Майк Резник - Пророчица

— Здесь?

— Да, — ответил парень. — Он стоит в одном из ангаров.

— Они позволят тебе вывести его на посадочную полосу?

— Думаю, да.

Ломакс отделил от пачки пять банкнот крупного достоинства.

— Примерно через три часа сядет солнце. Тогда ты это и сделаешь.

— Если они узнают, что я помогал вам, меня арестуют.

Ломакс покачал головой.

— У тебя будет уйма времени придумать себе алиби. Практически все полицейские этой планеты будут поджидать меня в доме Джонатана Штурма.

— Штурма? Что вы имеете против него?

— Ничего, — ответил Ломакс. — Я никогда не встречался с этим человеком.

— Тогда почему?..

— Просто сделай, как я сказал, ладно?

Нэйл посмотрел на него.

— Они расставили вам ловушку? — наконец спросил он.

Ломакс кивнул.

— Ты мне поможешь?

— Не могу поверить, что такой, как вы, не может расправиться с ними со всеми.

— Возможно, я и мог бы, — согласился Ломакс. — Но мне никто не платит за это, а когда ты слишком часто подвергаешь свою жизнь опасности, то начинаешь понимать, каким ценным товаром она является. Если бы единственным выходом было с боем пробиваться к своему кораблю, я бы так и поступил, но, если есть более простой путь, я выбираю его. — Он помолчал. — Мне необходимо спрятаться до захода солнца, а потом ты должен будешь вывести корабль своего босса на взлетную полосу. — Ломакс посмотрел на молодого человека. — Ну, так ты готов мне помочь или нет?

— Да, Танцующий на Могиле, я помогу вам.

— Отлично.

— Но с одним условием, — добавил Нэйл.

— Что?

— Возьмите меня с собой. Мне надоела эта планета.

— Я же говорил тебе…

Нэйл протянул обратно только что полученные деньги.

— Вот моя плата.

Ломакс состроил гримасу, но все же сказал:

— Ладно, договорились.

Нэйл забрал из банка все имевшиеся у него деньги, а затем поставил машину в укромном местечке, где он и Ломакс дождались наступления темноты.

В сумерках они вернулись в космопорт, где Нэйл сразу же направился к ангарам и вывел корабль своего хозяина на взлетную полосу. Пока компьютер корабля ожидал разрешения на взлет, парень выбрался из кабины и помчался к ближайшему охраннику.

— Беда! — пропыхтел он.

— В чем дело? — спросил тот.

— Кто-то спрятался в грузовом отсеке моего корабля; компьютер обнаружил избыточный вес. Я видел его лишь мельком. Он одет во все черное.

— Держись подальше от корабля, — приказал ему охранник. — Мы займемся этим.

Ломакс наблюдал за происходящим из укрытия до тех пор, пока не убедился, что вся охрана окружила корабль хозяина Нэйла. После этого он быстро и бесшумно направился к своему кораблю, где обнаружил молодого человека, уже ожидающего у люка.

— Никаких проблем, — усмехнулся Нэйл, пока Ломакс произносил кодовое слово, на которое была запрограммирована система безопасности корабля.

— Вперед, — скомандовал Ломакс, забираясь внутрь корабля. — Как только я включу зажигание, они поймут, что их одурачили. Сядь в кресло, пристегнись и держи пальцы скрещенными, чтобы нам ни с кем не столкнуться при взлете.

— Сюда вообще никто не прилетает, — возразил Нэйл, устраиваясь в тесной кабине. — Именно поэтому я и хочу смыться с этой чертовой планеты.

Ломакс ввел в компьютер координаты Олимпа, дождался, пока тот рассчитает траекторию полета, и включил зажигание. Как он и предсказывал, при этом вся вооруженная охрана бросилась к их кораблю, но ему удалось взлететь прежде, чем они успели открыть прицельный огонь.

— Ну и куда мы теперь направляемся? — поинтересовался Нэйл Кайман, когда они покинули звездную систему и достигли скорости света.

— На Олимп, — ответил Ломакс.

Молодой человек дал компьютеру команду создать голографическую карту звездного неба перед его креслом.

— Я не могу найти его, — объявил он после нескольких минут поиска.

— Попробуй поискать Альфу Хайакава-IV, — предложил Ломакс.

— Точно. Такая есть. Странно, почему такая разница в названиях?

— Обычное дело, — ответил Ломакс. — Большинству планет названия дают в честь командира корабля Первопроходцев, которые их открыли. Римская цифра означает, насколько далеко она расположена от звезды, вокруг которой вращается; любые другие цифры обозначают, сколько планет открыл данный человек перед этим.

— Я что-то не совсем понял.

— Альфа Хайакава-IV, — объяснил Ломакс, — означает, что она была впервые нанесена на карту мужчиной, а может быть, женщиной, чье имя было Хайакава, и что эта планета — четвертая по счету от двойной звезды, вокруг которой она вращается. Но где-нибудь в другом месте ты можешь обнаружить, что она также называется Джонс-39 или, скажем, Джонс-22, что означает, что это тридцать девятая или двадцать вторая планета, открытая каким-то парнем по имени Джонс из разведывательного корпуса. — Он помолчал. — И конечно же, первое, что делают поселенцы, прилетев на планету, — дают ей другое имя. Может быть, на этой планете есть гора, которая похожа на голограмму земной горы Олимп, а может быть, первый губернатор увлекался греческим или у них была гражданская война, и генерала победившей стороны звали Олимп.

— Но разве все это не приведет к путанице? — спросил Нэйл. — Как можно запомнить все эти названия?

— Ты еще забыл, что аборигены имеют собственное название для своей планеты, — сказал Ломакс с улыбкой. — Ну ничего, спустя некоторое время ты привыкнешь.

— Мне нравится, что жители дают собственное название планете, на которой живут, — сказал Нэйл. — Но теперь, когда я направляюсь к Границе, я хочу выбрать собственное имя для себя.

— У тебя оно уже есть.

— Но мне оно не нравится. Я хочу что-нибудь более колоритное, как Танцующий на Могиле, или Бейкер Катастрофа, или Смит Могила.

— Это твое право.

Ломакс переключил управление на автопилот, отстегнул ремни, поднялся с кресла и потянулся.

— Вы так считаете? — спросил Нэйл, следуя за ним в грузовой отсек, который был превращен в небольшую комнату отдыха с парой удобных кресел, прикрепленных к палубе.

Ломакс сел и раскурил тонкую сигару.

— Если ты в чем-то особенно искусен, то, как правило, имя скоро находится, и тебе приходится мириться с тем, что оно к тебе приклеилось, независимо от того, нравится оно тебе или нет.

— Ну так я могу прождать очень долго, — сказал молодой человек уныло, усаживаясь напротив Ломакса. — Единственное, в чем я действительно преуспел, так это в желании отправиться куда-нибудь подальше от своей планеты.

— Это только начало.

— Правда?

— Когда-нибудь слышал про Странствующего Джо? — поинтересовался Ломакс.

— Нет. А кто это?

— Старикан, который побывал за свою жизнь, наверное, на шести или семи сотнях планет.