Джулия Чернеда - Темная сила Вселенной

— Барэк! Ну наконец-то я тебя догнал!

Сквозь пелену тумана, окутывавшего сознание садд Сарка, пробился веселый голос. Его новых знакомцев точно ветром сдуло, и клановец непременно повалился бы на пол, если бы не крепкие руки, подхватившие его.

— Ай-ай-ай, такой большой мальчик и так набрался! Ну пойдем, расскажем обо всем начальнице, да?

Барэк усилием воли приподнял так и норовившую упасть на грудь голову и из последних сил попытался сосредоточиться. Эта бесшабашная ухмылка и ледяные глаза могли принадлежать только одному существу.

Жаль, что наркотик, который ему вкололи, похоже, все-таки не даст ему поприветствовать констебля Рассела Терка, блюстителя Торгового пакта и личного помощника самой начальницы сектора, Лайдис Боумен. Очень жаль.

Это, должна признаться, было даже забавно. Необходимость отыскать Моргана и остановить его прежде, чем он безрассудно рискнет своей головой, постоянно пульсировала на задворках моего сознания, но сейчас я готова была позабыть даже об этом. Ведь многие ли могут похвастаться тем, что в их честь давали парад?

Мы со скептиком Коупелапом и свитой из четырех драпсков ехали в чашеобразном купе, до самого верха заполненном цветочными лепестками. Мы все ехали стоя, но были почти незаметны под ними, несмотря на мое до омерзения цветастое «праздничное» платье. Я очень надеялась — впрочем, тщетно — что они про него позабудут. Наше купе плыло позади пышной процессии из более чем сотни других таких же, в каждом из которых восседал тот или иной сановник. Очень вскоре после того, как Коупелап с гордостью принялся объявлять имя и положение каждого, в моей голове все смешалось. Там были не только драпски — попадались среди них и послы, и другие иномирцы, приглашенные на Фестиваль.

Позади нас тянулась бесконечная вереница более длинных и низких купе, в которых помещались, как мне сказали, все живые члены племени макиев — Коупелап сообщил мне на ухо, что на самом деле примерно половина на Фестиваль не попала, поскрльку была занята различными важными делами, но я не собиралась никому об этом рассказывать. Никаких флагов или знамен здесь не требовалось. Впечатление было такое, будто мы плывем по реке пурпурно-розовых перьев.

Мы проплывали вдоль самой широкой дороги, какую мне приходилось видеть в столице Драпскии, одну за другой оставляя позади платформы, запруженные драпсками из различных племен. Мне объяснили, что на этом Фестивале состязались всего три племени, исчерпывающие доказательства чему я получила, когда мы добрались до того места, где скрещивались дороги из других городских кварталов. Над нами проходил другой парад, состоявший в основном из обладателей белых хохолков, а снизу я различила третий, следом за которым тянулся караван чашеобразных купе, заполненных сине-зелеными драпсками.

Я обнаружила, что преклоняюсь перед обществом, которое смогло столь организованно собрать и привести в движение такую толпу, причем впечатление на меня произвела не только технология. Драпски походили на приливную волну, катящуюся между зданиями, настолько это было плавное и всеобъемлющее перемещение. И я еще могла вообразить, будто у меня получится противостоять этой стихии?

Я пока не встречалась с другими участниками Состязания, лишь видела их издали — крошечные точечки в центре их собственных наполненных лепестками купе. Избранная мной тактика — тянуть время — совершенно сбила весь график моего завтрака и протокольной части, что, как я подозревала, немало порадовало Коупелапа: встреча с теми могла дать мне ключ к ответам на многие мои вопросы.

Собравшиеся драпски приветственно махали мне ручками и хохолками, так что я невольно отвечала им тем же, хотя мне казалось, что перед существами, не имеющими глаз, производить подобные жесты довольно глупо. Я готовилась к тому, что будет более ветрено, но воздух оставался почти недвижимым. Я предположила, что драпски решили не разбрасываться попусту ни эмпакиями, ни амапками, поскольку существо, которое должно было быть объектом их поддержки или неодобрения, все равно ничего бы не почувствовало.

Моя свита ликовала — и это еще слабо сказано.

— Разве это не чудесно? — вопросил Коупелап раз как минимум уже в десятый с начала нашей поездки, яростно потрясая хохолками в унисон с другими пассажирами купе. От ветра, который они поднимали, верхние лепестки постоянно трепыхались в воздухе на уровне моей талии.

Я снова согласно кивнула. Потом заметила:

— Полагаю, на прошлом Фестивале парад был более представительным?

— Ты не должна думать так, о Непостижимая, — поспешно ответил Мака. — Никогда в жизни мы еще не были так исполнены надежд, как на этом Фестивале. Все желают прикоснуться к Благовонному пути следом за тобой…

— Тише! — шикнул скептик.

Но я была довольна и теми крохами информации, которые мне периодически удавалось из них выудить.

Еще больше довольна я была тем, что успела сделать перед началом праздничного шествия, и следующей платформе с драпсками замахала с удвоенным воодушевлением.

Один из неведомых мне драпсков занимался сейчас моим заказом на пир, которым должно было завершиться состязание. Меня уверили, что я получу все, чего пожелаю, сколько бы оно ни стоило, включая и мое любимое блюдо, редчайшие чернодроздовые трюфели, которые произрастали только в джунглях Покьюлара, причем непременно приготовленные так, как их готовили только в одном ресторане.

«Если этот заказ достигнет тех глаз, которым предназначался, — подумала я весело, бросив беглый взгляд на две другие колонны, вьющиеся вокруг здании, — я, пожалуй, даже заставлю себя взять этот мерзкий гриб в рот».

Парад подошел к концу. Мы приближались к нашей цели, и мною снова овладело напряжение, которое, как мне казалось, до сих пор я вполне успешно сдерживала. Но впереди неотвратимо маячило то, что должно было произойти — что бы это ни было, — и избежать этого не было никакой возможности, по крайней мере теми средствами, что находились в моем распоряжении.

Думаю, драпски предвидели приступ паники, и парочка из них, когда мы выходили из кабинки, взяла меня в клещи с обеих сторон, роняя цветочные лепестки, точно чешуйки отмершей кожи. Они легонько поглаживали меня по тыльной стороне рук, но поддержать меня благоразумно не предлагали. Сомневаюсь, чтобы я в таком состоянии вынесла еще одно доказательство своей несвободы.

Купе высадило нас поблизости от огромного склона, сделанного из того же материала, что и движущиеся дорожки, поверхность которого уже была покрыта драпсками, — он напоминал песчаную дюну, но только песчинки почему-то стекали по ней не вниз, а вверх. Склон поднимался от моих ног к вершине монолитного здания, которое, по всей видимости, было самым высоким строением в городе. Как и прочие архитектурные сооружения драпсков, которые я видела, оно было без окон. Но в отличие от прочих строений скругленные бока здания украшала замысловатая разметка. Узор напоминал перекрывающиеся хохолки, вдруг поняла я, многие миллионы хохолков, спиралью уходящие ввысь.