Радий Радутный - Мозаика странной войны

Атмосферник оказался в космосе.

Странная, никогда раньше не испытанная тишина вдруг ударила в уши, сердце ушло в район гениталий, остановилось там на мгновение, и продолжило свой путь к пяткам.

Самолет, медленно вращаясь, плыл в никуда, и усеянная яркими разноцветными точками чернота неторопливо и неотвратимо проникала в кабину.

Звезды жили своей непонятной жизнью, атмосферник беспомощно барахтался в вакууме, а Пилот, неподвижно замерев в кресле, изо всех сил боролся с такой же черной безумной пустотой, постепенно заполняющей мозг.

“Такого просто не может быть! — твердил он мысленно, убеждая самого себя. — Неделю назад здесь, в этих координатах, была огромная планета, с базой, с постройками, с сотнями летательных аппаратов разного типа… Были звезды, было и солнце, да…”

Солнце — ослепительный желтый шар с гладкими, словно отполированными краями вползло в боковое стекло кабины. Щелкнул светофильтр, защищая глаза пилота от слишком яркого света, радостно — “вот и я пригодился!” — забилимкал индикатор лазерного облучения — техника тоже работала и изо всех сил пыталась помочь хозяину в разрешении хотя бы мелких проблем и проблемок.

Пилот вздохнул, тряхнул головой и с облегчением почувствовал, как черная пелена безумия уползает куда-то вниз, в инквизиторские застенки подсознания.

— Анализируем! — громко произнес он — самому себе. — Что сие может значить?

Примитивный компьютер атмосферника молчал; Пилот сильно сомневался, что более современный ящик магнитодинамического штурмовика сумел бы ему помочь в такой ситуации, тем не менее вычислительными ресурсами пренебрегать не стоило, и он запустил программу самотестирования.

Пока ящик мигал огоньками на пульте и выводил на дисплей бодрые и абсолютно ненужные в данном случае сообщения, человек постепенно пришел в себя, с тоской взглянул на кислородный манометр, выругался, и огляделся.

Первое впечатление оказалось правильным — самолет висел в безвоздушном пространстве. Солнце описывало круги, звезды так же весело носились следом. Пилот вспомнил Галилея и пришел к выводу, что атмосферник вращается. Все приборы, хоть мало-мальски связанные с тяготением, магнитным полем или атмосферой, показывали полнейшую чушь, радиополукомпас растерянно тыкался то в одну сторону, то в другую. Пилот с досадой посмотрел на него, но выключать не стал — мало ли чего.

Большого голубого шара планеты рядом не наблюдалось. С одной стороны, это утешало — мало радости ворваться в атмосферу на космической скорости на неприспособленном для таких вещей атмосфернике, с другой — огорчало, поскольку стрелка манометра ощутимо подрагивала.

Координаты ящик выдавал правильные — по крайней мере, так он сам утверждал. “Следовательно… — Пилот усмехнулся. — Или исчезла планета, или это просто сбой в систе…”

Логичные в общем-то рассуждения человека были прерваны появлением странного — впрочем, а что не было странным в подобных обстоятельствах? — предмета. Смутно — весьма смутно, но что-то он Пилоту все-таки напоминал. Дело осложнялось тем, что подойти поближе или хотя бы остановить вращение атмосферник не мог, а таинственный предмет тоже явно не намеревался делать ничего подобного. Он летел так же тупо и неуправляемо, и так же бессмысленно вращался, то сверкая острой гранью в ослепительных солнечных лучах, то становясь темным и неразличимым. Пилот жадно припал к стеклу кабины, пытаясь рассмотреть незнакомца, тот, в свою очередь, приближался медленно и неторопливо, явно проходя мимо, и вдруг, когда фазы вращения атмосферника и неизвестного аппарата на мгновение совпали, Пилот выругался и чуть не пробил головой стекло.

Мимо медленно проплывал обломок носовой части штурмовика с разбитой кабиной. Тот, кто сидел в кресле пилота, никак не отреагировал на неожиданную встречу и даже не повернул головы, и все по одной простой причине — шея его оканчивалась куском розового ноздреватого вещества, напоминающего сахарную вату на палочке.

Присмотревшись, Пилот разглядел вдалеке еще несколько бесформенных обломков — в основном камней.

“Хочешь поприсутствовать при взрыве гигатонной бомбы в атмосфере… или лучше — в гидросфере? Зрелище — незабываемое, планета — в пыль!” — почему-то вспомнились слова Контактера.

Руки его дрожали. Пилот остановился, глубоко вдохнул, и только с третьей попытки набрал программу Перехода.

После прошлого Перехода, после завораживающей бесконечной черной пустоты выход в стратосферу планеты казался просто праздником. Самолет стремительно провалился тысяч на десять метров, нащупал первые сгустки атмосферы, разогрелся, радостно взревел двигателями и еще более радостно даванул свои полные семь с половиной махов. Пилот вздохнул и все еще дрожащей рукой вытер лоб.

После всего пережитого даже четверка истребителей, идущая на перехват, казалась такой мелочью, о которой и думать не стоило. Все же — на всякий случай — он включил бортовые огни, проверил ответчик — “ свои, свои, свои… ” — орал в эфир компьютер на каком-то своем, малопонятном, да еще и шифрованном языке, — перешел в горизонтальный полет без всяких там форсажей и скольжений и демонстративно снизил скорость.

Истребители подошли ближе, разделились — Пилот с некоторым удивлением отметил, что два из них почти такие же атмосферники, как у него, усмехнулся — “что, уроки не проходят даром?”, и покачал крыльями. Все четыре аппарата незамедлительно ответили тем же, затем один атмосферник подошел вплотную и пристроился борт о борт.

— Покажи лицо! — прохрипели наушники мертвым механическим, явно прошедшим через скремблеры голосом.

Пилот повиновался незамедлительно — откинул забрало до упора назад, чуть ли не прижался носом к левому стеклу кабины и улыбнулся.

— Кто такой и откуда летишь? — поинтересовался мертвый голос в наушниках.

— Пилот. Завербован около трех недель назад. Был на Санатории, координаты…. черт, не помню, запросите Ящик. После возвращения обнаружил, что база разрушена, набрал координаты ЗКП [23]… то есть ваши — и прыгнул.

— О`кей, двигайся за мной! Но без фокусов! — все так же мертво прогудели наушники.

— Понял… — уже не так радостно пробурчал в микрофон Пилот и следующие полтора часа обиженно молчал.

Атмосферники вывели его на длинную серо-зеленую, словно выкрашенную специально (впрочем, скорее всего, так оно и было) полосу, до момента касания держались рядом, затем неожиданно резво взмыли вверх и чуть ли не вертикально ушли в облака. Магнитодинамички шли чуть сзади, снижая скорость синхронно с его пробегом, и только после окончательной остановки тоже ушли вверх.