Питер Гамильтон - Обнаженный Бог: Финал

– А медицинская ситуация на Омбее не считается кризисной? – поинтересовалась Янне.

– Лечение избавившихся от одержания из Мортонриджа вовсе не за пределами медицинских возможностей Конфедерации. Таково, кажется, условие, поставленное киинтами.

– Физически-то это возможно, но какое же правительство допустит корабль, нагруженный бывшими одержимыми, в свою звездную систему, не говоря уже о том, чтобы распределить их по гражданским больницам в городах?

– Людская политика, – буркнул Ральф. – Зависть галактики.

– Это паранойя, а не политика, – возразила Янне.

– Голосование превращает ее в политику.

Компьютер Оперативного Отдела передал целый поток информации в нейросеть Ральфа. Он выглянул из окна, чтобы увидеть, как одно из красных колец на стационарном экране сменило цвет на розовато-лиловый.

– Снята еще одна осада. Город под названием Вэллоу.

– Да, – подтвердила Экейша. Она закрыла глаза, подслушивая через микрофон, как сержанты окружают замызганные, беспорядочно стоящие здания. – Следящие спутники передают изображение тамошнего энергистического поля и сообщают о массовом отступлении. Сержанты продвигаются вперед.

Ральф проконтролировал административные процедуры AI. Готовился транспорт, решено было лететь в лагерь «Стоуни». Было извещено о медицинских силах Передового форта. AI определил даже количество ноль-тау камер, которые понадобятся на борту колониальных кораблей, поместив результат в инфракрасных излучениях последнего сенсора на спутнике СО.

– Кажется, мне бы хотелось, чтобы все было так же, как в первый день, – сказал Ральф. – Знаю, что одержимые сопротивлялись, как бешеные, но зато они были здоровы. Я был готов к ужасам войны, я даже собирался справиться с тем, чтобы отправить наши войска в бой, зная, что они полагаются на случай. Но это совсем не то, чего я сколько-нибудь ожидал, происходящее уже больше не спасает их. Это просто политические соображения.

– Вы сказали об этом княгине? – спросила Экейша.

– Да. И она даже согласилась со мной. Но она ни за что не допустит, чтобы я это прекратил. Мы должны от них очиститься, это единственное соображение. Политическая ценность перевешивает человеческую.

* * *

Свободные репортеры, приписанные к Освобождению, все были размещены в двух трехэтажных сборных домиках с программным управлением на западной стороне Передового форта, поблизости от административного района и расположения штаб-квартиры. Никто против этого не возражал: они таким образом размещались рядом с расположением офицеров, что позволяло им по крайней мере выпивать глоточек по вечерам. Но что касается их подлинного снабжения сведениями о том, как продвигаются войска, не стоило ждать слишком многого. Первый этаж был единственным открытым пространством, предназначенным для общего увеселения и сборищ в зале, обставленным набором мебели из пятидесяти пластиковых стульев, трех столов, печи с индукционным нагревом и бьющего фонтана. В этом зале хотя бы имелся сетевой процессор, устроенный специально для того, чтобы репортеры все время находились в контакте со своим начальством в студиях. Кровати стояли наверху, в шести спальнях с общей ванной на каждом этаже. Так как вся эта команда привыкла к четырехзвездным (как минимум!) отелям, они не очень-то здесь акклиматизировались.

Дождь начался в восемь утра, когда Тим Берд завтракал внизу. Завтраков в Передовом форте было три варианта, все готовые: поднос А, поднос Б и поднос В. Тим всегда старался спуститься пораньше, чтобы захватить поднос А из кучи, составленной возле дверей: этот поднос был уставлен более обильно, так что ему не приходилось заботиться о ланче; подносы же Г, Д и Е нарушали всевозможные декларации о правах человека.

Тим вставил поднос в отверстие печи и поставил таймер на тридцать секунд. Дверь была широко раскрыта, на улице барабанил мелкий дождь. Тим простонал от досады. Эта погода испортит весь день, если он поедет в сам Мортонридж, ему придется опять сегодня вечером пользоваться антигрибной пастой – опять. Еще один день в когтях разрухи, в наблюдениях за загнивающим Освобождением. Печь пискнула и выдвинула его поднос. Упаковки разорвались, и каша перемешалась с помидорами.

За одним из столов еще оставалась парочка свободных стульев. Тим сел рядом с Донеллом из «Галактических известий», кивнул Хью Ростеру, Элизабет Митчелл и остальным.

– Кто-нибудь знает, куда мы сегодня допущены? – спросил Тим.

– Официальные власти везут нас к Монксклиффу, – ответил Хью. – Нам хотят показать какую-то медицинскую бригаду, только что прибывшую из Иерусалима, у них есть новый метод восстановления протеина в случаях голодного истощения организма. Прямое переливание крови загоняет протеин обратно в клетки. Стопроцентный уровень выживания. Это принесет реальную пользу, когда будет снята последняя осада.

– Я хочу попытаться снова пробраться к Чейнбриджу, – сказал Тим. – Там устроен большой армейский госпиталь. И было несколько самоубийств среди «гиммиков». Они не могли перенести, чтобы их спасли.

– Победившая сторона, – проворчала Элизабет. – Дьявольски типично, или что еще там.

– Нет, – самодовольно произнес Донелл и одарил всех коллег улыбкой. – Вам это все ни к чему; вам надо поехать в Эрсуик.

Тим терпеть не мог такой самоуверенный тон, но Донелл был одним из лучших поисковиков информации. Проверка по нейросети показала, что Эрсуик был находившийся в осаде город, освобожденный вчера во второй половине дня.

– Есть какая-то причина? – спросил он.

Донелл усмехнулся и устроил целое представление, отправляя в рот треугольный тост.

– У них кончились продукты неделю тому назад. Это значит, что им приходилось есть что-то другое, чтобы так долго протянуть. – Он облизал губы.

– О боже, – Тим содрогнулся и оттолкнул от себя поднос с завтраком. Но ведь из этого выйдет просто фантастическая история.

– Кой черт тебе это рассказал? – спросила Элизабет с тревожным нетерпением в голосе.

Тим уже собирался посмотреть на нее с неодобрением, но увидел, как Хью внезапно поднял голову.

– Одна моя знакомая, – ответил Донелл Элизабет. – У нее был дружок во вспомогательном батальоне в Эрсуике. В начале осады разведка показала, что там было сто пять человек. А сержанты освободили девяносто пять.

Хью оглядывал зал, хмурясь, как будто бы слышал, как упоминается его имя.

– Это может оказаться один из твоих шедевров для корзины, Тим, – сказала Элизабет. – Они не могли научиться обращаться со своей памятью.

Хыо Рослер поднялся и пошел к открытой двери. Донелл резко захохотал:

– Эй, Хью, хочешь мою колбасу? Вкус какой-то странный.