Питер Гамильтон - Обнаженный Бог: Финал

Когда дверь открылась, Ральфу удалось слегка поклониться.

– Я буду об этом помнить, мэм.

* * *

– Думаю, теперь я смогу идти сама, – сказала Стефани.

Чома и Франклин отнесли ее назад в сержантский лагерь на импровизированных носилках. Ее положили на грязную землю рядом с Тиной, обмотали спальным мешком, к руке пристроили капельницу с плазмой. Слишком ослабевшая, чтобы двигаться, она целыми часами дремала, становясь жертвой беспокойных сновидений. Мойо все время оставался при ней, держа ее за руку и вытирая ей лоб. Ее тело сопротивлялось ране, как будто она боролась с лихорадкой.

Время от времени холодная дрожь прекращалась, и Стефани пассивно лежала на спине, собирая воедино свои полные дурмана мысли. Ничего не переменилось, сержанты по-прежнему неподвижно стояли вокруг. Если Стефани закрывала глаза, она могла ощущать, как исчезает энергистическая мощь в той зоне, которую они для себя установили; это была интенсивная фокусная точка, через которую пытались создать брешь в структуре данной реальности. Способ, каким они добывали энергию, каждый раз слегка менялся, но результат был неизменным: истощение. Реальность этого региона упорно оставалась неповрежденной.

Чома, осматривающий позвоночник Тины, поднял голову.

– Я бы сказал, что тебе не следует перегружаться еще некоторое время, – обратился он к Стефани. – Ты потеряла много крови.

– Точно так же, как и я. – Тина произнесла это шепотом. Ее рука приподнялась с земли дюйма на два, она пошевелила в воздухе пальцами.

Стефани дотронулась до нее, они переплели пальцы. Кожа Тины была пугающе холодной.

– Да, наверное, мне следует легче ко всему относиться, – сказала Стефани. – Мы не поправимся, если будем себя накручивать.

Тина улыбнулась, с губ у нее сорвался довольный шепот:

– Мы ведь поправляемся, правда?

– Это так. – Стефани постаралась произнести эти слова ровным голосом, надеясь, что самообладание заодно поможет и ей. – Мы, девушки, держимся вместе.

– Как всегда. Все такие добрые, даже Кохрейн.

– Он хочет, чтобы ты поднялась на ноги, и тогда он снова попытается уложить тебя на спину.

Тина усмехнулась, затем снова погрузилась в полудрему.

Стефани приподнялась на локтях, представляя себе, как спальный мешок раздувается в огромную подушку. Ткань подвинулась выше и стала поддерживать ей спину. Все ее друзья находились рядом, наблюдая за ней с несколько смущенным или добрым выражением. Но все они были серьезны.

– Какая же я идиотка, – сказала она им. – Не надо было мне возвращаться в Кеттон.

– Никоим образом! – прогудел Кохрейн.

Макфи сплюнул по направлению к разрушенному городу.

– Мы правильно поступили, человечно.

– Ты не виновата, – строго сказала Рена. – Эта женщина просто ненормальная.

– Никто ее не знал лучше меня, – заметила Стефани. – Мы должны были принять хотя бы элементарные меры предосторожности. С нее сталось бы всех нас застрелить.

– Если выражение сочувствия и доверия – ошибка, то я горжусь, что разделяю ее с тобой, – объявил Франклин.

– Надо было мне самой как следует смотреть, – Стефани как будто обращалась к себе самой. – Это было глупо. Раньше пуля никогда не могла причинить вреда, на Омбее мы были так осторожны. Я просто решила, что теперь, когда мы в одинаковых условиях, нам надо держаться вместе.

– Это была большая ошибка, – Мойо похлопал ее по руке. – Первая, которую ты совершила с тех пор, как мы познакомились, так что я ее прощу.

Стефани взяла его за руку, поднесла его ладонь к своему лицу и поцеловала.

– Спасибо.

– Вообще-то я не думаю, чтобы какие-нибудь приготовления и паранойя принесли нам много пользы, – сказал Франклин.

– Почему?

Он поднял один из пакетиков с питательным супом. Серебряная обертка постепенно стала голубой с белым, а форма сделалась круглой. Теперь он держал жестянку консервированных бобов.

– Мы здесь не так сильны. Там, в нашей старой вселенной, чтобы превратить во что-то другое такой пакетик, довольно было глазом моргнуть. И вот почему они не могут вернуться. – Он указал на сержантов как раз в тот момент, когда еще одна белая вспышка воздуха над ними рассыпалась потоком разбежавшихся голубых ионов. – Здесь недостаточно энергии, чтобы делать то, что мы делали раньше. Не спрашивайте меня почему. Предположительно – это имеет что-то общее с блокировкой от внешнего мира. Я уверен, что ружья, которые имеются у Эклунд, могут причинить массу неприятностей, и не важно, насколько плотным воздухом мы себя окружили.

– Есть какие-то хорошие новости для выздоравливающих? – довольно едко спросил Мойо.

– Да нет, он же прав, – сказала Стефани. – Кроме того, если удаляться от фактов, это не поможет никому.

– Как ты можешь быть такой спокойной? Мы здесь застряли.

Со времени злосчастной экспедиции в Кеттон сержанты вели тщательное наблюдение за городом на случай, если Эклунд предпримет какие-то враждебные шаги. Сайнон и Чома исполняли обязанности дежурных, совмещая их с уходом за двумя больными. Это не составляло особенных трудностей, так как со слегка приподнятого над остальной землей участка им было видно любого, кто пошел бы по территории охристой грязи между ними и покинутым городом. Если бы кто-нибудь появился, тому было множество предостережений.

Сайнон осматривал партию снайперских винтовок, которыми были экипированы сержанты. Не то чтобы он ожидал, что их можно будет использовать. Если бы Эклунд отправила сюда своих людей, сержанты просто установили бы вокруг барьер, точно такой же, как тот, который держал воздух вокруг острова, предлагая пассивное, но непреодолимое сопротивление.

– Не совсем застряли, – поправила Стефани. – Когда болеешь, имеешь хотя бы одно преимущество. Сайнон!

– Да? – Он положил прицел, который чистил.

– Ты и остальные сознаете, что на самом деле мы движемся? – спросила его Стефани.

Она некоторое время наблюдала, что происходит с небом в этом регионе. Когда они впервые сюда прибыли, оно выглядело однородной поверхностью, сияющей на неопределенном расстоянии вокруг них. Но, когда она тут лежала, глядя в небо, Стефани улавливала некоторые изменения. Над летающим островом образовывались разные изгибающиеся дугой тени, расположенные точно слабые волны или потоки негустого тумана. И они двигались, неспешно скользя в одном направлении.

Когда Стефани начала их описывать, все больше и больше сержантов отрывались от своего ментального единства, чтобы поглядеть вверх. Их собранные воедино мозги начали проясняться слабым ощущением самосознания.

– Мы должны были это заметить. Прямое наблюдение – основной путь получить представление о местонахождении.