Кристофер Мур - Приктическое демоноводство

– Помоги перенести остальное – в машине еще много.

Джинн заглянул в пакеты. Один был набит сухими батареями и мотками проводов. Другой – коричневыми картонными цилиндрами дюйма четыре длиной и в дюйм диаметром. Джан Ген Джан вытащил один и принялся разглядывать. С одного торца свисал зеленый водоотталкивающий запал.

– Что это?

– Взрывные шашки. Министерство охоты и рыболовства выдает их рыбакам, чтобы отпугивать котиков от рыболовных сетей. У меня в магазине таких полно.

– Взрывные устройства против демонов бессильны.

– В грузовике еще пять пакетов. Принеси их, будь добр. – Рассол начал выкладывать шашки на плиту. – Я не знаю, сколько у нас осталось времени.

– Я что тебе – презренный раб? Вьючное животное? Неужели я, Джан Ген Джан, Царь Джиннов, должен подносить тяжести невежественному смертному, желающему покорить адского демона какими-то хлопушками?

– О Повелитель, – раздраженно ответил Рассол. – Принеси мне, пожалуйста, эти чертовы пакеты, чтобы я успел все закончить до рассвета.

– Это бесполезно.

– Я не собираюсь его взрывать. Я просто хочу узнать, где он. Если, конечно, ты не соблаговолишь воспользоваться своей великой силой и удержать его от бесчинств самостоятельно, о Царь Джиннов.

– Ты же знаешь, что не соблаговолю.

– Тащи пакеты!

– Ты – глупый, низкий и подлый человечишко, Август Рассол. Да я в мандавошках гаремных шлюх видел больше разума и сообразительности.

Джинн вышел из кухни, и его обвинительная речь заглохла в ночи. Рассол методично обматывал каждую шашку проводом из серебряного волокна, которое разогревалось, когда через него пропускали ток. Очень приблизительный метод детонации, но ночью нормальную взрывчатку найти нелегко.

Через минуту Джинн вернулся с двумя большими пакетами.

– Положи на стулья. – Рассол не оборачиваясь махнул рукой.

– В этих пакетах мука, – сообщил Джан Ген Джан. – Ты собираешься печь хлеб, Август Рассол?

Что-то в ней было такое, от чего Трэвису неудержимо хотелось вывалить на журнальный столик всю свою жизнь, точно горсть мелочи. Пусть переберет все сама и возьмет, что понравится. Если он задержится здесь до утра, то расскажет ей про Цапа. Но не сейчас.

– Вам нравится путешествовать? – спросила Дженни.

– Устал от разъездов. Пора передохнуть.

Дженни медленно отхлебывала красное вино, расправляя платье уже в десятый раз. Их с Трэвисом все еще разделяла нейтральная зона, пролегавшая по тахте.

– Вы не похожи на страховых агентов, с которыми я раньше сталкивалась. Надеюсь, вы не обидитесь? Просто обычно они одеваются в блейзеры кричащих расцветок, и от них несет дешевым одеколоном. И все как один такие фальшивые.

– Работа такая. – Трэвис надеялся, что в технические детали работы Дженни вдаваться не станет. В страховках он ни черта не смыслил. Эту профессию он выбрал только потому, что Эффром Эллиотт принял его за страхового агента – ничего лучше Трэвис придумать не успел.

– Когда я была маленькой, к нам однажды пришел агент и продал папе страховку, – сказала Дженни. – Он собрал всю семью перед камином и сфотографировал нас “поляроидом”. Очень хороший был снимок. Папа стоял сбоку, очень гордый. А когда мы рассматривали фотографию, агент выхватил ее у папы из рук и сказал: “Какая милая семья”. А потом оторвал папу от снимка: “И как же им теперь жить дальше?” Я расплакалась. А папа очень испугался.

– Извините, Дженни, – сказал Трэвис. Лучше бы он сказал, что торгует швабрами. Интересно, есть у нее какие-нибудь травматические воспоминания о швабрах?

– Вы тоже так поступаете, Трэвис? Пугаете людей и наживаетесь на их страхах?

– А вы как считаете?

– Я же говорю – вы не похожи на обычного страхового агента.

– Дженнифер, я должен вам кое-что сказать...

– Да ничего, извините меня. Не понимаю, зачем на вас наехала. Вы делаете то, что делаете. Я тоже не думала никогда, что буду обслуживать столики.

– А чего вам хотелось? Кем вы мечтали стать в детстве?

– Честно?

– Конечно.

– Я хотела быть мамой. Мечтала о семье, муже, который меня бы любил, об уютном доме. Довольно скромные мечты, правда?

– Ничего плохого в этом нет. И что произошло?

Дженни допила вино и налила еще.

– Семью нельзя завести в одиночку.

– Но все же?

– Трэвис, мне не хочется портить вечер разговорами о моем замужестве. Я пытаюсь сейчас изменить свою жизнь.

Трэвис не стал настаивать. Дженни приняла его молчание за понимание и посветлела.

– А вы о чем мечтали?

– Честно?

– Только не говорите мне, что тоже хотели стать домохозяйкой.

– Когда я был маленьким, домохозяйками хотелось быть всем девочкам.

– Где же вы росли – в Сибири?

– В Пенсильвании. Я вырос на ферме.

– И кем же хотел стать сельский парнишка из Пенсильвании?

– Священником.

Дженни рассмеялась:

– Не знаю ни одного человека, который мечтал бы стать священником. И что вы делали, когда другие мальчишки играли в войнушку? Отпевали павших?

– Нет, все было не так. Моя мать тоже мечтала, чтобы я стал священником. Поэтому когда пришло время, я поехал в семинарию. Но ничего не вышло.

– И вы стали страховым агентом. Наверное, так лучше. Я где-то читала, что все религии и страховые компании держатся только на страхе смерти.

– Довольно цинично, – заметил демоновод.

– Простите, Трэвис. Я никогда не доверяла теории всемогущего божества, которое прославляло бы войну и насилие.

– А следовало бы.

– Вы пытаетесь обратить меня?

– Нет, просто я абсолютно точно знаю, что Бог существует.

– Никто ничего не знает абсолютно точно. У меня тоже есть своя вера. И свои суеверия, и свои сомнения.

– У меня они тоже были.

– Были? И что с ними произошло? К вам посреди ночи спустился Дух Святой и сказал: “Иди, сын мой, и торгуй страховкой”?

– Примерно так. – Трэвис выдавил улыбку.

– Трэвис, вы очень странный человек.

– Честно говоря, мне не хочется говорить о религии.

– Это хорошо. О своих суевериях я расскажу вам утром. Наверное, они вас шокируют.

– Сомневаюсь… Погодите – вы сказали “утром”?

Дженни протянула ему руку. В глубине души она не была уверена в том, что делает, но чувства, что она поступает не правильно, у нее не возникло.

– Я что-то пропустил? – спросил Трэвис. – Мне показалось, вы на меня злитесь.

– Нет же – чего ради мне на вас злиться?

– Из-за моей веры.

– Мне кажется, это очень мило.

– Мило? Мило! Вы считаете, что римская католическая церковь – это мило? Сотни Пап переворачиваются в гробах, Дженни.

– Отлично. Их не приглашали. Двигайтесь ближе.

– Вы уверены? – переспросил он. – Вы довольно много выпили.