Проскурин Вадим - Звездная сеть

– Ты божественно умна, – сообщила светлоглазая. – Ты поняла.

– А куда подевались остальные мужчины?

– Их больше нет. Когда погибли эрастеры, остальные испугались и не оказали сопротивления. Только мальчики, достаточно юные, чтобы воспитать их должным образом.

– Каким еще образом?

– Ты рассказывала про амазонок, – сказала светлоглазая. – Вначале мы не поняли, зачем ты о них говоришь, но мы воззвали к богам и боги нас просветили – ты хочешь, чтобы мы стали амазонками.

Я тупо помотал головой.

– Амазонки – всего лишь легенда, – сказал я. – Их никогда не было на самом деле, это такая же сказка, как цветок рвасса.

– Цветок рвасса – не сказка, – возразила светлоглазая. – Я сама видела его в год, когда мужчины съели всех старух и мне пришлось самой ухаживать за молодняком. В тот год была большая засуха, мы голодали, – добавила светлоглазая, заметив мое замешательство.

– В голодные годы старух едят в первую очередь? – заинтересовался я, но сразу понял, насколько это несущественно. – Ты видела цветок рвасса?! Ты сама его видела?

– Вот этими самыми глазами, – подтвердила светлоглазая. – И до сих пор помню место, где его нашла.

– Проводи меня туда! – воскликнул я.

– Не так быстро, – возразила светлоглазая. – Для начала тебе надо восстановить силы. А потом… Тари, оставь нас, – обратилась она к той девушке, что угостила меня соком.

– У вас теперь есть имена? – поинтересовался я, пока Тари пробиралась к выходу.

– У нас всегда были имена, – заявила светлоглазая. – Мужчины никогда не хотели их знать, но имена были всегда. Меня зовут Макфи.

«Макфи» на языке млогса означает «светлоглазая».

– Очень приятно, – сказал я. – А меня зовут Андрей.

– Я знаю, – Макфи оглянулась на дверь. – Тари ушла, теперь мы можем говорить свободно. Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе про цветок рвасса и помогла уйти. Я сделаю это, но сначала ты должен выполнить три моих условия.

– Говори.

– Первое. Когда ты уйдешь, ты соберешь млогса и скажешь, что оставляешь меня вождем вместо себя.

– Согласен.

В самом деле, почему бы и нет? Какая мне разница, кто будет командовать этими шальными бабами после того, как я уйду?

– Второе. Ты научишь меня драться, как умеешь сам.

– Это невозможно, – я покачал головой. – Чтобы этому научиться, надо побывать в Сети.

– Хорошо, – кивнула Макфи, – я снимаю второе условие. Третье. Ты поделишься с племенем всеми полезными знаниями, которыми владеешь.

– Какими знаниями? Вроде того, что из железа можно делать веревку?

– Нет, – поморщилась Макфи, – это знание бесполезно. Меня интересуют лишь те знания, которые позволят Врокса стать сильным и процветающим племенем. Мужчины соседних племен не простят того, что мы сделали. Скоро нам придется воевать.

Да уж, подумал я, на месте мужчин соседних племен я бы ни за что не простил этим бабам то, что они сделали. И, сдается мне, никакие полезные знания не спасут племя Врокса. Но какое мне дело до всего этого?

– Хорошо, – сказал я, – я попробую вам помочь, только это будет непросто. Я не знаю, какие знания для вас полезны, а какие нет.

– Я объясню тебе, – сказала Макфи. – Ты говорил, что твои предки жили так же, как мы, но потом обрели знания и стали сильнее и счастливее. Меня интересуют те знания, что помогут нам обрести силу и счастье.

– Не знаю, насколько мы счастливее, чем наши предки, – заметил я. – Скорее наоборот, мы стали несчастнее. Только невежды думают, что знания несут счастье, на самом деле все наоборот, чем больше знаний, тем больше крови. Самая большая война в истории Земли была совсем недавно, в ней участвовали оба моих деда.

– Не думай о счастье, думай о силе, – посоветовала Макфи. – Раньше вы воевали мечами и стрелами, но потом вы придумали что-то такое, что изменило весь ход войны. Ты говорил Джа, что вы перестали делать плащи из железной веревки, потому что появилось новое оружие. Что это за оружие?

– Ружья и пушки. Но чтобы их сделать, нужно иметь вещество, называемое порох. А чтобы приготовить порох, нужно вещество, называемое селитра. Это белый порошок, который, если зажечь, очень ярко вспыхивает.

– Как сделать селитру? – заинтересовалась Макфи.

– Ее нельзя сделать, ее можно добыть. Она лежит в земле, обычно в пустынных местах.

– Я прикажу проверить все пустоши, – пообещала Макфи.

– Не суетись. Залежи селитры встречаются очень редко. На землях Врокса, скорее всего, нет ни одного месторождения. Чтобы найти селитру, надо обыскать пустоши на неделю пути во все стороны.

– Тогда какой нам прок от этого знания? – спросила Макфи.

– Никакого, – ответил я. – Такова природа знания – чтобы им воспользоваться, нужно, чтобы совпали многие условия, а иначе от знания не будет толка. Ты думаешь, сейчас я произнесу какое-то откровение и великая благодать снизойдет на твое племя. Но я не знаю таких откровений.

Макфи неожиданно улыбнулась и издала запах удовлетворения.

– Так ты признаешь, что племя Врокса принадлежит мне? – спросила она.

– Признаю, – сказал я и рассмеялся.

Забавно, что эта женщина из всей моей речи выделила только два слова «твое племя». Эта женщина говорит, что заботится о племени, но в первую очередь она печется о своих собственных интересах, которые сходятся для нее в одном – она хочет быть вождем племени. Этим ее желания не исчерпываются, еще она хочет, чтобы племя процветало, но это вторично, главное – стать вождем, а все остальное приложится.

– Чем быстрее я покину твой мир, тем быстрее ты станешь полноправным вождем, – сказал я. – В твоих интересах помочь мне.

– Ты прав, – согласилась Макфи, – но если ты не дашь нам новое знание, Врокса перестанет существовать. Чужие эрастеры нас растерзают.

– Я не могу дать вам новое знание, – сказал я. – Я знаю, как сделать порох, но у вас нет селитры, чтобы его сделать. Я знаю, что из железной веревки можно свить плащ, но вы не умеете делать железную веревку должного качества. Кстати, Джа тоже убит?

– Разумеется.

– А у вас есть кузнец ему на замену?

Макфи издала запах раздражения.

– Девушки разберутся, – заявила она. – Ты же сам говорил – нет ничего такого, что может сделать мужчина, но не может сделать женщина.

– Я говорил?

– Ну… – Макфи смутилась. – Возможно, ты говорил немного по-другому, я точно не помню, но ты говорил, что на твоей Родине мужчины и женщины равны. Разве не так?

– Так, но…

– Тогда почему женщина не может быть кузнецом?

– Потому что кузнечному делу надо долго учиться. А кто будет ее учить? Разве у вас есть женщины—кузнецы?

Макфи издала запах печали и ничего не сказала.

– Ты все это поняла только сейчас? – спросил я. – Раньше ты вообще не думала, что делать после победы?