Эрик Флинт - Путь империи

Итак, осталось двенадцать кораблей. Но Экхат на подходе. Неизвестно, вернется из этого рейда хоть одна из подлодок. Но лучше погибнуть в бою, чем просто сгореть, не дождавшись противника. В этом Кларик был совершенно уверен.

Он покосился на экран, чтобы не пропустить долгожданный момент. Бесполезно. Все те же вспышки, буруны… Картинку создавал тот же компьютер, к которому был подключен голоконтейнер на капитанском мостике, где находятся сейчас Эйлле и Агилера, но проблема заключается именно в дисплее. Он слишком мал, да и разрешение никуда не годится. Да, здесь нам «пушистиков» не переплюнуть.

И вот…

— Выходят, — раздался в наушниках полушепот Агилеры. — Очертания проясняются… Боже, ну и громадина!

Кларик тоже увидел. Слабые, еще неясные контуры — их можно разглядеть только потому, что прямые линии контрастируют с вихрями и клочьями солнечной плазмы. А вот еще два. И еще один. Два. Еще два. Значит…

Ничего не значит. Всего восемь кораблей. Как и предполагали джао. Обычная численность флота вторжения Экхат.

Первый из кораблей стал виден четче и уже не походил на мираж. И впрямь громадина. На глаз оценить невозможно — сравнивать не с чем. Помимо того, что кривизна горизонта, мягко говоря, непривычная, очень трудно ориентироваться по диаметру «гранул». Каждая из них может быть как несколько метров, так и несколько миль в поперечнике. Интересно, что скажет компьютер.

Да… Максимальная длина — условно говоря, от носа до хвоста… хотя… чтоб мне провалиться, если я понимаю, где здесь нос… Ладно, черт с ним. Максимальная длина — три мили. Правда, основной объем занимает пустота, затканная причудливой паутиной. Но даже основание центральной пирамиды, где сидят сами Экхат — примерно полмили в поперечнике. Планктон решил поохотиться на кита.

Кларик представил себе эту картину, потом встряхнулся, точно стирая ее. Нет, не все так скверно. Скажем, сом, атакующий акулу. А теперь вспомним, что у акулы очень тонкая шкура, а сому пририсуем клыки и зазубрины на усах.

С воображением у Кларика оказалось неважно, и новая картинка тоже не вызвала приступа оптимизма. К счастью, у его стрелка воображение либо было побогаче, либо отсутствовало полностью.

— Сейчас мы им устроим, генерал. Вот увидите.

Как ни странно, эта короткая реплика немного подняла Кларику настроение. Парнишка немного стеснялся — еще бы, оказаться в одном танке с генерал-лейтенантом в качестве непосредственного командира. Но у начальства свои причуды.

А почему бы нет? Если не уничтожить Экхат — именно здесь и всех до единого… Вопрос о дальнейшем существовании человечества становится весьма спорным. Так что все правильно. Главнокомандующий лично принимает участие в решающей битве. По логике, это должно положительно повлиять на моральный дух армии.

Он еще не знал, насколько был прав. О моральном духе гражданского населения иногда забывают, и совершенно напрасно. Впервые за последние двадцать лет у человечества появились настоящие герои. Наблюдая трансляции митингов, Кларик очень быстро понял то, что не мог понять Эйлле. За редким исключением — исключение составляли некоторые радикальные группировки Сопротивления, — люди приняли Эйлле кринну ава Плутрака. Наверно, с таким же пылом шотландские горцы раскрыли объятья Славному Принцу Чарли.

Кларик вспомнил Куллоденскую битву и последовавший за ней карательный поход… и вздрогнул. Сегодня его положительно тянет на мрачные ассоциации.

Кстати, восторгами, которые вызывало одно упоминание о «славном отпрыске Плутрака», заразились и подчиненные Эйлле, в первую очередь люди. Опытный политик, Бен Стокуэлл нажимал на все рычаги пропаганды. И главным среди них, как и до Завоевания, по-прежнему оставалось телевидение. Те, кто утверждал, что люди берут численным перевесом, не так уж ошибались. «Пушистиков» было слишком мало, чтобы полностью контролировать деятельность людей. Подобно англичанам в Африке и Индии, они пытались использовать в качестве орудий управления уже существующие учреждения и организации. Фактически власть переходила к этим учреждениям, хотя юридически их статус оставался подчиненным. Правда, Стокуэлл позаботился о том, чтобы власть джао по-прежнему признавалась. Но Эйлле стал слишком популярен, чтобы с этим возникли проблемы. О нем с уважением отзывались даже пиратские теле— и радиостанции и интернет-сплетники, вездесущие, неистребимые и назойливые, как мухи.

Иное поведение было чревато проблемами, причем джао даже не понадобилось бы вмешиваться.

Отряды Сопротивления в Техасе, поднявшие мятеж в Далласе и Форт Уорте, убедились в этом на собственном опыте. Бригады генерала Эббота были еще на подходе к городам, когда в них вспыхнула настоящая гражданская война. Большинство местных жителей не питали к Сопротивлению никаких теплых чувств и имели на то все основания. Теперь у них появился символ, вокруг которого можно было объединиться. Повстанцев встретили в штыки — в буквальном смысле этого слова. Против них было обращено все оружие, которое они не успели реквизировать «на нужды Сопротивления». Джао, в отличие от них, были слишком прагматичны, чтобы тратить силы на такую безнадежную задачу, как разоружение туземцев.

Примерно в это же время у Кларика состоялся разговор с Робом Уайли. Это был настоящий разговор по видеолинии.

— Надери им задницы, Эдди.

Меньше всего Кларик ожидал услышать такое. Через несколько секунд его сомнения разрешились.

— Откровенно говоря, это будет лучшее, что ты можешь сделать для Сопротивления. Избавить Техас от Кении Джорджа и его подельников.

Раздумывая над этой просьбой, Кларик разглядывал своего бывшего командира. Полковник, а теперь генерал-майор Уайли почти не изменился со дня их последней встречи, после падения Нью-Орлеана. Постарел? Безусловно. Но это был все тот же Роб Уайли, каким был двадцать лет назад. Кажется, сам Кларик сдал сильнее.

— Так и знал, что это просто подонки, — пробормотал он.

Уайли фыркнул.

— Подонки? Ты совершенно прав, Эдди. Черт возьми, кто только не объявляет себя участником Сопротивления! К Кении Джорджу сбежались все фашисты Северного Техаса: Ку-клус-клан, Поссе Комитатус, советы белых граждан, так называемое ополчение и сурвивалисты… перечислять тошно. И разумеется, все белые. Ни латинос, ни азиатов, ни таких, как я.

Уайли был чернокожим. И то, что он возглавил Сопротивление в Скалистых горах, где население преимущественно белое, говорило лишь о его выдающихся способностях. Впрочем, зхо не было исключением — в первую очередь в тех отрядах, которые действительно имели право называться повстанцами.

Пожалуй, это был единственный случай, когда нежелание Оппака вникать в человеческую психологию не принесло вреда. Он вполне мог стравить белое и цветное население Америки, чтобы укрепить свою власть. Но история Земли его не интересовала. С приходом джао проблема не исчезла, но он предпочитал ее игнорировать. Между тем, большинство погибших в Чикаго и Нью-Орлеане были цветными.