Дэвид Герролд - Сезон бойни

Один раз сброшенные дистанционные анализаторы будут передавать информацию месяцами. У нас даже имелись датчики, способные прикрепляться к червю, пробуравливать его кожу и непрерывным потоком выдавать данные о его передвижениях и другую информацию. Операция «Ночной кошмар» давала уникальную возможность изучить социальную структуру хторров.

Мы могли фотографировать, слушать, нюхать, пробовать на вкус и щупать все что угодно – от мельчайшего микроорганизма до самого крупного королевского червя. Мы ожидали обнаружить ранее неизвестные нам стороны заражения. Окончательно решить вопрос, разумны черви или все-таки нет. Мы могли проследить, что они едят и что выделяют. Посчитать их зубы, попробовать их отрыжку, понюхать у них подмышки. Наши нанодатчики попадут в кровяное русло, кишечник, мозг – не только червей, но и каждой твари в очаге заражения. Мы зарегистрируем каждый приход и уход каждого организма-хозяина и его симбионтов, проследим формы поведения, их взаимоотношений, взаимодействий – все и все, что могло бы дать ключ к пониманию того, кто они есть на самом деле.

Потревожит ли их наше присутствие? Этого мы не знали. Думали, что да, но насчет этого тоже имелась теория. Раскрашенный воздушный корабль напоминал гигантского червя, и мы надеялись, что гастроподы увидят в нем небесного бога, наблюдающего за ними. Мы и раньше несколько раз встречались с подобным феноменом. Дирижабли с розовыми, красными и пурпурными полосами вызывали самые поразительные реакции у хторран. К тому же «Иероним Босх» имел новейшее активно– кристаллическое покрытие с высоким разрешением, способное генерировать и менять ярчайшие изображения со скоростью сто двадцать кадров в секунду. Зрелище просто ослепительное: самоходная выставка фейерверков.

Я видел фотографии, мультипликационные ролики, я даже побывал в моделируемых реальностях, но что есть, то есть – ни один тренажер не может подготовить человека к восприятию зрелища такого масштаба. Мы снижались над «Иеронимом Босхом», а пурпурная громада все разрасталась и разрасталась, пока мой мозг не отказался верить, что на свете существует предмет таких размеров: шириной с футбольное поле и в три раза больше длиной.

Он напоминал грозовое облако, прилегшее на землю отдохнуть.

А потом шасси вертушки ударилось о посадочную полосу, и я завороженно уставился на него снизу вверх. Мы катились и катились, а он по-прежнему нависал над нами, алый гигант под оранжевым заходящим солнцем. Наконец вертушка остановилась у носа огромного корабля. Он был по меньшей мере в километре отсюда, но все равно целиком заслонял собой все. Я неохотно оторвался от иллюминатора, и то лишь после того, как дверца вертолета распахнулась, впустив внутрь влажную жару тропиков. Я стал пробираться к выходу следом за остальными шестью пассажирами.

С высоты наступающие желтые сумерки казались прозрачными и морозными. Но сейчас, ступив с трапа в сырую раскаленную печь, я понял, насколько обманчив вид. Нездоровая экваториальная атмосфера обрушилась всем своим весом на мои легкие, и я поник под яростным натиском горячего влажного воздуха. Пот полился ручьями еще до того, как я понял, до чего же жарко. Оставалось надеяться, что автобус аэропорта оснащен кондиционерами. Должен же здесь быть автобус! Я вытер лоб тыль-. ной стороной ладони; она стала мокрой. Может быть, лучше встать в тени вертушки? Я проглядел все глаза, но вплоть до горизонта не было видно ни одной живой души. Опять при планировании кто-то что-то недосмотрел.

Я не знал, что делать. Идти в здание аэропорта и отметиться или отправляться прямо к «Босху»? Складывалось впечатление, что мы оказались за несколько километров от чего бы то ни было. Однако пока я стоял, нахмурившись и щурясь от яркого света, позади раздался хриплый гудок. Обернувшись, я увидел обшарпанный старый некрашеный джип, который, подскакивая на кочках, мчался к нам по траве между двумя взлетно-посадочными полосами. Им лихо управляла чернокожая девчонка с вытаращенными сумасшедшими глазами. Она резко затормозила, джип подпрыгнул и юзом заскользил по влажной глине. На вид девчонке было не больше двенадцати лет, и я почему-то подумал о Холли. Ей тоже было бы сейчас двенадцать.

– Кто здесь Маккарти? – крикнула девчонка. Я поднял руку.

– Поехали, – приказала она. – Вас ждут.

Попутчики с интересом посмотрели на меня. Не обращая на них внимания, я забросил рюкзак за спинку заднего сиденья джипа.

– Для тебя я капитан Маккарти, – поправил я. Она ухмыльнулась.

– Прости, дружок, но я не из вашей армии. Просто такси. Залезай.

Пожав плечами, я сел на переднее сиденье.

– – Ты не хочешь захватить еще кого-нибудь? – Я показал большим пальцем на пассажиров, оставшихся возле маленького вертолета.

– Не-а.

Она так резко крутанула руль, что мы едва не вывалились на траву, а потом помчались по полю между вертушкой и покоящимся вдалеке воздушным кораблем. Отсюда «Иероним Босх» больше походил на большого голого слизня, нежащегося в грязной луже. По мере того как мы приближались, он превращался в стену, тень, небо и, наконец, крышу всей Земли. Он внушал благоговейный трепет. Интересно, произведет ли встреча с Господом Богом с глазу на глаз столь же огромное впечатление?

Джип свернул и понесся прямо к переднему входу корабля, видневшемуся неясным проблеском света в темноте. Мы оказались в странном бесконечном промежутке между асфальтом снизу и огромным нависающим потолком сверху. Весь остальной мир сократился до узкой полоски света над далеким горизонтом. Солнце заходило, и мы мчались сквозь только-только начавшие сгущаться сумерки. После раскаленного желтого панамского дня я почти ничего не различал в тени. Я был благодарен царившей здесь прохладе, и только потом сообразил, что кондиционеры корабля окружили стоянку стеной холодного воздуха. Конечно, у него хватало энергии; половина его поверхности была покрыта ячейками солнечных батарей – они занимали тридцать пять тысяч квадратных метров на его спине. Ближе к ярко освещенному оазису перед входом темная кровля над нами сменилась сверкающими огнями. Гирлянды фонарей над головой указывали нам путь к гостеприимному вестибюлю, из которого в огромное розовое чрево корабля уходила грандиозная светящаяся лестница такой ширины, что по ней свободно промаршировал бы целый оркестр1. Джип затормозил прямо у подножия лестницы, где несколько офицеров стояли вокруг переносного терминала, напоминавшего пюпитр – но мой взгляд был прикован только к одной фигуре, одетой в цвета армии Соединенных Штатов. Генералу Тирелли. Лиз. Даже в бесформенном комбинезоне она выглядела так воинственно и отточен-но, что ею впору было резать хлеб.