Дэвид Вебер - Война Хонор

Вот выжить после повышения было куда более трудной задачей. Безжалостность, с которой ГБ показательно отстреливала офицеров, не оправдавших оказанного государством доверия, и почти патологическая подозрительность Сен-Жюста к любому офицеру выше среднего уровня нагнетали обстановку до полной непереносимости. Каждый флаг-офицер Народного Флота знал, что его жизнь (и жизнь всех его родных) висит на тоненькой ниточке. Элоиза Причарт лучше других понимала пружинки этого механизма, поскольку сама была тогда агентом Сен-Жюста. Как и Деннис ЛеПик, она напрямую отчитывалась перед Оскаром о политической благонадежности одного из старших флаг-офицеров Народной Республики. К несчастью для Сен-Жюста, её доклады имели весьма далекое отношение к действительности.

Она не думала тогда, что ей и гражданину адмиралу Хавьеру Жискару, человеку, за которым её приставили шпионить и в которого она безрассудно влюбилась, суждено остаться в живых. Они оба не сумели бы уцелеть, если бы Тейсман не сверг Сен-Жюста раньше, чем Секретарь Госбезопасности отправил Жискара на плаху.

Но с тех пор они сделали гораздо больше, чем просто радовались жизни. До революции Причарт была одной из центральных фигур Апрелистов (как-никак, командир бригады «Дельта»!), именно это делало её таким ценным для Сен-Жюста кадром: среди народных комиссаров люди с авторитетом попадались редко. Апрелистов же многие считали наиболее «уважаемой» из вооруженных революционных группировок, противостоявших Законодателям. Кроме того, их действия были, пожалуй, и самыми эффективными. Апрелистские заслуги Элоизы придавали новому Комитету Общественного Спасения ауру законности, чего и добивался Сен-Жюст. Причарт и её друг Кевин Ушер не отрицали, что, когда их кооптировали в Комитет, они приняли назначение без возражений – по крайней мере, внешне. Другого выхода у них не было. Альтернативой была смерть. Уже тогда Элоиза поняла, что рано или поздно все её старые товарищи-апрелисты, открыто противостоявшие новому режиму, рано или поздно тихо исчезнут.

Они исчезли… а она – нет. Она до сих пор чувствовала себя виноватой, но даже в самые мучительные ночи старалась помнить, что это чувство вины нелогично. Она сделала то, что сделала, и не только для того, чтобы выжить, но чтобы занять положение, которое позволило ей помочь другим, таким как Жискар. Гордо отстаивать свои принципы – это, наверное, благородно и доблестно… но непростительно глупо. Её долгом было остаться в живых и сражаться за эти принципы, пусть втайне, и именно этим занимались они с Жискаром.

В конце концов их бы неминуемо вычислили и казнили, но Тейсман добрался до Сен-Жюста первым. И точно так же, как Сен-Жюст, Том счел её репутацию апрелистки полезной, уже не для авторитета ГБ, а для своих целей. Ему нужен был кто-нибудь – кто угодно, – кому он мог бы передать пост главы государства. Причарт не сомневалась, что во всей Народной Республике не набралось бы и пяти человек, готовых поверить, что он искренне не претендовал на этот пост. Она и сама в это поначалу не верила. С другой стороны, она ведь почти не знала Тома до того, как он отозвал её и Жискара вместе с остатками Двенадцатого флота в систему Хевена, чтобы усилить Флот Метрополии.

Они тогда вернулись на Хевен только потому, что Тейсман всегда пользовался на флоте репутацией человека, не имеющего политических амбиций. Элоизу уговорили Жискар и Лестер Турвиль – оба, в отличие от неё, знали Тома уже много лет, – правда, ухо все же старались держать востро. Но когда Том сообщил, что просит её сформировать временное гражданское правительство, Причарт буквально потеряла дар речи.

Конечно же, он выбирал не наугад. Она сразу решила, что в качестве подставного лица будет для него исключительно полезна. Во-первых, за плечами огромной опыт работы на подходящей должности при Сен-Жюсте. Во-вторых, умение мыслить реалистично. Она понимала, что Тейсману приходится лезть из кожи вон, чтобы избежать полного распада Народной Республики. Если потенциально она, Элоиза, представляла собой объединяющую силу, то у неё не было другого выбора, как принять пост, номинальный там он или реальный, равно как и у него не было выбора – следовало предложить этот пост ей. Или кому-нибудь вроде неё.

Кроме того, она была уверена, что Том склонился к её кандидатуре из-за её отношений с Жискаром. Он знал Жискара и доверял ему – и автоматически переносил это доверие на неё, потому что знал, что она пользуется доверием Жискара. Но что её действительно потрясло, когда он предложил ей политические и военные полномочия главы государства, – это то, что он на самом деле предлагал ей все полномочия.

Не было ни тайных оговорок, ни ограничений, ни негласного сохранения за собой реальной власти. Томас Тейсман никогда не согласился бы стать кукловодом. Было одно, и только одно условие: Элоиза Причарт должна доказать, что она, как и сам Том, предана идее восстановления прежней Конституции. Не Конституции Народной Республики Хевен, которая учредила институт Наследного Президентства и юридически закрепила династическое правление Законодателей, но Конституции прежней Республики. Республики, которая относилась к своим гражданам как к людям и ожидала от них чуть большего, чем просто голосования. И гарантировала, что президенты и законодатели будут служить воле электората и отчитываться перед ним.

Причарт ощутила суеверный ужас, когда поняла, что имеет дело с закоренелым романтиком. Человеком, искренне верившим во власть закона, святость клятв и нерушимость личной ответственности.

Непонятно, всегда он жил в таком отрыве от реальности или обзавелся таким мировоззрением в качестве механизма самозащиты, наблюдая, как его родная звездная нация постепенно сходит с ума? Не имеет значения. Важно то, что он искренне и всей душой предан самим принципам, во имя которых возникло апрелистское движение… и то, что она сама, по крайней мере в этом отношении, была почти таким же безнадежным романтиком.

Итак, всего лишь через восемнадцать с небольшим месяцев после смерти Оскара Сен-Жюста Элоиза Причарт, созвав правительство переходного периода и вернув старую Конституцию со свалки истории, впервые почти за два столетия стала законно избранным президентом Республики Хевен, а Томас Тейсман – ее Военным секретарем.

Бывали моменты, когда ей страшно хотелось его за это застрелить.

– Знаешь, Том, – сказала она, лишь наполовину шутливо, – ты трус.

– Разумеется, – немедленно согласился он. – Это залог выживания.

– Вот как ты формулируешь! – Она наклонилась вперед, пристально глядя на него. – А мне казалось, что всё объясняется ленью и желанием сунуть в самое пекло кого угодно, только не себя.