Кэролайн Черри - Евгений

Теперь жизнь стала еще сдложнее — вот, появились заботы с Ильной. Как случилось, что Черневог добрался до нее? И почему он стал вдруг так неосторожен, когда позволил застать себя вместе с Ильяной? Петр с такой силой сжал в руке палку, что заныли суставы.

— Перестань дурить, — прошептала Эвешка. Она сердцем чуяла, что творится в душе мужа. Конечно, она не доверяла Петру в том смысле, что думала, будто он неспособен увидеть все опасности, которые грозили Ильяне. Ведь он же не волшебник!

— Жена, ты все-таки сделала ошибку, — решительно сказал Кочевиков, — ты ведь понимаешь, о чем я говорю! Это бывает, когда бьешь лошадь — и она рано или поздно на скаку сбросит тебя, ты свернешь себе шею. Но только прошу тебя: не нужно делать это с дочерью!

Да, сейчас Кочевиков разговаривал словно не с женой, а с колдуньей, дважды рожденной на свет, которая зашла в своем колдовстве слишком далеко. Нет, ни в коем случае нельзя терять здравого смысла!

— Главное, — продолжал Петр, постараться избежать таких ошибок в будущем! Но только не так, как это делал твой папаша! Эвешка, ты не слишком ограничивай ее во всем! Она не должна чувствовать себя дома, как в темнице! Конечно, Черневог, рано или поздно но вернется сюда!

Если бы только знать, когда именно? Но я уверен, что все это из-за тебя! И с этой проблемой просто так не справишься, здесь одни только опасения не помогут! Надо действовать иначе.

— Все, водяной проснулся, — объявила Эвешка, тревожно глядя на дверь,

— Это САшка разбудил его! Еще бы — от такого крика кто угодно проснется!

Тут Петр вспомнил — жидкая черная грязь, блестящая и в ней кости… Уж жена умеет напомнить о чем-то! Там, под корнями дерева… Петр пришел туда, потому что поспорил на большие деньги. А деньги нужны были тогда! Еще бы — в Войводе деньги всегда нужны, особенно тем, кто всегда стремится к широкой известности.

Конечно, многого там Эвешка не понимала. Но зато она понимала главное — везде люди стараются обогнать друг друга, как и все в этом мире, чтобы завоевать достойное место под солнцем.

— Вот возьми ту же русалку, — продолжал рассуждать Петр, — что это такое? За счет чего она получает такую силу? Конечно, за счет своего безудержного желания она выпивает из людей жизненную силу! А теперь подумай — как долго ты сможешь удерживать возле себя Ильяну? Или меня?

Если Ильяна пожелает, она преодолеет любые запреты! Нет, пока не поздно, нужно менять твое воспитание!

В глазах Эвешки мелькнуло раздражение, но она предпочла промолчать.

А ведь Петр знал, сколь могущественной ведуньей является жена.

Возможно, она и в правду поняла, что одними только запретами ничего не добьешься.

— Эвешка, — продолжал муж, — ну неужели так трудно стать немного помягче?

Эвешка холодно посмотрала на Петра и ничего не сказала.

Взяв стоявшую в углу корзину, она поставила ее на стол.

Ни слова не говоря, женщина стала укладыват в нее вещи.

— Что это такое? — спросил он.

— Это значит, что тебе лучше самому жить с нею! Без меня! У тебя, я думаю, это получится верно.

Женщина говорила так, но на сердце, Петр это чувствовал, у нее быо совсем другое. Было понятно, чего хотелось Эвешке — она почувствовала себя преданной, но желала, чтобы все слушались только ее, поскольку только себя она полагала предчувствующей все опасности.

Но Эвешка была женщиной опасной — ей ничего не стоило погубить того, кто стоял на ее пути. Как она поступит в этой ситуации?

— Я заберу лодку, — донесся до Петра голос жены, — ведь там уже лежат припасы, да?

Он автоматически кивнулголовой, словно речь шла о чем-то обыденном.

Петр тяжело опустился на лавку возле стола, думая, почему это не слышно голсоов Саши и Ильяны. Конечно, Саша — человек хладнокровный, он постарается проонтролировать ситуацию…

Вдруг Петр почувствовал на губах солоноватый привкус крови. Удивившись он понял, что прокусил губы. Впрочем, он сделал это намерено, думая, что боль отвлечет его от тяжелых мыслей.

Шаги жены слышались уже в другой комнате, а потом снова зазвучали рядом — она собирала свои вещи. Раньше Эвешка тоже часто угрожала, что уйдет на все четыре стороны. А теперь она приводила в исполнение свою угрозу. Видимо, у нее действительно не было выбора — волшебникам очень трудно ужиться рядом с обычными людьми.

— Об остальном я сама позабочусь, — нарушила тишину Эвешка, когда настанет время.

— О Саше? — пробормотал вопросительно Петр, надеясь, что Саша как раз слышит их. Он подумал, хорошо ли сейчас Саша чувствует себя. И Ильяна.

Ведь Эвешка, как все чародеи, была опасной. Иногда их волшебство калечит, а иногда и убивает близких им людей. Эвешка всю жизнь боялась этого. Возможно, она решила избавить их от этого страха, а заодно и себя.

— Нет, — громко ответила жена. Петр услышал скрип отворяемой двери, а потом почувствовал, как в комнату ворвался вихрь холодного воздуха.

Боже, подумал Петр, в кого она превратилась. Честное слово, рядом с нею даже этот Черневог не кажется таким уж опасным.

— Тут слишком много силы, — ответила снова Эвешка, выходя за дверь, — слишком много силы, чтобы заниматься волшебством!

Петр почувствовал радость, что Эвешка покидает этот дом. Вдруг он услышал ее шаги — она возвращалась. Весь дом словно застонал. Вот он почувстовал ее губы на щеке, а потом словно начал проваливатьсяв какую-то темноту…

— Мне нужно сделать это, Петр, — донесся откуда-то словно издалека ее голос, — я обязана… Или мы все погибнем!

Но о чем это она говорила? Руки Кочевикова затряслись крупной дрожью…

Хорошо еще, что Ильяна спит, подумал Петр через некоторое время выходя из забытья. И хорошо. что Саша продолжал оставаться возле нее. Но может, это вовсе не Эвешка сказала? Может, это просто послышалось? Или это какое-то дьявольское наваждение?

— Это все, что я помню, — сказал потом Петр.

Саша, вышедший из комнаты, тяжело опустился рядом не скамейку.

— Выпей немного чаю, — предложил он, пододвигая свояку чайник.

Петр тяжело схватился за посудину, и вдруг увидел скол на глиняной поверхности — еще со времен Уламеца. И Кочевиков поствил чайник обратно на стол.

Она сейчас плывет по реке. На юг, — продолжал Саша, — она забрала лодку! Мне кажется, что водяной обязательно пустился за ней.

— О, Боже! Что еще?

— С водяным вообще нужно быть поосторожнее! Мне кажется, что это она накликала его. Впрочем, в этом я не совсем уверен!

— Она все утро смотрела на воду! Прислушивалась к его плеску! Нам этго не понять!

Постепенно Петр стал вспоминать все, что ему пришлось пережить перед забытьем.

— Что-то такое случилось со мной, — сказал он, ощупывая голову, которая болела, — даже не знаю! Но вообще только теперь я начал понимать тебя!