Питер Гамильтон - Обнаженный Бог: Финал

– Хорошо, – медленно выговорил он и передал черной дыре по связи: – Это для тебя приемлемо?

– Не могу брать на себя ответственность за ваши решения, коллективные ли или какие другие. Единственное принуждение, которое я могу на себя брать, – это не допускать, чтобы вы применяли мои возможности в качестве оружия. Во всем остальном у вас свободный выбор.

– О'кей. Покажи мне, что произошло.

* * *

Одержимые в нефе бросились на колени, изо всех сил сконцентрировавшись на создании потока энергистической мощи, которого требовал от них черный Мессия для своего призыва. Квинн стоял на высокой галерее, лицом к ним, его одеяние испарилось в виде чистой тени, и он начал вылетать из своего тела, наполняя окружающий воздух, точно черный призрак. Возле сердца обнаженное тело сияло серебряным. Он принимал то, что давали ему его последователи, и направлял эту энергию так, как ему было угодно. Она разливалась по полу под куполом собора, соединяясь со структурой реальности, ослабляя ее.

Пауэл Манани и Флетчер Кристиан в оцепенении смотрели себе под ноги, а плиты вокруг них охватывала пурпурная светящаяся дымка. Подметки у них застревали в поверхности пола, и было трудно поднимать ноги.

– Мне нужно подобраться к нему поближе, – сказал Пауэл.

Флетчер посмотрел вверх, на темную тень, покачивающуюся там.

– Я хотел бы оказаться как можно дальше от этого места. Но я не уйду без нее.

Пауэл исторг свою энергистическую мощь, чтобы освободить ноги из обломков пола, даже тогда требовались значительные усилия, чтобы сдвинуть их с места. Он шумно шаркал ногами прямо перед Флетчером, они двое почти касались друг друга. Нижний край рубашки Пауэла приподнялся сантиметра на два, обнаруживая Луизину трубку с антипамятью, засунутую за пояс.

– Прекрасно, – одобрил Флетчер. – Но нелегко будет это применить. Я слышу, как приближаются падшие ангелы.

Из туманной дымки стал раздаваться вой жалобы и алчности. Под ней ткань вселенной утончалась, согласно желанию Квинна. Они оба почувствовали, как увеличивается давление с той стороны, они отчаянно пытались выкарабкаться.

– Скверно, – сказал Пауэл. – Плитки пола размягчались.

Он снова вытащил ноги, они уже ушли в пол на несколько сантиметров.

– Я останусь стоять и отвлеку его, – предложил Флетчер. – А у вас будет время добежать до лестницы.

– Я так не думаю. Эта поверхность становится хуже движущихся песков.

Пурпурная дымка растаяла. Флетчер и Пауэл озирались. Капля эктоплазмы пробилась в щель между двумя плитками с мягким звуком – блимп! Вокруг нее застыл иней.

– А что теперь? – простонал Пауэл с опасением.

Пузырясь, просочилась еще эктоплазма. Отдельные слабые ручейки начали сливаться вместе. Плиты, оставшиеся непокрытыми ими, засверкали от инея. Флетчер ощущал холод, который шел от грязноватой жидкости. Его дыхание превратилось в седые облачка.

– Добро пожаловать, братья, – гудел голос Квинна по всему собору. – Добро пожаловать на поле боя. Все вместе мы обрушим на землю Ночь нашего Владыки.

Пол под куполом на всем протяжении превратился в лужу пенящейся эктоплазмы. Флетчер с Пауэлом скакали с одной ноги на другую, неистово пытаясь спастись от пронизывающего холода, охватывающего их ноги. Они все еще оставались на месте, напрягаясь по мере того, как рябь в форме буквы V передвигалась по луже. Волны горячих похотливых эмоций выходили наружу из трещины между измерениями, контрастируя с физическим холодом. Из пола поднялся изогнутый шест, эктоплазма устремилась по нему. Он достигал в высоту более трех метров.

Флетчер, охваченный невероятным ужасом, наблюдал, как шест поднимается. Сбоку от первого появился второй такой шест, эктоплазма громко чавкала, покрывая его основание.

– Господи, спаси и помилуй слуг Твоих, – прошептал Флетчер. Они с Пауэлом отстранились от первых двух шестов, когда с бульканьем появился третий.

Теперь пузыри на эктоплазме появлялись с громкими звуками. Более мелкие ручейки устремлялись вверх, охватывая собой весь столб, точно мех хищного зверя. Один остановился, чтобы взобраться Пауэлу на ногу. Тому удалось с криком сделать неверный шаг в сторону. Кончик этой эктоплазмы изогнулся в конечность, снабженную пятью когтями. Пауэл протянул к ней свой палец и вызвал тонкое белое пламя. Когти дрогнули, к ним устремились большие потоки эктоплазмы.

– Стой!

Эктоплазма слизывала все кругом, пробираясь к его ногам, он осознал, что она не только заставляет его плоть застыть от холода. Уменьшалась и его ментальная сила, а вместе с ней – и энергистическая мощь.

Когти почти вдвое увеличились в размере под действием белого огня. Пауэл отдернул руку, с тревогой наблюдая, как когти вслепую ищут его.

Квинн в восторге захохотал, видя отчаянные гримасы своих ритуальных жертв. Теперь выросли уже целых пять столбов, и они начали наклоняться. Интересно, подумал он, не пальцы ли это какого-то гигантского существа.

По всему нефу раскатились тревожные стоны одержимых, когда они поняли, чему они являются свидетелями. Первые признаки паники стали очевидными, когда их первый ряд устремился назад, нажимая на стоящих сзади, пытаясь уйти от края эктоплазменной лужи.

– Стойте на месте! – громом взревел на них Квинн.

Отверстие во тьму еще не раскрылось полностью, оно мерцало, а стоящие рядом пытались от него отшатнуться. Квинн сосредоточил всю свою умственную силу на то место, где реальность рушилась, готовая исчезнуть.

Гигантский пузырь гибельных испарений взорвался в самой середине эктоплазмы, высвобождая громадное количество более мелких пузырьков. Пауэл с Флетчером пригнулись, когда взрыв потоков эктоплазмы начал распространяться. Двигаться оказалось почти невозможно, агонизирующий холод охватывал их конечности и грудь.

Темная масса медленно вырывалась из-под утихающей лавины пузырей. Это была какая-то металлическая сфера, из нее под странными углами выступали ящики и цилиндры. По бокам у этой сферы сбегали полосы расплавленной изоляции с ноль-температурой, смешиваясь с эктоплазмой, которая сворачивалась и уходила прочь клейкими лентами.

– А это, мать твою, что еще такое? – недоумевал Квинн. Громко трещали взрывы, из сферы выплыл круглый люк.

Оттуда спрыгнул толстый человек в неряшливом одеянии, с плеском погрузившись в эктоплазменную лужу, при этом он, казалось, не испытывал ни малейшего неудобства.

Дариат огляделся кругом с определенным интересом.

– Что, невовремя? – спросил он.

Толтон вышел сразу вслед за ним через стены спасательной камеры. Стоя в эктоплазме, он испустил вздох облегчения. Флетчер с изумлением смотрел, как эктоплазма облепила его всего, делая призрак осязаемым. Он казался настолько более живым, чем все те существа, которые сражались с эктоплазмой, чтобы освободиться от нее.