Джек Уильямсон - Возрождение земли

Я задрожал от волны накатившей на меня паники и качнулся к перилам. Внезапно я ощутил такую слабость, что испугался, как бы ненароком не упасть. Крепко вцепился в перекладину и, обретя равновесие, оттолкнулся от нее. Неверным шагом я покинул балкон еще до того, как стало достаточно светло, чтобы различить, лежит ли далеко внизу тело.

Вернувшись в освещенный коридор, я прислонился к стене, тяжело дыша и подавляя подступающую тошноту. Наконец ко мне вернулись желание и воля продолжить поиски. У меня больше не оставалось надежды найти Пепа, или обнаружить его тело, или вообще хоть что-нибудь раскопать, и я слепо бродил по бесконечным лабиринтам коридоров, которые каждый раз зажигались, приветствуя меня, и снова гасли позади.

Внезапно освещение вокруг стало красным и таким тусклым, что я почти ничего не видел. Знаки здесь были бледнее и гораздо загадочнее. Я не узнавал предметов за стеклянными витринами. Ледяной воздух приобрел необычный горьковатый привкус, от которого разболелся желудок, а внезапный порыв ветра заставил меня содрогнуться.

Я вошел в сектор, жители которого происходили с какой-то холодной звезды. Я потерялся, вокруг все было незнакомым, я не мог сориентироваться, где нахожусь и в какую сторону теперь идти, и стоял, парализованный животным страхом. Меня совершенно не интересовало, кем были эти люди и как они погибли. Я просто хотел выбраться отсюда. Исчезло всякое ощущение пространства; я просто стоял там, дрожал, меня подташнивало, когда из красной тени бесшумно показался робот.

По форме и грации он напоминал наших белых гуманоидных роботов, но вместо искусственной кожи его покрывала яркая черная чешуя. Робот неподвижно застыл рядом и, вероятно, говорил со мной на каком-то электронном языке, которого я не слышал. Его невидящие глаза-линзы начали нервировать меня. Когда я попытался двинуться в сторону, он скользнул вперед и перегородил мне путь.

Я отвернулся и только собирался убежать, как он схватил мою руку и зажал ее словно в тисках, пока более привычный белый робот не пришел и не проводил меня обратно в мое жилище. Другой робот стоял наготове, чтобы прислуживать мне за обедом. К еде я не прикоснулся, выпил все предложенное мне вино и наконец разрешил сопроводить себя к постели. Я лежал и, потеряв всякую надежду, оплакивал все, чего я лишился. Казалось, я больше уже никогда не смогу спать, как я вдруг услышал, что меня зовет Пеп.

Я решил, что это очередной сон.

— Данк, — донесся до меня будто откуда-то издалека его взволнованный крик, заглушаемый треском электричества. — Данк, теперь ты меня слышишь?

Хмель еще окончательно не прошел, и я попытался ответить.

— Данк! Ты в порядке, Данк?

Я уселся на кровати и попытался нащупать рукой электрический выключатель. Комната озарилась светом еще до того, как я нашел его, — от двери исходило какое-то свечение. Небольшое облачко молочно-белого тумана полыхало водоворотом разноцветных снежинок. Оно оплыло вокруг комнаты, будто выискивая, где остановиться, и наконец замерло у самого моего лица. Я протянул руку, чтобы потрогать облачко и выяснить, настоящее ли оно. Ладонь обожгло горячей искоркой.

— Нет! — резко одернул меня голос. — Роr favor! [49]Больно. Не пытайся ко мне прикоснуться.

— Пеп? — В поисках друга я осмотрел пустой пол. Вгляделся в каждый угол комнаты, щурясь, стал рассматривать воздух вокруг облачка. — Это ты, Пеп?

— Verdad. Soy su compadre [50], Пеп Наварро.

— Пеп? — Голос действительно принадлежал Пепу, но от облачка я отшатнулся. — Я боялся, что… — Мне пришлось вздохнуть, чтобы я мог спокойно говорить. — Где ты пропадал?

— Повсюду и нигде. Я попробую объяснить так, чтобы ты понял.

Я сидел на краю кровати, дрожал и пытался рассмотреть в облаке какую-нибудь форму, может быть, узнать лицо Пепа. Облако было размером приблизительно с его голову, но все, что я обнаружил, — рой алмазных искорок. Они кружились с едва слышным шкворчанием.

— Но как? — прошептал я. — Что я должен понять?

— Это микроботы, — сказал Пеп. — Просто они научились перепрограммироваться.

Я подался вперед, прислушиваясь. Облачко отпрянуло.

— Cuidado! [51]He так близко. Меня искажает атмосфера. Даже от твоего дыхания больно.

— А я уж было решил… — Я ничего не понимал в происходящем. — Я так боялся, что ты умер.

— Estoy vivo. [52]— Голос говорил с едва заметным испанским акцентом Пепа, резковатым от электрического шума, и я начал улавливать в нем некую пунктуальность и четкость Сандора. — Жив, как никогда.

Внезапно облачко потускнело и бросилось в дальний угол комнаты.

— Сэр. — Из дверного проема высунулся робот. Еще один стоял позади. — У вас неприятности? Вам оказать помощь?

— Прогони их! — Голос становился слабее. — Pronto! [53]

— Нет, все в порядке, — ответил я роботам. — Пожалуйста, оставьте меня.

— Сэр, вы должны спать. — Роботы скользнули в комнату, схватили меня за руки и приподняли с кровати. — У вас боли?

Облачко потускнело и стало едва различимым.

— Быстрее! — Голос Пепа доносился едва-едва. — Излучение! Погибаю…

— Со мной все в порядке, — высвободился я из объятий роботов. — Мне не нужна помощь.

— Сэр, кажется, вы не…

— Уйдите! — Я махнул рукой. — Уходите сейчас же!

Роботы посмотрели на мерцающее облачко, качнулись друг другу навстречу и наконец выскользнули из комнаты. Я уселся на кровать и смотрел, как облачко становится ярче и плавно приближается ко мне.

— Gracias. [54]Спектр их радиоволн создает помехи моему полю.

— Может, ты… — Я сглотнул, в горле у меня пересохло. — Может, расскажешь, что с тобой произошло.

— Я решил… решился это сделать. — Говорил он короткими фразами, будто на каждую требовалось усилие. — Тяжело это. Боль адская. Но уж очень хотелось показать тебе, что я умею.

— Если ты и правда настоящий… — Я не мог сдержать скептического кивка. — Если можешь, докажи.

— Попробую, только Земля стала чужой. Трудно к тебе протолкнуться. Не могу долго… оставаться…

Облачко потускнело и опустилось на пол.

— Пеп? — Я склонился к нему, отчаянно пытаясь найти хоть какое-нибудь правдоподобное объяснение происходящему. — Вернись! Скажи, где ты?

— Далеко, в космосе. — Облачко стало ярче, и голос начал потихоньку возвращаться. — Здесь Кейси с Моной и все остальные. Сандор пытался объяснить, как все произошло, но это выше моего понимания.

Я придвинулся ближе, прислушиваясь. Облачко ринулось в сторону.

— Не так близко. Я не принадлежу этому миру.

Я попятился в сторону и услышал смех Пепа.

— Compadre mio! [55]Видел бы ты свое лицо. Помнишь, ты всегда хмурился, когда я крестился или говорил о fantasmas? Ты говорил, что жизни в загробном мире не существует, что это все суеверия, порожденные разумом примитивных людей в попытке объяснить, почему они видят во сне ушедших любимых. Может, и суеверия, только мы все-таки живы.