Майкл Гир - Артефакт

Никита Малаков фыркнул и перевернулся на другой бок.

— Ты пыхтишь и ворочаешься, словно буйвол в болоте, — сказал Тайяш.

— Впервые в жизни сплю на планете. А я не из тех, кто привык жить на дне гравитационной ямы. Все предметы ведут себя необычно. Даже гравизащита не спасает.

Тайяш что-то пробормотал себе под нос, и над его постелью вспыхнул тусклый огонек ночника.

— Уже почти пять утра. Скоро рассветет. Боюсь, ты больше не дашь мне поспать.

— Извини. Это все из-за планеты. Тяжесть вот-вот превратит меня в лепешку. Людям не место на планетах, Тайяш. Они рождены, чтобы жить на станциях, где нет этой мучительной гравитации.

Несколько секунд в комнате царила тишина.

— Еще ни разу не видел тебя таким мрачным и подавленным, — с усмешкой произнес Найтер. — Пожалуй, надо почаще возить тебя на планеты.

Никита протестующе вскинул руки.

— Ни за что! Человеку нечего делать на дне ямы! А что такое планета, если не дно ямы? Ты ставишь на пол ногу, и она оказывается внизу, а не где-нибудь еще! Ты смотришь вверх, и тебя пробирает ужас. В любую минуту на тебя может что-нибудь свалиться. Тебя постоянно гнетет неодолимый страх.

— Люди обитали на планетах на протяжении почти всей своей истории.

— Неудивительно, что человечество сходит с ума. Сознание того, что под твоими ногами огромная безжизненная масса, царство вечной тьмы, отравляет душу и обрекает ее на мучительные страдания. Нет ничего странного в том, что Советы всегда стремились к звездам. Люди шли на смерть ради свободы, которую дарует космос.

— Ты позволишь записать твои слова? Вряд ли кто-нибудь поверит мне, если я расскажу о том, что ты здесь наговорил.

Никита фыркнул и спустил ноги с кровати.

— Если не ошибаюсь, скоро рассвет. Ни разу его не видел. Пожалуй, стоит взглянуть. Это куда интереснее, чем выслушивать оскорбления, которыми по нескольку часов кряду обмениваются Лиетов и Медея.

— Архон сказал, что сегодня утром он сообщит нам нечто важное. Неужели он наконец решил приоткрыть завесу тайны?

— Хм. — Никита надел противоперегрузочный корсаж и поднялся на ноги. В комнате включились лампы.

Щурясь от яркого света, Тайяш обвел взглядом тесное помещение и уселся в кровати, потирая тонкие руки со складками пергаментной старческой кожи.

— Может быть, тебе удастся узнать о планетах что-нибудь новое.

— Я пораскинул мозгами, — заговорил Никита, — и решил, что нам следует поддержать Архона и Констанцию. У меня создалось впечатление, что Братство достойно большего доверия, чем Сириус, Терра или Нью-Мейн.

— А если Карраско попросту обвел тебя вокруг пальца? Ему это было нетрудно, ведь мы летели на его корабле.

Никита пытливо уставился на собеседника.

— Ты помнишь хотя бы один случай, когда Карраско пытался подкупить нас, навязать нам свою волю угрозами и обещаниями всяческих благ?

— Располагая тайными возможностями своего корабля, он легко обошелся бы без угроз и посулов. — Тайяш натянул костюм и рассеянно потянулся к своей трости. — Что, если он уже завладел секретом Архона? Не для того ли он обхаживал Констанцию?

Никита нахмурил кустистые брови:

— Неужели ты веришь, что она могла поступиться честью и достоинством ради мимолетной интрижки?

Тайяш расчесал свою эспаньолку:

— Честно говоря, нет. Однако их отношения нельзя сбрасывать со счетов. Что, если она любит Карраско и готова раскрыть ему свою душу? При всем моем уважении к Констанции, я знавал немало прекрасных женщин, которые теряли голову из-за мужчин.

— Ба! — Никита пренебрежительно отмахнулся. — Если бы Конни не разбиралась в мужчинах, она потеряла бы голову из-за меня !

— О да, еще бы. — Тайяш остановился у зеркала, рассматривая свое отражение. — Но не забывай, Никита, с чем бы нам ни довелось столкнуться, интересы отдельных личностей — ничто по сравнению с судьбами человечества в целом.

— Что я слышу? Ты поучаешь меня, Никиту Малакова, который сумел уцелеть в…

— Да, черт возьми! Ну что, идем любоваться рассветом? Или ты предпочтешь остаться здесь и бить себя в грудь, выкрикивая свои напыщенные лозунги?

— Идем. — Никита подошел к двери, распахнул ее и столкнулся с мужчиной, стоявшим снаружи. На нем была черная униформа, его волосы и бороду украшали драгоценные камни. Злобно ухмыляясь, он приставил к животу Никиты бластер.

— Господа, пройдите со мной, вас ждут в комнате для совещаний.

— В чем дело? Кто вы такой?.. — загремел Никита и тут же прикусил язык.

Тайяш потянулся к портативному коммуникатору, но его рука замерла на полпути.

— Одно движение, господин Найтер, и я разрежу вашего приятеля пополам, — предостерег незваный гость. — Надеюсь, вам не нужны неприятности, господа? В таком случае поторопитесь.

Заметив на его форме меч и звездную россыпь, Никита медленно кивнул:

— Как я понимаю, вам тоже не дает покоя тайна Архона. Какого черта…

— Заткнитесь!

Никита покосился на бластер и молча поднял руки.

На востоке занималась заря. Растрепанный, измазанный грязью Соломон лежал у разбитого челнока, свернувшись в клубок и поджав под себя ноги.

Резиденцию атаковали пять челноков, появившихся с разных сторон. Как только они опустились на планету, из них посыпали люди. Сол и Конни открыли фланговый огонь, со стороны защищенной силовым полем резиденции Архона также послышались выстрелы — нападавшим не удалось застать его врасплох. Первые же разряды уничтожили мостик челнока Спикера. Нападение было хорошо спланировано, в действиях неприятеля угадывались отменная выучка и согласованность.

Но даже тщательно продуманная тактика не всегда ведет к успеху. Нападавшие не знали, что Сол и Конни находятся за стенами дома. Затаившись в темноте, они обрушили на неприятеля шквал огня и перебили немало людей. Атака захлебнулась, сбитые с толку противники погрузились на челноки и обратились в бегство.

Соломон продолжал поливать их огнем, а Конни прикрывала его со спины. «Вот так воюют люди». Эта мысль неотступно жгла сознание Сола, взбудораженное боем. Они с Констанцией ринулись к дому, и Соломон сумел подбить один из вражеских челноков — он расстрелял открытый люк, в который один за другим ныряли люди в черном. Судно повалилось на бок и, выбросив из дюз сноп огня, рванулось в воздух, едва избежав столкновения с башенкой обсерватории. Его двигатели надсадно ревели на предельном режиме. Остальные челноки растворились в ночном небе.

— Скоро рассветет, — шепнула Конни. — Пора уносить отсюда ноги, пока нас не засекли.

Соломон кивнул:

— Остается лишь надеяться, что Архон не поджарит нас, когда мы приблизимся к дому.

Чуть забрав в сторону, они бросились к резиденции. Соломон споткнулся о труп, рассеченный надвое. Он побежал зигзагами, и, увидев, как из темноты ему навстречу поднимается черный силуэт, выстрелил. Человек дернулся, и разряд бластера разорвал его на куски.