Кшиштоф Борунь - Восьмой круг ада

Человек на экране сделал какое-то незаметное движение, и почти в тот же момент раскрытая чаша входного купола начала медленно поворачиваться вокруг вертикальной оси.

Модест сделал шаг в сторону закрывающегося входа, но Кама подошла к нему и, взяв за руку, провела к ближайшему креслу.

- Сядем. Во время разгона лучше не ходить по кабине.

Купол закрылся. В кабине воцарилась тишина.

- Счастливого пути, - сказал юноша на экране и исчез.

Темный потолок центрального зала авиапорта сменило голубое небо. Кресла слегка задрожали, и почти в тот же момент серебристые машины, видимые сквозь прозрачные стены, поплыли куда-то вниз. Самолет набирал скорость.

Авиапорт исчез, уступая место разбросанным среди зелени промышленным сооружениям и далеким нагромождениям жилых массивов. Проплыла голубая лента Вислы и отдельные жилые здания, теряющиеся в тумане.

- Ну как? Ты рад? - прервала Кама молчание.

- Зачем ты солгала? - вместо ответа спросил Мюнх.

- Солгала? - недоуменно спросила она. - Я же тебе говорила, что этот полет необходим для твоего здоровья. Кроме того, ты познакомишься с новой страной. Ты хотел увидеть Индию... Туда мы и летим.

- Ты сказала, что мы одни...

- Но мы действительно одни!

- А он? - Мюнх показал на экран.

Кама улыбнулась.

- Это же только изображение. - Она встала с кресла и подошла к пульту. - Ты видел работника авиапорта в Варшаве. Кораблем управляет система автоматических приборов. Автоматов! Машин, работающих без помощи человека. Я когда-то тебе уже об этом говорила.

- Знаю, - не совсем убежденно кивнул он головой.

- Машины ведут корабль по заранее разработанной программе, а также в соответствии с приказами, поступающими с аэродромов.

- Но этот... человек... нас видит?

- Так же, как ты видишь меня, а я тебя, когда мы разговариваем по визофону.

- Я не об этом. Сейчас он нас видит?

- Нет. Но мы легко можем с ним связаться. Или же с кем-нибудь другим, добавила она, заметив отрицательное движение Модеста. - Например, с Гардой. Сейчас он, наверно, еще в Институте.

- Нет. Не надо! - в глазах Мюнха появилось беспокойство.

- Как хочешь. Может, ты устал? Тогда измени форму кресла. Достаточно нажать кнопку с левой стороны. Как у тебя в комнате.

- Нет. Мне не хочется спать.

- Дать тебе еще таблетку бодрящего?

- Нет. Не хочу, - ответил он, брезгливо поморщившись.

Кама с беспокойством смотрела на него. После возвращения из Рима он стал очень нервным и даже агрессивным.

- Скажи, - спросил он снова, - они могут нас видеть? Наблюдать за нами? Слышать, когда мы этого не знаем?

- Кто?

- Ну, те... управляющие полетом. По визофону...

- Нет. Правда, они могут с нами связаться, но мы тут же узнаем об этом. Впрочем, если ты так уж хочешь, можно перейти на условную связь. Достаточно нажать вот здесь, - она показала на один из клавишей. - Тогда связь будет производиться только с нашего согласия.

Мюнх поднялся с кресла и как-то неуверенно подошел к Каме.

- Так сделай это!

- Если ты так хочешь...

Она нажала кнопку.

Он долго смотрел на щит, потом вдруг повернулся и подошел к столику, около которого стояла его дорожная сумка. Поставил сумку на столик. Открыл и машинально закрыл. Некоторое время задумчиво играл длинным ремешком.

Потом, словно забыв, зачем поставил сумку на стол, подошел к ближайшей полке с книгами. Потянулся за одной, открыл ее, перелистал, захлопнул и поставил на место. Взял другую.

- Что ты ищешь?

Он не ответил. Отложил книгу на полку и подошел к бару. Коснулся рукой механического подноса со столовым сервизом. Взял вилку, отложил, потом нож...

- Может, ты что-нибудь съешь? Или выпьешь?

Он быстро отдернул руку, так что нож упал с подноса на пол.

- Самообслуживание в баре очень несложно. Достаточно сказать: "Блокада, прошу...", и сообщить номер блюда по меню. Автомат действует по сигналу голоса. Как некоторые автоматы на улицах. Например, я хочу мандаринового сока, - она взяла карточку и прочла: - "Мандариновый сок - 23". Значит, надо сказать: "Блокада, прошу 23".

В подносе с глухим шипением открылся клапан. На небольшой, напоминающей мольберт тарелочке стоял стакан с пенящейся жидкостью.

- Хочешь? - спросила Кама.

Он отрицательно покачал головой, но потянулся к подносу и взял тарелочку. С интересом рассматривал предмет, казалось, взвешивал в руке.

- Что тебя так заинтересовало? Обычная тарелка. С отверстием, чтобы удобнее нести, - объяснила она, но он ее не слышал. Он смотрел уже не на тарелку, а куда-то поверх головы Камы на противоположную стену, за которой виднелись темно-голубые бескрайние волны моря.

- Черное море! Я специально выбрала окольный путь...

Она подошла к окну и посмотрела вниз.

Тонкой белой линией горел на воде след водолета, мчащегося как лыжник по насту. Вдалеке две... три-четыре точки. Они кажутся неподвижными. Видимо, группа водно-воздушных яхт, стремительно скользящих над волнами.

Кама задумалась. Наверно, надо бы и Модеста взять на такую прогулку. Пусть видит, пусть наслаждается всем.

Она услышала за собой шум. Мюнх приближался к ней. Ее охватило какое-то непонятное беспокойство. Беспокойство усилилось. Она чувствовала, что должна повернуться... Сейчас же. Немедленно!

Но прежде чем она успела это сделать, над ее головой раздался свист, закончившийся оглушительным грохотом, словно обрушился потолок.

Перед глазами замелькали круги. Она почувствовала, что падает на пол, но не могла ничего поделать. Словно в каком-то кошмарном сне, она на мгновение увидела перед собой перекошенное лицо Модеста, потом его плечи.

Словно сквозь туман, она наблюдала, как Модест бежит к стойке. Хватает на бегу сумку, стоящую на столике, рвет ремешок...

Она прикрыла глаза. Пыталась понять очередность событий. Но мысли беспомощно рвались... Она провела по лицу рукой и, опираясь на другую, попробовала сесть. Еще одно усилие... Еще немного...

Вдруг какая-то тяжесть навалилась на нее. Она чувствовала, что ее хватают... тяжесть прижимает ее к полу... Что происходит?.. Она с трудом соображала: она в кабине самолета, летит с Модестом в Калькутту... Что он с ней делает? Зачем срывает телефонный браслет, выкручивает руки? Связывает ее?

Она пыталась вырваться, высвободить руки... Но сопротивление было уже бесполезно.

Модест схватил ее за плечи, поднял и бросил в кресло. Потом подошел к бару и принес стакан мандаринового сока.

Она почувствовала на губах прикосновение холодного стекла. Выпила несколько глотков освежающего напитка, и мозг начал работать живее.

Она уже почти полностью пришла в чувство, только очень ослабла, а утомительный шум в голове перешел в боль.

Мюнх стоял напротив и молча смотрел.

- Зачем? - с трудом спросила она.