Роберт Фреза - Синдром МакЛендона

Гарри широко раскрыл глаза.

— Но вы ведь ничего не имеете против пистолетов вообще, сэр? — робко спросил он, переводя взгляд с меня на Катарину и обратно.

— Хм… нет. Конечно нет, — сказал я, переглянувшись с Катариной.

— Я просто подумал, что если называть их мяками, то это поднимет наш боевой дух. — Опустив голову, он начал водить носком ботинка по полу.

— Гарри, — вздохнул я, не дав Катарине ничего вставить, — если твой боевой дух еще хоть немного поднимется, нам придется посадить тебя на цепь. — Я похлопал его по плечу.

Гарри робко улыбнулся.

— Конечно, сэр. Спасибо за все. — Он направился обратно к боевому посту в трюме номер один.

— Посадить его на цепь? — задумчиво произнесла Катарина.

— Мэм, я вижу, за что вы собираетесь зацепиться. При всем моем уважении к вам, прошу — помолчите, а то мы опять с вами сцепимся, — ухмыльнулся я, вынимая занозу из руки, которой хлопнул Гарри по плечу.

— Ты правильно уловил цепь моих мыслей. Хорошо, больше не буду.

— Доктор Гарри был прав. Он осуществил свои фантазии, и это пошло ему на пользу, — неожиданно подал голос Динки.

На лице Катарины выразилось удивление.

— Что значит «доктор Гарри»? — спросил я.

— Ну как же. — Динки вяло махнул рукой. — Его психиатр.

— Гарри ходит к психиатру? — Я не поверил своим ушам.

— Я думал, вы знаете. — Динки задумался. — А вы бы разве не стали на его месте ходить к психиатру? Когда я познакомился со всей командой, я вообще перестал придавать этому значение.

Катарина прокашлялась.

— Если уж ставить вопрос подобным образом, то я первая должна признать, что не все участники операции находятся в должной психической форме.

— Гарри — он не опасен? — осторожно осведомился я.

— Разумеется, нет, — живо отозвался Динки. — Доктор говорит, что иногда он бывает подвержен приступам депрессии. По-моему, он собирался попробовать генную терапию, если ничто другое не поможет. Пойду-ка я помогу ему приготовиться.

Как только Динки вышел, я обратился к Катарине:

— Что, на войне всегда так? Ее глаза блеснули.

— Теперь ты знаешь, почему мы стараемся не призывать резервистов.

Мы посвятили тренировке еще четыре часа, и дела у Гарри и Динки пошли гораздо лучше. Благодаря едким замечаниям Макхью — или несмотря на них — число попаданий в учебную цель приблизилось к линии Мендозы, что составляет средний уровень 0,2.

Что же касается нас с Катариной, то после того, как я четыре часа кряду просидел с ней плечом к плечу и бедром к бедру, у меня значительно улучшилось кровообращение.

Когда рабочий день закончился, мы передали корабль Розали и Клайду. Пока Катарина принимала душ, я отправился к Баки, который занимал бывшую каюту Берни Бо-бо. Я постучал в дверь.

— Доктор Бобр, мы можем поговорить?

— Конечно, друг Кен! Заходите, пожалуйста, и будьте как дома. — Он сидел на койке, с наслаждением доедая одно из вегетарианских лакомств Чандразехара.

Я сел за стол и сразу же приступил к делу.

— Послушайте, Баки, вам вовсе не обязательно здесь находиться. — Я замолчал, подыскивая слова. — Дружба дружбой, но нас здесь, вполне вероятно, убьют. Тогда и вы совершенно бессмысленно погибнете вместе с нами.

— Друг Кен, мы уже обсуждали это с другом Катариной и капитаном Хиро. Вы не понимаете, — печально произнес Баки. С него сошла вся его напускная театральность. — Мой полубрат Генхис направляется сюда с целью сделать все возможное, чтобы устранить меня, как препятствие на его пути к трону. Папа этого не понимает, но Генхис явно собирается меня убить. Если я останусь на планете, он просто расширит круг своих действий, чтобы удостовериться в моей гибели. В соответствии с принципами Баки, я желаю по возможности оградить от лишений тех, кто оказался рядом со мной.

— Ого, — вырвалось у меня. Он потеребил себя за усы.

— Когда дело не касается вопросов наследования, мы по природе своей существа незлобивые, друг Кен. Хотя мой заблудший полубрат и впитал в себя некоторые крайне неприглядные атрибуты вашей культуры, я искренне верю, что, если я буду находиться на борту вашего корабля, он удовлетворится, взорвав его, и это избавит Мир Шайлера от ужасов войны. В качестве последнего знака преданности своему отцу я желаю избежать нанесения вреда несчастным людям на этой планете. Я боюсь, что иначе ваш космофлот моему народу этого не простит. — И тут он не удержался и все испортил цитатой из Баки: — «Если позволяют обстоятельства, чувство дома должно возобладать над практическими соображениями».

В дверь постучала Катарина и попросила разрешения присоединиться к нам.

— Привет, Баки. Как дела? — поздоровалась она, присаживаясь, скрестив ноги, на пол.

— О, замечательно. Я тут наслаждался одним из кулинарных шедевров Чандразехара и развлекал друга Кена глупой болтовней на политические темы. — Усики Баки опустились вниз, что придало его лицу задумчивое выражение. — Я как раз думал о том, что после того, как разрешится настоящая неблагоприятная ситуация, друг Кен станет капитаном своего собственного космического корабля. Как чудесно! Он, видимо, и сам не ожидал, что так получится.

— Катарина тоже приложила к этому руку. Мне хочется думать, что она решила, что я немного лучше справлюсь с этой работой, чем кто-либо другой, — скромно объяснил я и поглядел на нее, ожидая возражений.

Уголки рта Катарины слегка дрогнули.

— У нас есть одна старая пословица. «Среди слепых и кривой — король».

— В самом деле? — оживленно воскликнул Баки. — Как любопытно! В нашем чудесном языке есть почти такое же выражение. Оно переводится: «В стране безумцев и полудурок достоин короны».

— Спасибо, Баки, за интересные сведения, — хмыкнул я.

— Кстати, Баки, раз уж мы заговорили о королях, я давно хотела спросить, каков титул у твоего отца? — полюбопытствовала Катарина.

— Думаю, лучше всего будет перевести это как «зазнайка», — напыщенно произнес Баки.

Мы с Катариной переглянулись.

— Зазнайка?

— Вот именно. Любопытно, что вы об этом спросили. Когда я был маленьким и только начал учить ваш язык, то задал своему деду тот же самый вопрос, и он объяснил мне, что выбрал слово «зазнайка», как наиболее близкое по значению. Звучит впечатляюще, правда?

— Несомненно, — еле выдавил я из себя. Баки доскреб остатки еды и пошевелил усиками.

— Еще мой дед сказал тогда нечто, до сих пор непонятное мне. Он сказал, что хотел подобрать самый безобидный для человеческого уха перевод и что «зазнайка» звучит дружелюбнее, чем все остальное, что приходило ему на ум. Можете себе такое вообразить?

Катарина с трудом кивнула.

— Потрясающая тема для беседы. — Баки поднялся с койки и потер лапки одна о другую. — Но, друзья, я пообедал, и пора совершить омовение. Я сейчас вернусь.