Дэвид Герролд - День проклятья

– В горле першит, в груди давит, тело чешется. Боль. Глаза и уши горят. Я хочу вымыться. Мне холодно. Словом, я чувствую себя прекрасно! – И улыбнулся.

Она ответила дежурной улыбкой и открыла сумку.

– Хорошо. Снимите рубашку.

– А где же доктор?

– Я – ваш доктор. Раздевайтесь.

Я закрыл рот и стянул форменную рубаху.

У девицы вырвался вздох – моя кожа покраснела и покрылась прыщами. Даже я не ожидал такого. Девушка поджала губы и задумалась.

– Что это такое?

– Я собиралась спросить у вас. – Она потрогала кожу пальцем.

– Осторожнее!

– Что, больно?

– Нет, странный вкус.

– Вкус? – Она нахмурилась. – Что вы имели в виду?

– То, что сказал. Просто… это самое подходящее слово.

– М-м, – задумалась она. – Вероятно, своеобразная тактильная реакция. Повидимому, у вас аллергия на пыль или просто чесотка. В Окленде разберутся. Я ведь просто… Здесь нет необходимого оборудования.

– Ладно, – проворчал я.

Она чем-то смазала меня – то ли лекарством, то ли своей неопытностью, а может, всем вместе. Но на сопротивление у меня не осталось сил.

– Спину тоже надо смазать, – сообщила девушка. – Снимите брюки, я хочу осмотреть ваши ноги. Да, не так уж и плохо. Просто отлично. А теперь посмотрим, что скажет мистер Силиконовый Всезнайка, хотя не думаю, что он выдаст правильный диагноз вашей пакости. Простите.

Она обклеила меня покерными фишками.

– Вам не больно?

Я помотал головой. Она прочитала надписи на экране, кивнула и выключила его, прежде чем я успел заглянуть ей через плечо. Потом осмотрела мой нос, полость рта, глаза, уши.

– Подождите минутку. Я сейчас вернусь.

Она принесла поднос, на котором стояли вакуумный инжектор, стакан с апельсиновым соком и маленькая пластиковая коробка с пригоршней капсул.

– Антибиотики и витамины, – извиняющимся тоном сказала она. – В профилактических целях. Простите, но ваш случай – для оклендских ребят.

Инжектор, прижатый к моей руке, пшикнул. Я ощутил морозную влажность – она пронизала тело и превратилась в ледяную стужу, от которой я задрожал, затрясся, Покрывшись холодным потом. Огонь в грудной клетке, в легких и в животе странным образом преобразился – он полыхал холодом. Я не мог вздохнуть…

Она подождала, когда пройдет приступ, и вручила мне сок и таблетки. Я послушно все проглотил.

– Что было… в вашем уколе?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – ответила девушка, и я был склонен ей верить. – Запейте, это очень дорогие лекарства.

Сок был свежий и сладкий. Я уже забыл, что на свете есть такие вкусные вещи. Но он, увы, лишь на мгновение притушил бушующее внутри пламя.

– Вот и хорошо, – улыбнулась девица. – Теперь вы продержитесь до Окленда.

Только постарайтесь не напрягаться. Можете одеваться – с вами желает поговорить начальство.

Стараясь не встречаться со мной взглядом, она отклеила покерные фишки и сложила их кучкой. Интересно, что ее тревожило: мое состояние, реакция начальства или собственная несостоятельность? Я решился было спросить, но она уже исчезла.

Все лечение заняло не больше пяти минут. Застегнув рубашку, я недоуменно подумал, где, собственно, меня ждут? Какой-то человек с наклейкой «Пол Баньян» на комбинезоне заглянул в отсек.

– Лейтенант Маккарти? Я кивнул.

– Полковник Андерсон просит вас пройти в передний салон. Вам нужна помощь?

– Нет, я могу идти сам… кажется. – Действие лекарств явно начало сказываться: у меня появились галлюцинации. Я в буквальном смысле слышал боль в груди – она звенела. Тем не менее мне удалось встать и даже идти при помощи вестового. Мы добрались до переднего салона. Прежде чем оставить меня, он убедился, что я не вывалюсь из кресла, и предложил:

– Устраивайтесь поудобнее. Отличный совет! Я не мог и пошевелиться.

– Полковник Андерсон придет через минуту. Если захотите выпить – бар открыт.

Я отпустил его взмахом руки – хотелось спокойно умереть в одиночестве.

Вестовой, похоже, с радостью оставил меня.

Салон занимал всю ширину корабля и выглядел таким же просторным, как грузовой отсек. Меня поражал чрезмерный комфорт. Какой-нибудь совет директоров спокойно мог устраивать здесь приемы. Обстановка была роскошной. Что верно, то верно: тяжелые дирижабли могут не заботиться об экономии пространства. Высокие окна темной подковой опоясывали три четверти салона. Повернувшись вместе с креслом, я наклонился вперед и уперся лбом в холодное толстое стекло. Дремлющая в груди боль окатила меня с головы до ног. На секунду я зажмурился, потом посмотрел вниз.

Бортовые огни снова горели. Прямо под салоном, должно быть, располагалась большая гирлянда носовых прожекторов – ночной склон заливало зарево. Казалось, мы плыли сквозь розовую дымку. Больше ничего не было видно.

Мои ноги ощутили едва заметную вибрацию. По-видимому, капитан Прайс включил холодные реактивные двигатели – только они могут работать в такую погоду.

В глубине салона располагался шикарный бар. Пересохшее горло требовало жидкости, но вывалиться из кресла, доползти до противоположной стены, заказать роботу-бармену напиток и потом ползти обратно было свыше моих сил. О том, чтобы дойти до бара на своих двоих, и речи не шло. Жаль, что никто не догадался усадить меня в кресло на роликах – я вмиг подкатил бы к бару.

А будь я Ти-Джеем из «Дерби», давно бы уже прогулялся до бара., «Приготовьте-ка мне крепкий „Буффало“, да полегче с соевым соусом». Однако, черт меня возьми, в таком случае мне положено загорать на борту яхты где– нибудь на Багамах и разрабатывать очередной план ограбления банка, или переворота, или еще чего-нибудь…

– Лейтенант Маккарти?..

Я поднял глаза, потом перевел их выше. Плечи шириной с Огайо, сломанный нос и улыбка на красном мясистом лице. Он протянул лапу. Только через несколько секунд, сообразив, что от меня требуется, я встал и отдал честь. – Сэр! И едва не упал, позабыв, что уже приготовился к смерти.

Он тоже козырнул, скорее, отмахнулся, и снова протянул руку. Я вложил в нее ладонь и осторожно пожал. После его пожатия мне захотелось подуть на пальцы; слава богу, что он их все-таки не сломал.

– Я – Дэнни Андерсон. – Его голос отдавался эхом, как в пустом ангаре. А улыбка была широченная, как дверь. Она пропала, прежде чем я упал. Он успел подхватить меня и усадил обратно в кресло. – С вами все в порядке?

– Нет, – честно признался я, но замахал рукой, отказываясь от помощи.

Я старался восстановить дыхание. Некоторое время Андерсон внимательно наблюдал, потом схватил ближайшее кресло и, присев на краешек, терпеливо ждал, пока я, уставившись на свои ботинки, сделал шесть глубоких вдохов. Проклятье, я еще не умер. Я устало посмотрел на него.