Майк Резник - Сантьяго

— Хорошо. Что-то ты да получишь.

Он подошел к телу Сантьяго, опустился на колени, снял с пальца золотой перстень.

— Бери. — Он протянул Бродяге перстень. — И уходи.

Бродяга взял перстень, посмотрел на него и швырнул в стену.

— Я расскажу всем то, что знаю.

— Как тебе будет угодно, — пожал плечами Каин.

— Я не блефую, Себастьян. Я скажу им, что он мертв.

— А через месяц или через год будет разграблен еще один конвой флота, и все поймут, что Сантьяго жив.

Бродяга улыбнулся Каину:

— Сегодня ваша взяла, но точку еще ставить рано.

— Я знаю, — кивнул Каин. — Теперь ты будешь охранять меня.

— Да что вы такое говорите?

— За мою голову по-прежнему назначено вознаграждение, а ты знаешь, что я живу на Тихой гавани. Если какой-то охотник за головами доберется до этой планеты, я предположу, что это ты сказал ему, где меня искать. — На губах Каина заиграла мрачная улыбка. — Едва ли мне это понравится.

— Как я смогу не подпускать к Тихой гавани охотников за головами? — раздраженно воскликнул Бродяга.

— Ума тебе не занимать. Что-нибудь придумаешь.

Бродяга хотел было запротестовать, передумал, повернулся к Вере:

— И вы собираетесь покрыть этот обман?

— Какой обман? — изумилась Вера.

— Превосходно, — пробормотал Бродяга. — Знаете, у меня сложилось впечатление, что вы потратили большую часть выданного вам аванса. А теперь в лучшем случае рассчитаетесь с кредиторами.

— У вас есть другие предложения?

Самоуверенность вновь вернулась к Бродяге.

— Сотни. У меня есть что предложить такому знаменитому критику-искусствоведу, как вы.

— Мы поговорим об этом позже. — Ей не удалось скрыть своего интереса.

— Я поживу в этом отеле еще несколько дней. Если, — он саркастически усмехнулся, — Сантьяго не возражает.

— Два дня, — последовал ответ.

— А теперь позвольте откланяться. — Бродяга направился к двери. — Я жажду пообщаться с честными мужчинами и женщинами.

— Сомневаюсь, чтобы они хотели того же, — молвил Каин.

Бродяга не ответив вышел из таверны.

— Боюсь, вам придется его убить, — заметила Вера.

— Каин убил бы. Сантьяго найдет, как его использовать.

— Но ему достаточно сказать флоту, где вас искать.

— Он не скажет, — уверенно заявил Каин, двинувшись к двери. — Если флот меня убьет, Демократия конфискует все мое имущество, включая произведения искусства.

Пять минут спустя тело Сантьяго лежало в его авто. А потом Каин и Вера проехали пятьдесят миль, отделявшие городок от фермы.

Хасинто ждал их. Вера осталась в доме, а двое мужчин отнесли тело к роще у пруда, где еще утром отрыли третью могилу.

— Он любил это место, — тяжело вздохнул Хасинто после погребения. Огляделся. — Тут действительно очень красиво.

Каин кивнул.

Хасинто долго смотрел на свежую безымянную могилу.

— Он был лучшим из всех.

— Тоже охотник за головами? — спросил Каин.

Хасинто покачал головой:

— Колонист, прибывший сюда двадцать лет тому назад. Он построил «Ячменное зерно».

— А кто был до него?

— Профессор инопланетных языков.

— И шахматист? — спросил Каин.

Хасинто улыбнулся:

— Причем классный.

Каин отошел в тень дерева с искривленным стволом и пышной кроной.

— Когда придет время, я хочу, чтобы ты похоронил меня здесь.

Хасинто выпрямился в полный рост, посмотрел Каину в глаза:

— Сантьяго не может умереть.

— Я знаю. Но вспомни, о чем я тебя просил, когда будешь хоронить меня.

— Вспомню, — пообещал Хасинто.

Каин шагнул к трем безымянным могилам.

— Возвращайся в дом. Я скоро последую за тобой.

Хасинто кивнул и зашагал по тропе, а Каин застыл, глядя на три могильных холмика. И лишь полчаса спустя, тяжело вздохнув, оторвал от них взгляд, повернулся и двинулся к дому.

Вера ждала его на веранде с камерой в руке.

— Вы готовы? — нетерпеливо спросила она.

— Одну минуту. Я только кое-что скажу Хасинто. Между прочим, я ставлю вам одно условие.

— Какое?

— Мое лицо должно остаться за кадром. Воспользуйтесь маленькой камерой, которую я отобрал у вас вчера, и направьте ее на мои руки. — Он помолчал. — Это условие должно выполняться неукоснительно. Вы согласны?

— Естественно, — без запинки ответила Вера. — Я хочу как можно дольше пробыть вашим биографом.

— Я рад, что мы понимаем друг друга с полуслова.

Он нашел Хасинто и спросил, нет ли вестей от наследников Уинстона Кчанги.

— Они не дали о себе знать, — ответил Хасинто.

— А счета Бортаи по-прежнему заморожены Демократией?

Хасинто кивнул.

— Придется нанести нашим партнерам деловой визит. — Каин помрачнел. — Введите координаты их планеты в бортовой компьютер моего корабля. Я вылетаю завтра.

— Да, Сантьяго.

Он вернулся на веранду. Сел.

— Можем начинать.

— Почему бы вам не рассказать о вашем движении? — Вера сфокусировала камеру на тыльной стороне ладони правой руки. — Против кого вы боретесь?

— Движении? — недоуменно повторил он. — Не знаю я ни о каком движении. — Она открыла рот, чтобы запротестовать. — Но я могу рассказать вам о семнадцати мужчинах и женщинах, которых я ограбил и убил на Серебряной Сини.

Вера широко улыбнулась и включила микрофон. Уже давно стемнело, а он все еще рассказывал ей кровавую историю самого знаменитого преступника галактики.

То было последнее четверостишье, написанное Черным Орфеем.

Потому что вскорости он приземлился на четвертой планете Бета Сантори. Прекрасной планете, с зелеными лугами, прохладными ручейками, рощами старых деревьев. Выйдя из корабля, Орфей сразу понял, что остаток своих дней проведет здесь, единственный обитатель этого рая.

Планету он нарек Эвредикой.

Разумеется, и без Черного Орфея жизнь (и смерть) в Пограничье продолжалась.

Джеронимо Джентри, Бедный Йорик и Джонатан Стерн умерли в один год: первый — от старости, второй — перебрав семян альфанеллы, третий — от пороков, для которых еще не нашлось терминов в человеческом языке.

Саргассова Роза по-прежнему жила в одиночестве, едва ли не каждую ночь кляня Себастьяна Каина за то, что он не выполнил данное ей обещание. Сокрушитель черепов Мюрчисон потерял свой неофициальный титул, вернул его, а потом удалился от дел, пропустив крепкий удар в очередном поединке.

Миротворец Макдугал выследил Квентина Цицеро и Кармеллу Спаркс, а затем отправился к ядру галактики. Дмитрий Сокол два года прослужил послом на Лодине XI, ушел в отставку, поняв, что приобрел необходимые политические связи, перебрался на Делурос VIII, где успешно поработал мелким чиновником, после чего получил пост губернатора одной из планет.