Кристофер Мур - Приктическое демоноводство

– О, в гневе я могу выражаться цветистее и изобретательнее. – На лице араба сверкнула гордая улыбка. Его зубы были заточены и зазубрены, как у акулы. – Вы – избранный, Август Рассол.

– Почему именно я? – Рассолу удалось подавить недоумение и отбросить абсурдность происходящего.

В самом деле, если вселенная – хаос, то почему бы ему не сидеть на берегу и не разговаривать с арабским карликом, утверждающим, будто он Царь Джиннов, кем бы ни были эти чертовы джинны? Странно: Рассол находил странное успокоение в том, что жизнь продолжает подбрасывать ему доказательства его собственных предположений о природе мира. Он овладел дзэном невежества, и на него снизошло просветление абсурда.

Джан Ген Джан рассмеялся:

– Я избрал вас потому, что вы – рыболов, не поймавший ни одной рыбы. У меня к таким людям слабость еще с тех пор, как меня тысячу лет назад выловили из моря и выпустили из кувшина Соломона. После столетий в кувшине все члены ужасно затекают.

– И появляются морщины, судя по всему, – добавил Рассол.

Но Джан Ген Джан не обратил внимания на его замечание:

– Я нашел вас здесь, Август Рассол, когда вы прислушивались к шуму вселенной, лелея в своем сердце искорку надежды, подобно всем рыбакам. Но вы смирились с грядущим разочарованием. В вас нет любви, нет веры, нет цели. Вы станете моим орудием, а взамен я одарю вас тем, чего вам недостает.

Рассол хотел было оспорить суждение араба, но понял, что все сказанное – правда. Просветление снизошло на него ровно на тридцать секунд, и он снова вернулся на тропу вожделения и кармы. Постнирванная депрессия, подумал он.

Рассол спросил:

– Простите меня, о Повелитель, но кто такие – эти самые джинны?

Джан Ген Джан сплюнул в прилив и выругался, но Рассол на этот раз языка не понял, и голубые вихри воздух не рассекали.

– Джинн – это я. Джинны – перворожденные. Задолго до первых людей мир принадлежал нам. Неужели вы не читали сказок Шехерезады?

– Я думал, это просто сказки.

– Клянусь лампой в мошонке Аладдина, человек! Всё на свете – сказки. Что еще есть в мире, кроме сказок? Сказки – вот единственная правда. Джинны знали это. У нас была власть над собственными сказками. Мы строили свой мир, как хотели. И в том была наша слава. Иегова создал нас расой творцов, но потом в нем пробудилась ревность. И тогда он отправил против нас Сатану с его воинством. Джиннов сослали в преисподнюю, где мы больше не могли сочинять сказок. А Иегова сотворил существо, не умеющее творить, дабы оно преклонялось перед Творцом.

– Человека? – спросил Рассол.

Джинн кивнул.

– Но Сатана, низвергнув нас в преисподнюю, осознал нашу силу. Осознал, что сам он – не больше, чем прислужник, тогда как джиннов Иегова наделил силой богов. И Сатана вернулся к Иегове и потребовал себе такой же силы. Объявил, что ни он, ни его воинство не станут служить ему, пока не получат силы творить.

Иегова разгневался. Сатану он отправил в ад, где этот ангел мог наслаждаться всей властью, которой пожелает, – но лишь над своим непокорным воинством. А чтобы унизить Сатану еще больше, Иегова наплодил новых существ и наделил их силой управлять своею судьбой, сделал их повелителями собственного мира. А Сатану заставил наблюдать за всем этим из ада.

Существа эти были пародией на ангелов – физически походили на них, но ни изящества ангельского, ни разума у них не было. А поскольку раньше Иегова уже совершил две ошибки, он сделал этих существ смертными, чтобы не слишком высовывались.

– Вы утверждаете, – перебил его Рассол, – что человеческая раса была создана, только чтобы позлить Сатану?

– Совершенно верно. Иегова бесконечен в своей склонности пакостить.

Задумавшись, Рассол пожалел, что в раннем возрасте не стал преступником.

– А что стало с джиннами?

– Нас лишили формы, силы и цели. Преисподняя безвременна и неизменна – и невыносимо скучна, как приемная у врача.

– Но вы же сейчас здесь, а не в преисподней.

– Терпение, Август Рассол. Я расскажу вам, как попал сюда. Видите ли, на Земле прошло много лет, и нас никто не беспокоил. А потом родился вор Соломон.

– Вы имеете в виду Царя Соломона? Сына Давида?

– Вор! – сплюнул джинн. – Попросил у Иеговы мудрости – якобы построить великий храм. И чтобы помочь в этом, Иегова дал ему большую серебряную печать, которую Соломон таскал с собой в скипетре, а еще Иегова научил его, как вызывать из преисподней джиннов – чтобы те горбатились на него, как рабы. Соломону была дана власть над джиннами на Земле, которая по праву должна была принадлежать мне. Мало того – ему даровали власть вызывать из преисподней низвергнутых ангелов. Сатана пришел в ярость, узнав, что власть его получил смертный. Но в том и состоял подлый план Иеговы.

Сначала Соломон вызвал меня – помочь ему построить храм. Разложил передо мною планы постройки, и я рассмеялся ему в лицо. Чуть-чуть сложнее каменной уборной. Воображение его было столь же ограниченно, как и умишко. Тем не менее, я приступил к работе: клал один камень за другим, по инструкции. Я мог бы построить храм в единый миг, если бы он меня попросил, но вору не хватило соображения: он привык к тому, что строить храмы – дело смертных.

Работал я медленно, ибо даже под пятой вора отбывать срок на Земле гораздо приятнее, чем в пустоте преисподней. Через некоторое время я убедил Соломона, что требуется помощь, и мне выделили рабов. Строительство пошло еще медленнее: пока горстка рабов трудилась, остальные стояли рядом и трепались о своих мечтах о свободе. Я заметил, что такие методы используются и поныне, когда у вас прокладывают шоссейные дороги.

– Так принято, – заметил Рассол.

– Соломону не понравилось, что работа идет медленно, и он вызвал из преисподней одного из низвергнутых ангелов – воина-серафима по имени Цап. Тут у царя и начались неприятности.

Цап некогда был высоким и красивым ангелом, но срок в аду, где он пропитался собственной горечью, изменил его. И перед Соломоном Цап предстал приземистым уродцем, не больше карлика. Кожа у него стала, как у змеи, а глаза – как у кошки. Таким мерзким он был на вид, что Соломон не мог позволить, чтобы его увидели люди Иерусалима, и он сделал демона невидимым для всех, кроме себя самого.

А в сердце своем Цап носил ненависть ко всему роду людскому – такую же глубокую, как у самого Сатаны. Я-то против людей ничего не имел. Но Цап жаждал отмщения. По счастью, силой джиннов он не обладал.

Соломон сказал строителям храма, что им будет дана божественная помощь, но вести себя они должны так, словно ничего не происходит, чтобы население Иерусалима не заметило присутствия демона. И демон весь отдался строительству – полировал огромные каменные глыбы и затаскивал их на место.