Дэвид Вебер - Флагман в изгнании

Хонор хотела было ответить, потом покачала головой. Не надо разрушать его веру, решила она и встала. Она взяла Нимица на руки и подошла к главному экрану осторожными шагами, помня, что колени по-прежнему абсолютно ненадежны. На экране было видно, что хевы мчатся к гипергранице под прямым углом к первоначальному курсу, а Марк Брентуорт и «Курвуазье» разворачиваются, имитируя преследование, хотя им явно не догнать противника. Она знала, что Марк сумеет четко сменить обманные модули так, чтобы никто не заметил, а при восьми СД на хвосте хевы не вернутся.

Несмотря на все усилия, колени вдруг стали подгибаться, и Хонор на несколько секунд оперлась рукой о монитор, а потом снова заставила себя выпрямиться.

– Я пойду к себе, Мерседес, – сказала она.

– Конечно, миледи. Если надо, мы вас вызовем, – тихо ответила начальник штаба.

Хонор благодарно кивнула в ответ и пошла к лифту. За ней молча последовал Саймон Маттингли.

Она чувствовала на себе восхищенные взгляды штаба. Ей не нравилось обманывать их, не признавшись, как она была напугана, но Хонор промолчала – таковы уж правила игры.

Она вошла в лифт и умудрилась продержаться прямо, пока дверь не закрылась. Потом она тяжело оперлась на переборку. Саймон стоял рядом, готовый подхватить ее, если понадобится, и она ощущала одну только благодарность за его внимание, не замутненную стыдом или раздражением.

Лифт остановился, и каким-то образом она сумела добраться до каюты. Маттингли занял свое место у люка, а она проковыляла через кабину к огромной удобной кушетке и плюхнулась на нее, прижимая Нимица к себе.

Пару минут, подумала она вяло. Я только пару минут здесь посижу, пару минут.

Через пять минут в каюту беззвучно зашел Джеймс МакГиннес, и адмирал леди дама Хонор Харрингтон даже не пошевелилась, когда он уложил ее поудобнее и подсунул подушку под голову.

– … количество пострадавших, пока мы не получим окончательный рапорт леди Харрингтон, милорды, – сказал канцлер Прествик. – Оно велико, хотя и куда меньше, чем мы могли бы ожидать. Но мы знаем, что потери врага во много раз превышают наши и что с Божьей помощью леди Харрингтон снова решительно пресекла попытку Хевена захватить нашу звездную систему.

Собравшиеся землевладельцы разразились одобрительными криками, и Сэмюэль Мюллер первым встал на ноги. Он громко и медленно, как было принято на Грейсоне, захлопал в ладоши, и остальные Ключи тоже стали подниматься на ноги. Они присоединились к заданному им ритму и тоже захлопали, а Мюллер улыбался, бранясь про себя.

Черт бы побрал эту женщину! Похоже, этот идиот Бёрдетт был все-таки прав на ее счет. Только сам сатана мог такое устроить! Мы уже победили, думал он в отчаянии. Мы сумели настроить Грейсон против нее – и тут такое! Черт побери, наверняка она отродье самого сатаны! Как иначе она могла бы пережить аварию на куполе, сбитый катер, второе покушение – выстрел почти в упор, дуэль с одним из пятидесяти лучших фехтовальщиков Грейсона, а потом отразить очередную атаку на планету? Человек на такое не способен!

Но она это сделала, мрачно сказал он сам себе, когда аплодисменты достигли пика. И тот факт, что она сделала все это за три дня в атмосфере общественного остракизма, только заставлял безмозглую публику любить ее еще больше. Сейчас было бы безумием предпринимать что-то против нее или Бенджамина Мэйхью. Особенно пока он не удостоверится, что уничтожил все следы связей с Бёрдеттом и Маршаном.

При этой мысли в его улыбке отразилось истинное удовлетворение. Его «страховка» уже отчиталась за двадцать шесть из тридцати целей, включая Маршана и Хардинга, наверняка единственных, кто мог бы дать показания против него. Очень удачно, что Мэйхью их не арестовал, пока Харрингтон не встретилась с Бёрдеттом, – впрочем нельзя сказать, что у него был особый выбор. Планетарная безопасность обязана была предупреждать землевладельца перед проведением арестов в его поместье. Если бы Мэйхью сообщил Бёрдетту об аресте Маршана и Хардинга, то дал бы ему понять, что происходит. А вот люди Мюллера были уже в самом поместье, и они сработали быстро и умело. Смерть Маршана, подумал Мюллер с мрачной усмешкой, они оформили как месть разгневанных граждан, а Хардинг «выбросился» с десятого этажа.

Так что он, скорее всего, в безопасности. Пора начинать играть сочувствующего государственного мужа, стремящегося излечить раны Грейсона.

Грохочущие аплодисменты наконец замерли, и Мюллер поднял правую руку, привлекая внимание спикера. Ему предоставили слово. Мюллер повернулся к остальным землевладельцам.

– Милорды, наш мир и наш народ стали жертвой отвратительного трусливого заговора, направленного против женщины, которую наш Протектор не зря назвал хорошим, Божьим человеком. К моему стыду, я тоже поверил первоначальным рапортам. Я счел «Небесные купола Грейсона» и леди Харрингтон ответственными за смерть моих поселенцев, и в гневе я говорил и делал вещи, о которых теперь глубоко сожалею.

Он говорил тихо и искренне, а затем склонил голову в знак признания своей неправоты, и остальные Ключи смотрели на него с безмолвным пониманием и состраданием.

– Милорды, – продолжил он наконец. – Я, как и многие другие, нанес серьезный ущерб «Небесным куполам», отменив контракты и начав против них судебные процессы. От своего имени и от лица поместья Мюллер я публично отказываюсь от этих процессов. Я приглашаю «Небесные купола» возобновить постройку купола средней школы Мюллера и обещаю покрыть все разумные расходы на расчистку площадки перед началом стройки из своего личного бюджета.

– Слушайте, слушайте! – крикнул кто-то.

– Хорошо сказано, Мюллер! – воскликнул кто-то еще.

– Кроме того, милорды, с учетом вины одного из нас в организации этого отвратительного заговора я призываю Конклав принять на себя моральную ответственность и возместить «Небесным куполам Грейсона» и леди Харрингтон все расходы, связанные с созданной вокруг них искусственной паникой.

– Я поддерживаю! – громко сказал лорд Сюрте.

Мюллер снова поднял руку – он еще не закончил.

– И наконец, милорды, – тихо сказал он, – поскольку она снова спасла нашу планету и нашу звездную систему, я предлагаю, чтобы этот Конклав, представляющий весь народ Грейсона, как землевладельцев, так и поселенцев, выразил леди Хонор Харрингтон, землевладельцу Харрингтон, нашу благодарность как герою… – он сделал паузу и покачал головой, – нет, милорды, как героине Грейсона, и призвал Протектора добавить к ее Звезде Грейсона Скрещенные Мечи!

Последовало молчание, на этот раз смущенное, и наконец встал лорд Макензи. Мюллер знал, что Макензи был глубоко потрясен доказательствами предательства Бёрдетта. Это заставило его проанализировать собственное отношение к Хонор Харрингтон, и ему, похоже, не понравилось то, что он нашел. Что ж, на взгляд Мюллера, Джон Макензи всегда был слишком уж благороден, но Ключи его глубоко уважали, и Мюллер поклонился ему, временно уступив трибуну и ничем не выдав, что он надеялся на это выступление.