Дэвид Герролд - Сезон бойни

Ее слова ложились как кирпичи, тяжелые сгустки боли, которые она клала один на другой, медленно, основательно. Я чувствовал себя как тот человек из рассказа Эдгара Аллана По, которого заживо замуровали. Только в моей стене кирпичи были отлиты из душевной муки.

– Ты превратился в испорченного ребенка, потому что знал: твоя мамочка всегда готова таскать для тебя каштаны из огня. Но каждый раз, занимаясь этим, я теряла еще одну частичку своего авторитета, потом еще и еще, пока мне вообще не перестали доверять. Больше не осталось никого, к кому бы я могла обратиться за помощью. Я – банкрот. Я не имею авторитета. Ты разрушал не только себя, Джим, – ты утянул на дно и меня. Известно ли тебе, до чего ты достукался? Нам едва не прикрыли операцию «Ночной кошмар» только из-за того, что ты был в ней офицером по науке. Я была вынуждена заменить тебя. Тебя спасло только то, что ты написал инструкции по заражению, – иначе тебя просто вышвырнули бы вон.

И самое поганое то, что об этом знают все. Это больше ни для кого не секрет, Джим. Ты – открытая книга. Ты и я – мы вместе развлекаем окружающих мыльной оперой. Все сплетничают насчет нас. Мне это ненавистно. Я не желаю, чтобы посторонние обсуждали подробности моей личной жизни. Не хочу, чтобы кто-то знал, с кем я сплю, когда и чем занимаюсь в постели. Не хочу, чтобы за мной подсматривали. Я хочу вернуть себе право на частную жизнь.

Если раньше она стояла, скрестив руки на груди и опираясь о стену прямой спиной, то теперь безнадежно сгорбилась, опустив руки.

– Мы даже не захватывающая драма, Джим, а просто очередная дурацкая комедия, годная на то, чтобы посмотреть и забыть. Эти люди готовились к операции почти два года, а твоя мелочная выходка едва не смыла весь их труд в унитаз. Они настолько злы, Джим, что тебе нет нужды выпрыгивать из окна. Тебя вышвырнут из него. Разве ты не заметил, что до сих пор никто не сказал тебе ни слова? Даже не кивнул в знак приветствия. Тебя избегают. Даже если я и попытаюсь найти какой– нибудь выход, чтобы оставить тебя, то все равно не смогу. Если я предложу этим людям уважать тебя, они рассмеются мне в лицо, и я потеряю остатки авторитета и способность руководить. Я не в том положении, чтобы командовать.

Ее глаза были невероятно печальными. А потом наступило худшее из всего, и это меня чуть не убило. Лучше уж оказаться голым на дне ада, чем услышать ее слова.

– Мне следовало подать в отставку. Но если бы я это сделала, операцию наверняка отменили бы. Поэтому я долго думала и решила, что ты обходишься мне чересчур дорого. Я больше не могу себе этого позволить. Да, ты здесь, и я даже не могу избавиться от тебя. Но я не хочу этого. Правда, не хочу. Я хочу заниматься своим делом.

Я хочу разделаться с операцией и вернуться домой. Если президент меня отпустит, я улечу на «Луну» или на один из «Лагранжей». Сейчас и Л-4 и Л-5 снова открыты. Там хотят создать генетические заповедники. – Лиз с тяжкой покорностью покачала головой. – По запасному варианту, если дело обернется еще хуже, человечество закончит свое существование там. В космосе. Изгнанное с родной планеты. Но, по крайней мере, хоть кто-то выживет. – А потом она добавила таким тихим голосом, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать: – Мне, правда, все равно, выживу я или нет. Мне просто хочется куда-нибудь уехать, где я смогу работать, не мучаясь так сильно.

Несмотря на причиненную мне боль, я не мог не пожалеть Лиз. Мне хотелось подойти к ней, упасть на колени и вымаливать прощение. Я хотел…

Хотя не важно, чего я хотел. Мои желания не имели никакого значения. Я утонул в кресле, закрыв лицо руками. Поправить ничего нельзя. Что бы я сейчас ни сделал, это только усугубит ситуацию.

А потом она удивила меня, испустив вопль такой душевной муки, что я вскочил как ужаленный и ошеломленно уставился на нее. Лиз медленно сползала по стене, пока не оказалась на полу, прижав колени к груди и безвольно свесив руки, потерянная и сломленная. Подняв лицо к потолку, она издала долгий стон отчаяния.

– Наша экспедиция – только потеря времени, – простонала она. – Мы проигрываем войну. Уже проиграли. Ты еще не знаешь. Никто не знает. Доктор Зимф сказала об этом президенту только на прошлой неделе. Хтор-ранское заражение достигнет критической биомассы меньше чем через тридцать шесть месяцев. Может быть, даже быстрее. С этого момента мы перестанем контролировать очаги заражения и будем удерживать островки безопасности. Видел последние карты? Даже самые маленькие розовые пятна не исчезают. Пропадают зеленые. Мы проигрываем. Умираем. Все оказалось правдой. То, о чем нас предупреждали. Все это происходит – шаг за ужасным шагом. Ни ты, ни я, ни кто другой уже не в силах это остановить. О боже, как я боюсь. Я не хочу жить, как живем мы, и не хочу умирать. Я не хочу больше находиться здесь и не хочу быть собой. Все эти храбрые молодые мужчины и женщины, эти славные добрые дети – все ждут от меня воодушевления. Я так устала лгать и притворяться…

Неожиданно она посмотрела на меня: – Скажи что-нибудь.

Я не пошевелился, даже не поднял глаз. – – Джим, скажи что-нибудь. Какую– нибудь глупость. Все равно что. Одну вещь я любила в тебе – ты никогда не сдавался. У тебя всегда находились слова, больше всего нужные в данный момент. Скажи сейчас что-нибудь.

Я встал.

– Не могу. Если ты сдаешься, то и я тоже. Ты была единственным, что до сих пор поддерживало меня. – Я прошел в свою комнату и закрыл за собой дверь. Бросился ничком на кровать и уставился в наклонное окно на отливающее красным море внизу.

Теперь давайте подойдем к тому же вопросу с другой стороны, Хторранская колонизация на первой стадии должна была развиваться скрытно. Мы уже доказали, что не замечали ее присутствия годами, и это дало ей время, необходимое для кормежки, роста, воспроизводства, укрепления своих позиций, распространения и подготовки к следующим ста-диям развития без каких-либо прямых или опосредованных воздействий на компоненты земной экологии.

Следовательно, первая стадия хторранской колонизации должна была происходить на биологической арене, легкодоступной, простой и не бросающейся в глаза.

Давайте поищем такую арену биологической активности – какой-нибудь простой природный процесс, который происходит повсюду и всегда; процесс, в который легко могла внедриться чуждая экология, потому что он является самым нижним звеном в пищевой цепи. Как называется такой процесс?

Его называют гниением.

«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)