Джон Ченси - Автострада запредельности

И ни одного хоть плевого сталактита во всех пещерах.

– Я всегда забываю, – сказала Сьюзен, – это сталактиты свисают сверху, а сталагмиты торчат вверх? Или наоборот?

– Нет, по-моему, ты права.

– Я вечно их путаю.

– Ну и ладно, тут и так нет ни одного, чтобы ты могла их путать.

– Чтобы меня запутать, много не надо.

В первородной тьме, как в матке, Сьюзен прижалась ко мне теснее.

– Интересно, почему, – сказала она.

– Что – почему?

– Почему тут ничего этого нет?

– Ничего – это ты о чем?

Она куснула меня за ухо.

– Сталактитов, глупый.

– А-а-а. Нет извести, вот почему.

– Извести?

– Угу. Я думаю, причина в этом. Это же практически безжизненная планета. Так получается по словам Рагны. По большей части тут живут микроскопические организмы. Жизнь тут так никогда и не начиналась. А известняк – он получается из таких организмов, как кораллы, полипы, всякое такое. Там, на земле, все это есть. А тут – кто знает, какие тут процессы, если они тут вообще есть. Чтобы получились сталактиты, нужно, чтобы была вода, богатая карбонатами или еще чем-то в этом роде.

– И чтобы получились сталагмиты?

– И сталагмиты.

– Интересно.

– Нисколечко.

– Нет, я правду говорю. Меня всегда поражало, что ты так много знаешь для простого водителя тяжеловоза.

– Чей-то ты такое говоришь?

Она хихикнула.

– Прости, я не совсем то хотела сказать. – Она поцеловала меня в щеку.

– Ты очень странный, такой странный.

– Это как же?

– Ну… – Она легла на спину. – У тебя, совершенно очевидно, было какое-то образование. Мне кажется, что даже очень неплохое. Правильно?

– Ну да, кое-чего набрался в жизни.

– Правильно. Университет Циолковскиграда, готова поспорить!

– Верно, – признал я.

– Я так и знала. Аспирантура?

– Кое-какая. Год, если правильно помню. Столько лет прошло.

– И что ты делал?

– Я собирался писать диссертацию по правительственному управлению.

Она страшно удивилась.

– Это каким же образом тебе удалось пробраться в эту программу? Ведь набор в нее был весьма и весьма ограничен!

– А я совсем туда не пробирался. Меня даже попросили поступить именно гула. Кто-то, видимо, решил, что я прекрасный материал для будущего бюрократа. Им время от времени нравилось набирать кадры из глубинки и всякое такое. Так, по крайней мере, было раньше. – Я повернулся на бок. – Ты должна помнить, это было почти тридцать лет тому назад. Университет Циолковскиграда был тогда захудалым институтом, кучка надувных куполов и сарайчиков из дюропены. Это был единственный университет в колониях.

– Наверное, требования на приемных экзаменам были весьма суровые.

– Так оно и было. Я признаюсь, что некоторый природный ум у меня был. Я был молод, мне нравилось учиться, я устал от фермы. Казалось, что на тот момент пойти учиться было неплохо.

– А ты бросил.

– Угу.

– Чтобы водить тяжеловоз.

– Нет, тогда я отправился обратно на ферму. К тому времени у меня открылись глаза.

Она повернулась на бок, чтобы смотреть мне в лицо.

– Ты отказался от очень многого. К сегодняшнему дню ты мог бы стать функционером администрации колоний высокого уровня, с доходом в шесть цифр величиной и дачей на какой-нибудь курортной планете, которую бы сам выбрал.

– Вместо этого у меня есть свобода дороги, очень немного обязанностей и чистая совесть. Никаких долбаных денег, никакой дачи, но все, что мне нужно.

– Понятно.

Мы долго молчали.

Наконец я сказал:

– Должны были бы быть сталактиты.

– Хм?

– Похоже на то, что нечто похожее на них тут должно было бы быть. Пещеры обычно появляются из-за того, что вода разъедает скалу из растворимого в воде минерала, вроде известняка. Я не знаю, что тут за камень – я совсем не геолог. Наверное, гипс, или что-то вроде того. Но в этом случае…

– А разве лава не проела эти пещеры, по крайней мере, какие-то из них?

– Да, в некоторых явно поработали вулканические процессы. Но самые диковинные формации наверняка должны быть результатом какой-то весьма экзотической геохимии.

– Ну что ж, ведь так и должно быть – это же другая планета, – сказала она.

– Угу. Но это мы тут чужие, лапочка.

– Пододвинься поближе, ты, страшное инопланетное существо. – Помолчав, она спросила: – Батюшки, а это что такое?

– Сталактит.

– Сталагмит, – поправила она, ложась на меня.

Мы даже потерялись там, внизу, что меня особенно не беспокоило. У нас была еда, реки свежей воды, больше тишины и покоя, чем доставалось на мою долю за последнее десятилетие. Это был первый настоящий отдых от дел, который мне удалось получить за… не знаю, за сколько времени. В конце концов Сьюзен стала немножко нервничать, предлагая мне постоянно начать серьезные поиски выхода наружу. Я сказал ей, что времени у нас для этого просто навалом.

– Но мы же все больше и больше теряемся, – запротестовала она.

– Вовсе нет, – сказал я, присев возле стены туннеля. – У меня тут замечательные данные на этом прелестном карманном сейсмометре, который нам дал Рагна. Помнишь тот зал, который мы назвали Чичестерским собором? Он, вероятно, не более чем в пяти метрах отсюда, по другую сторону стены.

– Но мы там были несколько дней назад.

– Позавчера.

– Как нам пробраться через пять метров скалы?

– О, есть другой путь обратно. Это просто означает, что мы не на самом деле потерялись. Мы все это время находимся, в общем, в одном и том же регионе. Нам надо сделать единственное найти короткий обратный путь в Чичестерский собор. Оттуда мы сможем вполне легко найти по лучу последний оставленный нами передатчик.

– У тебя это так легко на словах получается.

– Кроме того, Рагна и его люди должны были уже пойти пас искать. Если ты помнишь, это все было задумано как однодневный поход с ночевкой. Они уже начали беспокоиться.

– Не говоря уже про Джона и остальных.

– Ну, – сказал я, – этим-то беспокоиться не о чем. Это не первая ситуация жизни и смерти, в которую мы попадаем за последние недели. В нас стреляли, нас бомбардировали, нас похищали, нас чуть не раздавил «дорожный жук», и мы мчались сквозь портал с бубликом в сахаре вместо роллера. Господи! Назови мне любую гадостную ситуацию – и я скажу, что мы в ней уже побывали. Как же ты можешь волноваться из-за такой мелочи, Сьюзи?

– Такая уж у меня натура, мне кажется.

– Сними одежду.

– Ладно.

Но прошло очень немного времени, прежде чем мне пришлось признать, что мы действительно потерялись. Сьюзен была целиком за то, чтобы пытаться все-таки отыскать выход, но я твердо решил, что надо оставаться на месте, разбить лагерь и ждать поисковую партию. Я напомнил ей о ее же собственном предостережении, что дальнейшие блуждания приведут только к тому, что мы потеряемся еще больше. Она вспомнила и согласилась, тем более, что еда стала подходить к концу, а найти что-нибудь на замену совершенно не было шансов. Если мы ограничим нашу активность, то тем самым ограничим и потребность в еде, кроме того, поделим ее точно на порции. Мы весьма неплохо справлялись с ограничением деятельности, но не раз ловили друг друга на том, что шарили в сумке с провиантом. Никто из нас как-то не мог по настоящему серьезно отнестись к нашему положению, но, по мере того, как проходило время, мы сообразили, что миновало уже четыре дня, мы постепенно протрезвели от беззаботности.