Уэн Спенсер - Глазами Чужака

Его сестра замолкла на середине всхлипа.

— Если мы ее не похороним, она не полетит на небо ?

Укия сморщился. Господи, сколько ошибок тут можно наделать!

— Ты огорчишься, если один человек скажет, что ты можешь пойти в чудесное место, а другой тебе не позволит ?

Келли всерьез задумалась. Наконец она сказала:

— Надо похоронить мисс Легконожку. Мы сделаем похороны, да? Будем петь и молиться, а п том есть пироги с пуншем?

Сначала он не понял, потом вспомнил: учительницу из воскресной школы хоронили именно так.

— Конечно, Тыковка.

Совком и садовой лопатой они вырыли могилу в розовом саду мамы Лары, потом высыпали остаток овсянки в пакет и взяли круглую коробку для гроба. Келли решила положить с Легконожкой несколько лучших роз мамы Лары, и Укия не возражал; он знал, что мамы были бы вовсе не против. Юноша и девочка встали на колени во свежевскопанной земле, и Келли сложила руки, подражая преподобному Брауну:

— Теперь помолимся.

Укия тоже сложил руки. Сначала он собирался просто тихо посидеть, но вдруг понял, что горячо молится: «Господи, пусть с мамой Ларой все будет хорошо. Пусть ей вырежут опухоль, от которой ей так плохо, и она вернется домой. Пусть она нас не покинет! Не надо, чтобы мама Джо плакала, и Келли будет очень плохо. Прошу тебя, Господи, пусть она не умрет!»

... Укия стоял на коленях на холодном бетонном полу громадного склада, по щекам его бежали слезы. Хеллена все еще крепко держала его, но в глаза больше не смотрела. Смотрела она на Ренни, между ними шел какой-то безмолвный разговор. Наконец ирландец оглядел собравшихся, словно собирая голоса.

— Мальчик, — он повернулся к Койоту, — будет жить. Он часть Стаи, и ты его не тронешь.

К Койоту обратились глаза всей Стаи, и их холодная решимость стала между ними невидимой стеной. Тот недовольно осмотрел их:

— Так тому и быть. Но будьте осторожны. Гекс вряд ли сможет испортить одного из Стаи, но этого он будет очень стараться испортить.

Койот прошел по бетонному полу и вышел со склада. Хеллена отпустила плечи Укии и дала ему опереться на себя, когда он устало завалился вперед. За окнами разливалась предутренняя серость, и детектив вспомнил, что ночью была гроза. Стая несколько часов изучала его память.

«Я буду жить?»

Ренни встряхнулся и зевнул, хрустнув челюстью.

— Холодная тварь.

Хеллена все еще смотрела на закрытую дверь.

— Как думаешь, он не станет действовать за нашей спиной?

Ренни подумал немного.

— Нет. Если бы он не был уверен в парне, то выступил бы против всех. Он понимает, что я прав, но ни за что не признает этого.

Ренни подошел к Хеллене, обнял ее и взглянул сверху вниз на Укию. «Я буду жить?» Ренни кивнул и отдал дробовик Медведю.

— Спасибо за поддержку. Тот потряс головой.

— Ты ходишь по лезвию, Ренни. Смотри не упади.

— Не буди спящих.

Ренни хлопнул Медведя по плечу.

— Не буди спящих.

Медведь вышел вслед за Койотом. Ренни с усмешкой взглянул на Укию:

— Как себя чувствуешь? Говорить можешь? Тот облизнул губы.

— Да, могу. А чувствую себя дерьмово.

— Ноги уже работают?

— Не знаю.

Укия встал, но понял, что долго не простоит.

— Пока еще нет. — Ренни подхватил юношу, снял с него наручники и привычным движением взвалил на плечо. — Раз ты смог встать, значит, скоро будешь в норме.

Он легко отнес Укию к машине. На улице все еще шел дождь, капли барабанили по лужам. Ренни одной рукой открыл пассажирскую дверь, уронил молодого человека на сиденье, переместил внутрь машины его ноги, пристегнул его и закрыл дверь. Пока он сам залезал и заводил мотор, Укия почувствовал, как его затапливает чувство облегчения. «Они не убьют меня. Он отвезет меня домой». На несколько минут это полностью захватило его, и он привалился к стеклу, наслаждаясь тишиной. Но когда Ренни повернул на автостраду, ведущую к центру города, вместо того чтобы направиться в Шэйдисайд через Сквиррел-Хилл, он беспокойно задвигался. «Возможно, мы едем не домой».

Ренни взглянул на него.

— За конторой будет следить ФБР. У них пропал агент, и они сейчас как растревоженные осы. Я высажу тебя на автобусной остановке в центре города, можешь сесть на автобус или позвонить напарнику.

Внезапно Укии вспомнилось лицо Уила Трэйса с фотографии. Жена и двое детей...

Он вздохнул и повернулся к Ренни:

— Вы забрали агента ФБР?

Тот потряс головой.

— Мы что, такие плохие? Стая — не то, что о ней думают многие. Мы герои долгой, трудной и горькой войны.

— Против кого?

— Против тех, кто гораздо лучше прикрывает задницу. У ФБР на них вообще ничего нет. Это они забрали агента, но мы не знаем зачем. Они задумали что-то большое и скверное, мы знаем только, что для этого им была нужна Дженет Хейз, но она пропала.

?— Кто они?

Ренни коротко взглянул на него и потряс головой.

— Держись подальше от этой войны. Ты в каком-то смысле курица, несущая золотые яйца. Если они узнают о тебе хоть что-то, то не успокоятся, пока тебя не заполучат. Ты можешь думать, что Стая действует жестко, но подумай вот о чем. У меня хватило жалости оставить твоего напарника в живых, а кто-нибудь из Онтонгарда заставил бы тебя самого пристрелить его — просто так, для смеха.

— Как же мне спастись, если ты не говоришь, кто они?

— Я не могу сказать. Я не знаю. Они меняют имена, скрываются, и мы встречаемся, чтобы убивать друг друга. Но все равно ты сможешь их узнать.

— Как?

— Когда у тебя на загривке дыбом встанет шерсть и ты не будешь знать, что тебе делать — бежать от человека или рвать ему горло, знай: он из них.

Ренни остановился у остановки «Стил Плаза», отстегнул ремень безопасности пассажира и открыл дверь. Укия ожидал, что его подтолкнут, вылез из машины сам, но ноги все еще с трудом его держали, и он ухватился за дверь.

— И это все? Ты ничего не объяснишь, ничего мне не расскажешь? Прайм, мой отец — кем он был? И кто моя мать? Она умерла? Почему я мог стать чудовищем? Как Хеллена залезла в мои воспоминания и почему вы оставили мне жизнь?

— Я бы рассказал тебе, сынок, но иногда лучше ничего не знать. То, что сделали с твоей матерью... — Ренни потряс головой. — Если ты узнаешь, я тебе не позавидую. Возвращайся к своей жизни и держись подальше от всего, что связано с Дженет Хейз.

Укия отступил назад, покачнулся и схватился за столб.

— Ты должен мне все рассказать.

Ренни наградил его тяжелым долгим взглядом.

— Я не уверен, что получится. Никогда такого не рассказывал. Обычно, вступая в Стаю, получаешь ее память, а ты вроде и в Стае, а вроде и нет. Я даже не знаю, с чего начать. Позвони напарнику и езжай домой. Не буди спящих!

Седан рванулся вперед, дверь захлопнулась. Укия смотрел ему вслед, пока тот не исчез из виду. потом огляделся. Всего в дюжине футов стоял телефон-автомат; Укия отпустил столб и похромал к нему.