Кристофер Сташеф - Чародей в скитаниях

— Да, немедленный, и самыми эффективными средствами из всех доступных, по крайней мере иногда. Мне пришло в голову, что возможно мы наблюдаем здесь импичмент.

— Вам лучше знать, чем мне, — покачал головой Йорик. — Но на мой взгляд, в это трудно поверить. В такого рода обществе не поймут подобного убийства украдкой. Если бы кто-то захотел бросить вызов главному пахану, он бы просто так и сделал. Фактически, чем больше бы у него нашлось свидетелей схватки, тем больше была бы его поддержка.

Род кивнув.

— Это кажется верным. Кроме того, вы же сами сказали, Шорнуа, что некоторые из ваших коллег отличаются нечеловеческой эффективностью. А эта работа проделана так чисто, что так и кричит «действовал профессионал».

— Да, — медленно кивнула она. — И к тому же, вероятно, хорошо вооруженный.

— Но он же не воспользовался бластером, — нахмурился Род. — Если б он применил его, то не было бы крови.

Шорнуа на мгновение задумалась.

— Профессионал не стал бы прибегать к нему, майор. Ведь это произошло прямо на рассвете, помните? Выстрел из бластера увидели бы. Он также мог вызвать пожар, и тогда народ бы действительно призадумался, — она пожала плечами. — Иногда самое древнее оружие действует лучше всего.

— Ну, одно уж тогда наверняка, — выпрямился, отряхивая руки Йорик. — Убийство это совершил не какой-нибудь больной. Я имею в виду, энтузиазма у них возможно и хватает, и умения, уверен, тоже, но если толком разобраться, то когда дело доходит до убийства людей, они, на самом то деле, дилетанты, — он кивнул в сторону Шорнуа. — Это сделал один из солдат — и солдат, обученный действиям коммандос.

— Вероятно, — Шорнуа глянула на темные пятна на камне. — Хотя не надо недооценивать вольмаков. С тех пор, как они начали воевать с этими солдатами-осужденными, они стали очень компетентными воинами, очень компетентными, а с тех пор, как командовать стал Шаклер и настало перемирие, они приобрели большое умение в общении с бластерами.

— Не понимаю, — негромко проговорила Гвен, — почему он дарит вольмакам свое оружие, когда сохранение их у его собственных ратников дало бы ему огромное преимущество.

Шорнуа пожала плечами.

— Похоже он думает, что если дело дойдет до войны, то колонистов рано или поздно сотрут в порошок. Нас настолько сильно превосходят в численности, что единственная наша настоящая надежда выжить заключается в мире с вольмаками.

— А единственный способ гарантировать его, — жестко заключил Род, — это сплавить две культуры в единое цельное общество.

Шорнуа кивнула.

— А наличие всех бластеров на стороне солдат не очень-то помогает завоевать доверие вольмаков.

— А может и нет, — Йорик огляделся кругом. — У меня такое ощущение, словно мы что-то упускаем из виду. Может быть в прилегающем районе есть следы борьбы или какие-то другие следы, которых нам ночью не найти.

— Верно, — рассудительно поддержал Род. — Пользуясь лишь фонариком, мы ограничиваемся рассматриванием того, что и так уже подозреваем. Придется нам подождать наступления дня для составления общей картины и нахождения любых улик, о которых мы не подумали.

— С этим есть одно затруднение, — указал Йорик.

— Да, милорд, — добавила Гвен. — Утром мы должны быть в большом зале у губернатора, даже раньше, чем утром, с рассветом.

— Ну и что? — пожал плечами Род. — Мы ведь уже выскользнули из города, не так ли?

— Да, однако нас освободили под честное слово.

— О чем она толкует? — посмотрел на нее Шорнуа.

— Она имеет в виду, что Шаклер отпустил нас только потому, что мы обещали утром вернуться, — уголки рта у Рода плотно сжались.

— Для нас будет бесчестием, если мы не вернемся.

— Ну, верно, но это же не Грамарий. Здесь честь совсем не так важна.

Гвен уставилась на него, шокированная его словами. «И это еще важнее», — понял с сосущим ощущением под ложечкой Род. Он и сам больше в это не верил.

— Ладно, ладно! Нам придется вернуться в город! Кроме того, ускользнуть из города это одно дело, а ускользнуть с планеты, совсем иное!

— Что такое «планета», милорд? — нахмурилась Гвен.

Шорнуа лишь уставилась на нее во все глаза, но Род сделал глубокий вдох и сказал:

— Ну, планета — это мир, милая, он, понимаешь ли, не плоский, он круглый как мяч.

— Наверняка нет! — воскликнула она.

Род пожал плечами.

— Ладно, не верь мне, просто положись на мое слово. Вспомни, я ведь прибыл на Грамарий на «падающей звезде» и должен был видеть планету с большой высоты, очень большой высоты, и она круглая. Уж поверь мне, она круглая!

— Он правду говорит, — озадаченно нахмурилась Шорнуа. — Я тоже видела планету из космоса, и она круглая, спору нет. Примерно такая вот, — она показала на единственную луну, все еще висевшую высоко в небе. — Просто это очень маленькая планета. Слово это означает, понимаете, «скиталец», а вы знаете как скитается луна, она движется по всему небу.

— Да, — Гвен нахмурила лоб, пытаясь усвоить чуждые понятия. — Есть и другие, не правда ли? Звезды тоже скитаются.

— Правильно, — кивнул Род. — Это такие миры. Но большинство звезд, те, которые остаются на своих местах, ну, они солнца точь-в-точь такие же, как то, что дает нам днем свет и тепло.

— Ужель они и впрямь могут быть ими? — вздохнула, округлив глаза, Гвен. — Нет, наверняка нет! Ибо они ведь всего лишь точечки света!

— Это потому что они настолько далеко, — объяснила Шорнуа.

— Нет, сего не может быть, — нахмурясь повернулась к ней Гвен. — Ибо они тогда должны быть столько далеко, что... — она оборвала фразу, у нее голова закружилась, насколько же далеко они должны быть.

Шорнуа следила за ней, медленно кивая:

— Да, мэм. Именно так далеко, настолько далеко, что их свету требуется немало лет, чтобы дойти сюда.

— И все же, как сие может быть? — спросила Гвен, переводя взгляд с Рода на Шорнуа и обратно. — Как может свету требоваться время дабы дойти до какого-то места?

— Ну, он движется, — пояснил Род. — Поверь нам, милая. Нет никакого легкого способа доказать это, я имею в виду, доказать-то это доказали, но сделать это было очень трудно, очень сложно. Свет движется со скоростью 186282 мили в секунду. Это примерно шесть биллионов миль в год. — Глаза у Гвен потеряли фокус, и Род доверительно добавил:

— Не пытайся, дорогая, мы не можем по-настоящему представить себе такое огромное расстояние только не по-настоящему, только не эмоционально. Но мы можем напугаться, пытаясь сделать это, — он повернулся к Шорнуа. — Ближайшая звезда здесь, она случайно не видна?

— О, да. Это третья звезда в Дуле Бластера — одного из наших доморощенных созвездий, — Шорнуа подошла к Гвен и показала. — Видите те шесть звезд, образующих грубый параллелограмм, ну, знаете, скошенный набок прямоугольник?