надеяться, что к моменту его – или её – рождения политическая и военная ситуация изменится достаточно, чтобы поднятая им буря оказалась несколько слабее.

– Боюсь, что так, – откликнулась Хонор.

– Ну, в таком случае, – сказала Эмили со своей эксцентричной улыбкой, – полагаю нам с Хэмишем лучше провести несколько ближайших месяцев учась тоже быть саламандрами.

– Очень хорошо, ваша милость, – произнесла деловитая юная секретарша на другом конце канала связи, просматривая электронную форму на своём мониторе. – Если это удобно, то мы можем назначить процедуру на среду днём.