Сергей Болотников - Большое заблуждение

Болотников Сергей

Большое заблуждение

25 октября.

Сквозь узкий проем пещеры мы смотрим на мир. Нечасто, можно даже сказать редко. Да и зачем это, когда этот мир так страшен и полон неведомых напастей? Там лишь холод, сырой осенний дождик да вечно ждущая тьма. В вечном ожидании когда ты вылезешь в очередной раз из пещеры, чтобы взглянуть на луну. Тут то она тебя и схватит. Схватит и унесет с собой.

Не знаю уж, что будет с тобой дальше, здесь развертывается широкий простор для воображения. Но ничего хорошего не будет - так сказал папа.

А папа никогда не ошибается.

А в пещере всегда спокойно. Тепло от негасимого костерка в глубине. Ее древние каменные стены укроют случайных беженцев. И, почему бы и нет, оставит их в своей жесткой утробе надолго.

Думаю навсегда.

Хотя я знаю, что бывает и день. Странный период, который следует за ночью. Сам я никогда ничего подобного не видел, потому что папа не разрешает мне выглядывать из пещеры днем.

Говорит, что это опасно. Что твари, которые ночью спят, среди дня выходят на охоту и могут нас обнаружить. И тогда будет плохо, может быть даже хуже, чем если тебя унесет тьма.

Хотя куда может быть хуже. Странно у меня есть старая книжка с картинками. Оставшаяся еще с ТЕХ времен.

Там пишут, что ночью на охоту выходит вся нечисть, и вольготно ей до утра. Я как то спросил у папы, что это за нечисть, но он лишь поморщился и сказал, что ее давно уже нет, и бояться ее не стоит.

Нет никакой нечисти, есть только мы и многочисленные твари снаружи. Но они любят солнце и ночью почти ничего не видят.

Еще они годятся в пищу.

Сколько себя помню, я живу в этой пещере. Папа говорит, что было время когда мы жили в большом белом доме со множеством этажей. Очень давно, еще до переворота. Но я этого совсем не помню, потому что бы очень мал. Все равно мой дом - пещера.

Да укроют нас ее надежные стены.

30 октября.

В воздухе пахнет зимой. Когда на землю окончательно ляжет мягкий пушистый снег длина наших прогулок увеличится. Твари боятся снега. Они мерзнут и потому появляются в наших краях крайне редко, а значит из можно не боятся.

Жду не дождусь этого времени, все таки в пещере слегка тесновато.

Нас здесь немного, внутри. Семья, одна семья - папа, мама, я - и две моих сестры. Но они еще очень маленькие и совсем не умеют разговаривать, только орут и требуют молока.

Еще они мешают мне спать.

Вот и все, кто живет в нашей пещере.

Хотя нет, есть еще один жилец. Это ты, мой дневничок, в который я буду вписывать то, что произошло со мной в прошедший день.

Если честно то писать не очень много, потому, что в нашей пещере ничего не происходит. Дни тянуться так медленно, и так похожи один на другой. Вот и сегодня не произошло ровным счетом ничего. Проснулись, позавтракали, подбросили в костер сухих смолистых веток. Перекусили вяленым мясом мерзких тварей. Так уж получилось, что другой живности в округе нет. Мясо тварей на вкус сладковатое, мне не нравится. Но надо есть, чтобы не умереть. Так по крайней мере говорит мне мама.

Раз уж так получилось, напишу про то что было раньше. До того, как мы перебрались в нашу пещеру.

Был переворот. Так называет это папа. А еще были люди, много людей, которые жили по всей нашей земле. Такие как я и моя семья. И мой папа тогда жил среди людей и работал на оборонном заводе. Не знаю, что это означает. Мой папа пытался мне объяснить, но я все равно не понял. А еще там было излучение. Второе непонятное слово, но неважно. Во всяком случае папа всегда был рядом с этим излучением и это излучение что то с папой сделало. Может быть излучение - это такая тварь типа змеи?

Неважно. Важно то, что когда случился переворот все эти люди, которые жили на земле превратились в монстров. Все до единого, говорит мне папа. Это значит, что не осталось ни одного человека, не превратившегося в тварь.

А твари злобны и безобразны. Они любят есть детей. Куда больше, чем взрослых.

Да, а папа не превратился, потому что был под излучением. А мама не превратилась, потому что была рядом с папой.

Вот так вот. И папа бежал, прихватив меня и маму сюда в пещеру, на берег большой и широкой реки. Когда на земле еще были люди эту реку называли Волгой. А теперь никак не называют, потому что твари не умеют думать.

Мои сестры родились уже здесь, так, что мы получается самые последние настоящие люди на планете. Иногда мне очень грустно от этого.

Хорошо, что мама научила меня читать и писать, так что теперь мой дневник, когда мне будет грустно, я буду писать сюда. Вот, мне уже лучше. Скоро наступит ночь и мы снова пойдем на прогулку.

31 Октября.

Папа говорит, что раньше кроме дней и месяцев были еще годы. Это когда проходит двенадцать месяцев - получается один год. А когда я спросил его почему мы не считаем годы, он ответил, что у нас нет будущего и нам лучше не считать годы а жить один днем.

Признаться я его не понял. А он еще сказал. Что нам наверное лучше не считать и месяцы.

Но это все ерунда. Сегодня папа снова ушел на охоту и вернулся с добычей. Он всегда возвращается добычей, потому что он сильный и ловкий. С собой он всегда таскает каменный топор, который сам сделал посмотрев в какой то книжке. Топор очень тяжелый и я не могу его поднять. Но думаю когда я вырасту он станет мне по силам и я тоже смогу охотится на тварей.

Меня раньше смущало то, что твари - это бывшие живые люди. А как же я могу есть людей? Но папа сказал, чтобы я не волновался - твари не думают, а значит ничем не отличаются от волков или того же пещерного буки.

Буку я боюсь, он иногда приходит ночью из глубины пещеры. Я боюсь, что он унесет одну из сестер. Мама тоже боится и потому укладывает их поближе к огню. Как то раз на них даже загорелись пеленки а они только смеялись и тянули ручки к огню.

Они еще очень глупые, но растут почему то медленно и никак не хотят научиться разговаривать.

Быстрей бы они научились, а то мне так скучно тут одному. Папа целый день на охоте, а мама почему то разговаривает все меньше и меньше. Меня это пугает. Иногда, она так странно смотри в сторону выхода из пещеры, и кажется, что она вот-вот вскочит и побежит наружу. А наружу нельзя, ведь там ее сразу схватят твари. А что они с ней сделают - лучше не думать. Лучше сразу утонуть в речке волге, чем попасться в руки к тварям. Папа говорит, что твари жестоки и беспощадны и они не знают жалости.

Странно - если твари не думают, как они могут быть жестокими. Ведь даже тот же пещерный бука - не к ночи будь он помянут, тоже неразумный, но он не жестокий и если его не трогать он сам не тронет.

Все равно его очень боюсь.

1 Ноября.

Папа вернулся с охоты с новым трофеем.