Джон Уиндем - Жизель (сборник)

Элиот раздраженно оглянулся. Капитан Солби и миссис Блэйн слегка наклонились над столиком и неотрывно глядели друг другу в глаза. Он наблюдал за движениями губ мужчины.

– Если ты действительно хочешь знать… – начал было он, но вдруг осекся.

Элиот всегда был убежден, что те сведения, которые ему удается получить с помощью профессиональных навыков, строго конфиденциальны. К счастью, Джин не слышала его. Ее внимание было приковано к паре. Мужчина закончил говорить и, заметно волнуясь, ждал ответа женщины. Та задумчиво подняла взгляд и слегка покачала головой, ее губы что-то произнесли.

– Нет, – пробормотала Джин, – она сказала «нет».

Женщина произнесла что-то еще. Она говорила медленно, нажимая на каждое слово. Лицо мужчины сразу посерело, он был похож на человека, загнанного в угол. Несколько секунд лорд Солби неподвижно сидел, глядя на нее. Затем поднялся, поклонился ей и вышел из зала. Он шел, ничего не видя перед собой.

Руки Джин сжались в кулаки.

– Как скверно с ее стороны! И все из-за человека, который уже тридцать лет мертв. Она не права. Бедняга просто убит!

– Это не наше дело, – сказал Элиот и постарался сменить тему разговора.

Откуда-то снаружи донесся звук, похожий на хлопанье двери. Жюль, переполненный смутной тревогой, направился выяснить, в чем дело. Минутой или двумя позже он вернулся с неестественно бледным лицом, подошел к миссис Блэйн и что-то ей сказал. Она спокойно собрала свои вещи и проследовала за ним к выходу. Когда Жюль появился вновь, Элиот жестом подозвал его.

– Лорд Солби? – спросил он негромко, так чтобы его не было слышно за соседним столиком.

– Неприятный инцидент, мсье…

– Не надо, я знаю, что это был пистолетный выстрел. Он мертв?

Жюль наклонился ниже:

– Да, мсье, только, пожалуйста…

– 0'кей. Мы сохраним это в тайне.

– Благодарю вас, мсье. Вы понимаете, такое происшествие может пагубно отразиться на репутации ресторана.

Метрдотель двинулся дальше, оставив Джин в ужасе глядеть на Элиота.

– Дорогой, – ошеломленно произнесла она.

Элиот налил ей вина. Девушка благодарно кивнула и дрожащей рукой поставила стакан.

– Я чувствую себя такой потерянной, – сказала она, – я и не подозревала, что мужчины способны так любить. Тридцать лет бесплодных надежд… Тридцать лет – и какая развязка!… Ее вина! Если не можешь подарить ему любовь, то, по крайней мере, не надо с ним встречаться.

– Угу, – отозвался Элиот.

Он мог бы прокомментировать случившееся более убедительно, однако мешала профессиональная сдержанность. Насколько ему позволило видеть его натренированное зрение, последними словами, слетевшими с уст миссис Блэйн, были: «Нет, Джон. Сейчас я твердо намерена выйти замуж. К тому же я буду обходиться тебе много дешевле, когда ты женишься на мне. И не забывай, стоит мне только рассказать им о том, что на самом деле случилось с Чарльзом во Франции…»

– Черт меня побери, – мысленно проклинал себя Генри Бейдер, когда его спрессовали почти в лепешку, благодаря чему вагонная дверь, хоть и с трудом, ко все же закрылась, – черт меня побери, если я еще когда-нибудь полезу в этакую давку…

Подобного рода клятвы он, правда, давал уже не в первый раз, и, хотя в данную минуту был полон решимости сдержать свое обещание, не было решительно никакой гарантии, что завтра же оно не будет нарушено. Обычно Генри избегал появляться в Сити в часы пик, но сегодня дела задержали его, и пришлось выбирать одно из двух зол: либо разозлить жену еще большим опозданием, либо позволить увлечь себя людскому потоку, вливавшемуся в туннель метро на Банкстейшн.

На станции Святого Павла никто не вышел, а давка усилилась, и это значило, что еще кому-то все-таки удалось втиснуться в вагон. Створки дверей натужно сдвинулись, потом разошлись – видимо, чьи-то руки, ноги или спины остались снаружи – и затем окончательно захлопнулись. Поезд со скрипом сдвинулся с места. Девушка в зеленом плаще, вдавленная в правый бок Генри, пискнула своей подружке в синем:

– Как ты думаешь: слышно, как трещат наши ребра?

В ее вопросе звучала даже не жалоба, а скорее философское раздумье.

На Чансери-лейн тоже никто не вышел. Теснота, тычки локтей и колен стали еще сильнее: снова свершилось чудо – в вагон было запрессовано еще несколько пассажиров. Поезд медленно набирал скорость. Несколько секунд привычного гулкого грохота, затем резкая остановка и темнота – погас свет.

Генри даже и выругаться не успел, как поезд пошел снова. Тут неожиданно оказалось, что с боков его больше никто не подпирает – он чуть не упал. Протянув вперед руку, он ухватился за что-то мягкое. Но в этот миг лампы вспыхнули снова и выяснилось, что этим неизвестным мягким предметом была девушка в зеленом плаще.

– Да как вы смеете… – начала она, но ее голос тут же прервался, рот так и остался открытым, глаза вытаращились.

У Генри глаза тоже полезли на лоб: в вагоне, который еще минуту назад был до предела набит плотно утрамбованной человеческой массой, теперь, кроме Генри и зеленой девушки, находились всего три человека. Один из них был мужчина почтенных лет, уткнувшийся в свою газету с таким видом, словно он, наконец, достиг того, о чем мечтал всю жизнь. Напротив него сидела моложавая дама, погруженная в глубокую задумчивость. В самом конце вагона мирно спал какой-то парень.

– Ишь ты! – воскликнула девушка. – Милли-то смылась! Ну и задам же я ей завтра. Знает, что мне тоже вылезать в Холборне, так нет – сама сошла, а мне ни гу-гу. – Она запнулась. – Ведь это был Холборн?

Генри обалдело оглядывался по сторонам. Девушка схватила его за руку.

– Ведь это был Холборн? – повторила она с надеждой в голосе.

Мысли Генри витали в неведомых далях:

– Э-э-э, какой-такой Холборн?

– Ну та остановка, где все сошли. Тут ведь кроме как Холборну быть нечему, правда?

– Я… э-э-э… плохо знаю эту линию, – выдавил он.

– Но я-то знаю ее, как свои пять пальцев. Холборн это был, это уж точно. – Она явно старалась убедить себя в этом.

Генри снова оглядел раскачивающийся на ходу вагон и длинные ряды свисающих с поручней ременных петель.

– Я… э-э-э… не заметил никакой станции, – пробормотал он.

– Да ведь была же она! Где же, по-вашему, они все сошли?

– В самом деле, – ответил он, – где же еще?

Помолчали. Поезд, подрагивая на стыках и раскачиваясь, набирал скорость.

– Следующая остановка Тоттенхем-Корт-Роуд, – заявила девушка. Но особой уверенности в ее тоне не чувствовалось.

Поезд продолжал грохотать. Она пристально всматривалась в пустую темноту окна.

– Послушайте, – предложил Генри, – давайте-ка расспросим других пассажиров. Может быть, они что-нибудь знают.