Сергей Галихин - Улыбка сатаны

Чуть тронутые седым пеплом угли пылали жаром на дне мангала. Белые точки звезд мерцали в черном небе, молодой месяц холодно отражал свет солнца. Из динамиков лилась негромкая мелодия испанской гитары. Андрей сидел в саду, в желтом свете гирлянды лампочек, и неторопливо нанизывал шашлык на шампур. Он уже заканчивал.

Виктор и Эльза вместе с детьми еще утром уехали в Инсбрук навестить тетушку Эстер. Старушка подвернула ногу, катаясь на лыжах в горах Домбая.

— Извини, Андрей, я не могу поверить, что для тебя такой мир стал новостью, — сказал дядя Яша, сидя в плетеном кресле, с бокалом красного вина в руке. — Человечество шло к нему. Шло уверенно. Его предупреждали, чем все может закончиться. А оно отвечало: “Ну и прекрасное. И теперь говорить, что оно не знало — по крайней мере нечестно.

— Но мы с Динакой действительно не знали, что происходит, — сказал Андрей.

— Вы не читали газет?

— Практически нет. Только научные журналы.

— У вас на острове не принимаются телесигналы?

— Принимаются, но…

— Вы не смотрели новости?

— Смотрели. Я же тебе говорил, один канал островного телевидения. А там в основном местные новости. Иногда Филиппины, Малайзия, Австралия, Индонезия. Но чаще местные. Не веришь мне — спроси у Динаки, — улыбнулся Андрей и показал шампуром себе за спину.

Динака вышла из дома с плошкой в руках, в которой лежали свежие огурцы, помидоры, сладкий перец. Дядя Яша посмотрел на нее и подмигнул. Динака улыбнулась в ответ, прошла до беседки и, поставив миску на стол, начала резать салат. Андрей был рад, что Динака и дядя Яша сразу же подружились. Это очень хорошо. Просто замечательно. У старика никого не осталось…

— Но раз вы все всё замечали, почему допустили чтобы…

— Никто не хотел остаться без стула, когда замолчит музыка, — не дал договорить дядя Яша.

— Ерунда. — Андрей встал с табурета, взял шампуры и подошел к мангалу. — Ты меня неправильно понял, — грустно сказал он, чуть подержав над углями ладонь с растопыреннымл пальцами, и начал раскладывать шампуры. — Я не пытаюсь искать виноватого. Я его знаю. Мы все виноваты, Кто больше, кто меньше… Но если кто-то был просто глуп и ленив, а кто-то все делал намеренно, то куда же смотрели те, кого ты называешь цветом нации, ее генофондом?

— Я думаю, они запутались, — ответил дядя Яша. — Да-да, именно запутались. Ну скажи, пожалуйста, как можно сказать нет, когда человек просит поддержать его протест против смягчения наказания за издевательства над малолетними детьми? Что ты ответишь, когда кто-то предложит увеличить наказание с двух месяцев до десяти лет за издевательство над животными? Конечно, ты скажешь, я с тобой. А через месяц кто-то, и от твоего имени тоже, внесет в парламент закон об уравнивании ответственности за убийство животного и за убийство человека. Ну не пойдешь же ты к дому своего депутата с плакатом “Я с этим не согласен”.

— А почему бы и нет? Раз ты доверил президенту от твоего имени начать войну, ты ровно столько, сколько и он, и его генерал, несешь ответственность за каждого убитого на этой войне. За каждый взорванный дом.

— А как быть тем, кто не голосовал за президента, объявившего войну? — спросил дядя Яша.

— Точно так же. Ты гражданин страны, которая бомбит чьи-то города. И если за эту войну в чужой стране тебе плюют в глаза, нечего возмущаться, что ты не причем.

— Но ведь бывает и так, что до руля говориться одно, а у руля другое.

— Чувствуешь, какой запах? — довольный процессом спросил Андрей.

— Боюсь, я слюной захлебнусь раньше, чем ты скомандуешь к столу, — ответил дядя Яша.

— Нет, дядь Яш. Они не запутались. Вспомни, что ты мне говорил двадцать лет назад, когда я тебе задал вопрос: “Что такое государственная машина и почему ее так трудно повернуть в сторону?”

— Двадцать лет назад это было правильным. Сейчас… не знаю.

— Я ни в чем не обвиняю это общество, — Андрей взял кусок картона и начал гонять ветер над мангалом. Вкусный едкий дым тут же заклубился, полез в глаза. — Боже упаси. Но я прошу… Нет, я требую, не говорить при мне: “Поделать было ничего нельзя. Мы не думали, что все примет такие крайние проявления, поэтому не придавали большого значения. Толпа, она во всем виновата”. Я имею на это право. Вот она имеет, — Андрей показал на жену. — Потому что нас здесь не было.

— Зря ты так… Непросто идти против общества. Что еще оставалось этим людям, кроме как все замечать, не соглашаться с тем, с чем совесть не согласна, и по мере сил противостоять?

— Мне кажется меру, с которой надо было противостоять, они отмерили уж слишком маленькую.

— Послушай, можно подумать, что мне здесь все нравится, — сказал дядя Яша. — Как будто я кого-то защищаю.

Калитка скрипнула и отворилась. Андрей, Динака и дядя Яша обернулись. В сад вошла пожилая чета Лабадзе, соседи из дома напротив. Они переехали шесть лет назад, и Андрей был с ними не знаком. Дядя Яша сразу же заподозрил неладное.

— Добрый вечер, — поздоровался Оскар Лабадзе. Джейн повторила слова мужа.

— Добрый вечер, — хором ответили дядя Яша и Андрей.

— Виктор и Эльза дома, — поинтересовался Оскар.

— Нет, — ответил Андрей. — Они в Инсбрук уехали. Через пару дней вернуться.

Было заметно, что Оскар хочет что-то сказать, но теряется.

— Может я смогу чем-нибудь помочь? — спросил Андрей, перестав размахивать картонкой.

— Вы, Андрей… — предположил Оскар, — а это ваша жена Динака…

— Да.

Теперь и Андрей почувствовал себя неловко. “Да что же ты так трясешься? — подумал он про Оскара. — Виктор тебе денег должен и не отдает? Ты решил попросить меня повлиять на брата?”

— Право, не знаю как начать… Андрей, вы очень долго жили на острове и скорее всего не знаете, что мясо… — Оскар замолчал.

— Мясо нельзя продавать и употреблять в пищу на улице, дабы не вводить в соблазны неокрепшие души. — Андрей намеренно взял издевательский тон: “Какого черта?! Еще не хватало у себя в доме спрашивать разрешение соседей, что съесть на ужин”. — Ио мы, кажется, никого не вводим в соблазны. Здесь присутствуют уже сформировавшиеся личности, и они осмысленно собираются употребить в пищу жареное мясо.

— Яков, — вмешалась Джейн, — но вы-то прекрасно знаете, что можно делать цивилизованному европейцу, а что не следует. Я поражена вашим поступком. Неужели вы не могли объяснить это своему молодому знакомому?

— Я думаю, он уже достаточно не молод, чтобы самостоятельно решать, что прилично делать в саду своего брата, а что нет, — ответил дядя Яша.

Динака отвлеклась от салата и вышла из беседки.

— Минуточку, а что, собственно, происходит? — свел брови Андрей. Я нахожусь у себя в саду, за забором…

— Но запах! — возмутился Оскар. — Совершенно невозможно находиться на улице. Ветер дует с северо-запада…