Дэвид Вебер - Испытание адом

И это означало, что между Трумэн и Армон должно существовать подлинно товарищеское взаимодействие. Вопрос «кто главнее» вообще не поднимался, ибо Трумэн прекрасно понимала, в каких случаях право решающего голоса принадлежит Армон. При разделении и определении сфер ответственности они ухитрились обойтись практически без трений. Более того, они совместно разработали оперативное наставление, куда, в качестве составных частей, вошли обе должностные инструкции. Когда будет введен в строй следующий носитель легких атакующих кораблей, его капитану уже не придется разбираться с путаницей, кто есть кто.

Из тех же соображений Гирман намеревался составить инструкцию для инженеров легких атакующих кораблей. Должность инженера «Гарпии» – личного ЛАК капитана Армон (официальный позывной «Золото-1») – практически делала его инженером штаба ЛАК-крыла, и он тайком признавал, что, глядя на дивные игрушки, которыми одарил его флот, чувствует себя, как ребенок под рождественской елкой.

«Шрайки» представляли собой восхитительный класс малых судов, оснащенных инерциальными компенсаторами новейшего поколения, позволявшими развивать такое ускорение, что в это трудно было поверить. Ну а уж системы управления... Все вызывало восторг и работало почти безукоризненно, хотя в ходе организованных Армон безжалостных проверок все же удалось выявить некоторые недоработки.

А вот что стало для Гирмана полнейшим откровением – так это новые энергетические установки. В теории он представлял, какими они должны быть, но дистанция между теорией и практикой оказалась огромной. Порой он ловил себя на мысли о том, что, наверное, и другие «общеизвестные» веши можно увидеть в неожиданном ракурсе. В этом смысле показательным было влияние Грейсона, чьи инженеры побудили специалистов Звездного Королевства пересмотреть ряд «незыблемых» постулатов. «Правда, – тут же подумал Майкл, – пройдет немало времени, прежде чем Бюро кораблестроения согласится на установку реакторов расщепления хотя бы на малых судах межзвездного класса».

Теперь, разобравшись в теории, он понял, почему первые модификации таких реакторов, разработанные еще на Старой Земле, равно как их примитивные аналоги, заново изобретенные на Грейсоне, считались таким опасными. Безусловно, многие современные технологии, даже освоенные и прочно вошедшие в употребление, таили в себе угрозу в случае ошибок в эксплуатации или неверного концептуального подхода. Специалисты Бюро кораблестроения ознакомились с историческими материалами и убедились, что пионеры расщепления ядра на Старой Земле явно недооценили возможную опасность. Гирман просто поражался тому, как могли они запустить в ход первые реакторы, не разработав технологию утилизации радиоактивных отходов. Но, с другой стороны, он признавал, что эта проблема, несомненно, была бы со временем решена, если бы ударившиеся в панику истерические крикуны вместе с водой не выплеснули из ванночки и младенца. Хотя...

Впрочем, что бы ни думали о ядерных реакторах его далекие предки, Гирману эти устройства, питавшие новые корабли, нравились. Они были компактнее термоядерных установок, меньше весили, отличались простотой в обращении, а уж их превосходство в продолжительности работы просто поражало воображение. Он на предыдущем месте службы частенько относился к расходу реакторной массы с легкой паранойей – то было оправдано, поскольку на легком корабле запасы были намного более ограничены, – однако то, с чем Майкл столкнулся здесь, превзошло все ожидания. Конечно, были и недоработки, к числу которых относилась, например, процедура аварийного отключения в случае повреждения в бою. Термоядерный реактор отключается просто: перекрыл доступ водорода – и готово. Но в ядерной установке реакторное ядро само служит топливом. И если во внештатной ситуации подведет охлаждение, то... мало не покажется. Правда, грейсонцы были уверены в надежности своих систем аварийного отключения, но отнюдь не все инженеры Звездного Королевства с ними соглашались – учитывая общий уровень грейсонской технологии.

Гирман мысленно встряхнулся. Да, в сравнении с мантикорской грейсонская технология оставалась грубоватой, но за прошедшие после присоединения к Альянсу девять с половиной лет Грейсон добился впечатляющих успехов в сокращении этого разрыва. Кроме того, «грубый» вовсе не обязательно означает «примитивный», и уж тем более – «неэффективный»: тому примером служит хотя бы новое поколение инерциальных компенсаторов. И ядерные реакторы, надо думать, станут новым подтверждением того же принципа.

Раздумья Майкла прервала капитан Армон, обратившаяся к лейтенант-коммандеру Стахович:

– Барб, я уговорила капитана Трумэн израсходовать на завтрашних учениях несколько настоящих ракет.

– Здорово, капитан! – обрадовалась операционист крыла. – А боеголовки будут учебные или боевые?

– И те и другие, – с акульей ухмылкой ответила Армон. – По «Минни», конечно, будем палить учебными, но уж все остальное накроем боевыми. Маневры будут что надо, с участием пяти эскадрилий.

– Что, займемся «Призрачным всадником»? – с блеском в глазах спросила Стахович.

Армон кивнула:

– Да. Снабженцы только что доставили на борт полный комплект боеголовок-имитаторов с совершенно новыми усилителями сигналов – те самые, о которых мы с вами говорили в прошлом месяце. Нам, правда, придется поделиться с базой «Ханкок», но хватит на всех.

– Вот это да! – почти благоговейно сказала Стахович и глянула на МакГивера с улыбкой, затмившей даже ухмылку капитана. – Я ведь тебе говорила, Брюс, что эти штуковины дорогого стоят. Теперь я тебе это покажу . Спорим на пять баксов, Брюс, что их применение на тридцать пять процентов уменьшит способность «Минотавра» обнаруживать нас – и это с учетом осведомленности БИЦ относительно наших намерений!

– Согласен, спорим на пятерку! – со смешком согласился МакГивер.

Армон покачала головой.

– Кое-кто готов биться об заклад даже насчет того, с какой стороны взойдет солнце, – пробормотала она. – Но теперь, когда самый важный финансовый вопрос согласован, давайте все-таки уточним некоторые детали предстоящих маневров. Во-первых, Барб...

Опершись о стол, Армон подалась вперед и принялась излагать, что именно и как она намеревается предпринять. Офицеры внимательно слушали, порой делая пометки в планшетах.

Стоя на галерее шлюпочной палубы, граф Белой Гавани всматривался сквозь бронепласт в ярко освещенный, прозрачный вакуум дока. Порой он сам удивлялся тому, что, прожив, по земному счету, девяносто два года и проведя в пустоте космоса гораздо больше времени, чем на твердой земле, он все равно воспринимал как «норму» то, что укоренилось в его сознании с юности, проведенной на поверхности планеты Клише «кристально чистый воздух» звучало осмысленно лишь до тех пор, пока человек не встречался с подлинной, незамутненной чистотой вакуума, однако последняя все равно воспринималась как нечто сюрреалистическое: ее можно ощутить, воспринять, но точному определению она все же не поддается.