Андре Грилей - Последняя планета

— О'Нейл… — жалобно проговорила девушка с порога палатки.

— Ну что еще? — нетерпеливо и раздраженно переспросил он.

— Я очень благодарна тебе за то, что ты избавил меня… от… кровавой обеденной расправы.

— Прекрасно, хвала Бригиде, Брендану, Патрику и Колумсайлу, не прошло и двадцати четырех часов, как ты выжала это из себя.

— Пусть все эти славные друзья твоего Бога не покинут эту палатку…

Ну разве это не восхитительно?

Желаю этой бедняжке Рете того же, ведь она страшно опасная революционерка, а путешествие предстоит тяжелое.

На следующий день, спустя изрядное время после наступления темноты, они пересекли цепочку песчаных дюн, отделяющих берег океана от пустыни. Вода манила к себе, огромные белые буруны катились по темно-синей поверхности океана. Но было слишком холодно, и освежаться не тянуло. О'Нейл окинул взглядом предстоящий путь. До Гиперона было еще изрядное расстояние. Все, чего им следовало опасаться, были Комитет, Нат, Молодежный Союз, капюшонники и туземцы. Интересно, о чем еще умолчала женщина? Она характеризовала командира форта, как высокопорядочного человека, не имеющего никакого отношения к заговору Комитета. Тем лучше, возможно, их ждала передышка. А что дальше? Ведь они обязаны вернуться в Город. Единственное, о чем мечтал сейчас О'Нейл — это о небольшом военном судне, вроде «Тома Дохетри», скоростном и мощном корабле, при помощи которого можно было бы взорвать всю эту проклятую планету к чертовой матери.

Дейдра, моя госпожа, как ты могла приговорить меня к такому суровому испытанию… Нет ответа на этот вопрос. И никогда не будет. Ты забыла о моем существовании.

На следующее утро он был мрачнее обычного. Маржи подошла к нему, когда начали разбивать лагерь.

— Пойдем, прогуляемся к берегу, — игриво предложила девушка.

— Мужчине трудно отказаться от подобного предложения.

— Ты действительно был майором на Таре? — прямолинейно и грубо спросила она.

— Хммм, — он кинул песком в набегающую волну.

— Я имею в виду до разжалования. Или ты и это придумал?

Он никогда не отказывал себе в удовольствии быть правдивым, если позволяли обстоятельства.

— Как я уже говорил, я был Комендантом. Майором. И, — добавил он раздраженно, — мне плевать, моя дорогая сучка, веришь ты мне, или нет.

— Не думаю, что мне хочется спросить, что значит «сучка». Сколько тебе лет?

— Дай подумать. Так, двадцать пять по-нашему. Значит… около тридцати ваших лет.

— Тогда ты на пять лет старше меня.

— О, так намного? — поиздевался он.

— Ну, не так и намного, — Да никак она смутилась? — но не слишком ли ты молод для такого ранга?

— Способности у всех разные, — коротко парировал он.

— И все же…

— Пусть будет по-твоему. Да, я слишком молод для такого звания. Стало быть, я был хорошим солдатом.

— Ну, это несомненно, — подтвердила она кивком головы. — Ты гораздо более опытный командир, чем я. И я вынуждена довериться тебе. Как ты правильно сказал, у меня нет другого выхода. Ты должен взять командование на себя. И еще, майор О'Нейл..

— О, лапушка, ты можешь обращаться ко мне менее официально — просто Джимми.

Она стояла, поджав губы, руки были на бедрах. Она не отреагировала на его дружеское предложение.

— Хоть мы и не были женаты с Пужоном, теперь, после его смерти, я вдова. И я не собираюсь искать новых знакомств. Во всяком случае, в обозримом будущем. Я никогда не приму предложений подобного рода. Я ясно выразила свою мысль? — ее прелестное личико было суровым, брови нахмурены.

— А с чего ты решила, что меня это трогает? — хамски отозвался Симус.

Она снова горько улыбнулась.

— Все верно, ведь я же сука. Насколько я поняла, мужчине из вашего Мира не пристало связывать свою жизнь с такими дрянями, как я.

Она резко развернулась и направилась к лагерю.

— Это зависит от них, — крикнул вслед Симус.

Она не оглянулась. Эх, все женские прелести при ней, не так ли? И всем этим можно распорядиться гораздо интереснее, чем наносить уколы по ее женскому самолюбию. Достаточно с нее простого предупреждения.

Он себя тут же осудил за подобные мысли во время военного похода. Но эта тема его не покидала, совсем.

Как только она передала ему командование, отношение к нему изменилось. После этого дня ее напряжение уменьшилось, она стала улыбаться. А два дня спустя уже отпускала шуточки и заставляла солдат смеяться. С ним же была подчеркнуто и нарочито серьезна.

Ее юмор поддерживал бойцов в этом трудном и изматывающем переходе. По мере продвижения О'Нейл распорядился сократить норму потребления воды наполовину, а затем вдвое.

Они никогда бы не смогли осилить этот переход, если бы продолжали идти днем под палящими лучами, ведь это только увеличивало жажду. О'Нейл принял решение совершать марши в ночное время, а затем отдыхать. Это немного замедлило продвижение — ведь не каждую ночь светили луны — и преодолевать в полной темноте сыпучие дюны было еще труднее (Зато они были менее заметны для врага. Однажды вдали на вершине песчаного холма он заметил пыльное облако. Песчаная буря? Или кавалерия Ната?).

Да и песчаные бури заметно осложняли переход. К счастью, они чаше случались в дневное время. Симуса не покидала мысль о том, сколько карабинов было все еще в исправном состоянии?

На седьмой день Мариетта и Симус приютились вместе на склоне большой песчаной дюны. Капюшоны их накидок были опущены на лица, чтобы хоть немного защитить кожу от больно секущего песка.

— Эта ночь будет последней, — он старался перекричать ветер.

Мариетта потянула капюшон, и между ними образовалось что-то вроде соединяющего тоннеля.

— Да, если твои расчеты были верны. В противном случае нам негде будет добыть глоток воды, — она посмеивалась над ним или вместе с ним, так вернее, ведь она полностью доверяла его опыту. Он решил не уточнять, что они в походе уже на целые сутки дольше. Завтрашнее время прибытия было максимально допустимым. После этого начнется паника.

Он натянул свою накидку на них обоих, чтобы было удобнее беседовать.

— Может быть, мне следует поддержать Рету, помочь ей идти? Мне показалось, что у ребенка ноги совершенно сбиты, она не может идти самостоятельно.

— Ведь ты сказал ей тогда, в первом лагере, что она плохой солдат. Теперь она из кожи вон лезет, чтобы доказать тебе, что это не так. Она из числа тех глупых и несчастных женщин, Симус О'Нейл, которые испытывают потребность производить на тебя впечатление.

— Хорошо что ты не такая. Мне бы в голову такое не пришло, — он порывисто обнял ее. Она не пыталась сопротивляться.

Симус сначала робко поцеловал ее обветренное иссеченное песком лицо, затем его поцелуи стали неистовыми. Вся нежность и любовь к ней, так долго сдерживаемая, выплеснулась наружу. Он ощутил ее ответное волнение, ее упругую грудь, ее дыхание… Между ними пробежал огонь. И вместе со страстным желанием пришел страх, ее страх. Она отвернула лицо.