Бен Бова - Орион (Орион - 1)

Угэдэй, занимавший ныне золотой трон Чингисхана, правил ордой с помощью китайских советников, которым принадлежали все основные административные посты в его правительстве.

Когда мы с Аглой приблизились к городу на достаточно близкое расстояние, первое, что нам бросилось в глаза, были храмы, построенные из обожженной на солнце глины и принадлежавшие самым разнообразным конфессиям. Как выяснилось, монголы были необычайно терпимы в религиозных вопросах, и здесь мирно соседствовали буддийские ламы, мусульманские муллы, христианские монахи, конфуцианцы и еще множество других проповедников и священников, о конфессиональной принадлежности которых оставалось только догадываться. В центре запутанного лабиринта кривых и на удивление грязных улочек возвышался дворец Великого хана.

Нас остановила стража, стоявшая на всех въездах в город. Китаец, одетый в традиционный шелковый халат, принял у меня из рук сопроводительную грамоту, составленную одним из советников Субудая. По всей видимости, имя знаменитого полководца пользовалось немалым уважением и в монгольской столице. Во всяком случае, он немедленно отдал распоряжение одному из воинов подыскать для нас временное пристанище. Малый, которому едва минуло восемнадцать, послушно вскочил на лошадку и, не говоря ни слова, повел нас по запутанным улочкам Каракорума. Собственно, их даже трудно было назвать улицами в строгом смысле этого слова. Глинобитные хижины и юрты стояли рядом, размещенные безо всякого порядка. Весь город напоминал огромный караван-сарай, каким он в сущности и являлся. Здесь можно было услышать китайскую, арабскую и персидскую речь. Стреноженные верблюды находились рядом с великолепными арабскими жеребцами и полудикими лошадками кочевников. Здесь продавались самоцветы из Индии, пряности с неведомых островов, шелковые китайские ткани и бесценные дамасские клинки из далекой Аравии.

Нам нашлось местечко в маленьком одноэтажном домике, построенном из необожженного кирпича, двери которого выходили прямо на широкую площадь возле ханского дворца. Сквозь узкое оконце можно было разглядеть постройки и огромные шелковые шатры, составлявшие комплекс дворца, окруженного цепочкой личных телохранителей Великого хана. Как и в лагере Хулагу, перед входом в центральный шатер день и ночь полыхали два огромных костра, разведенных для отпугивания злых духов.

А в том, что их здесь хватало, у меня не имелось ни малейших сомнений. Ариман прибыл в Каракорум намного раньше нас и, скорее всего, уже имел возможность встретиться с Угэдэем. Рано или поздно он узнает о моем прибытии, и тогда новое покушение на мою жизнь вряд ли заставит себя долго ждать.

Но я был слишком утомлен, чтобы думать об опасности. Несколько недель изнурительного путешествия лишили нас последних сил. Агла и я уснули почти мгновенно, едва упали на свои войлочные подстилки. Проспали мы, как мне потом удалось выяснить, без малого сутки.

Однако врожденное чувство самосохранения спасло меня и на этот раз. Я пробудился в твердой уверенности, что моя жизнь в опасности. Слегка приоткрыв глаза, я продолжал неподвижно лежать на своей подстилке, готовый в любой момент встретить противника лицом к лицу. Агла мирно спала, положив голову мне на плечо. Скосив глаза, я осмотрел помещение, в котором мы находились. В нем не было окон, кожаная, украшенная бусинами занавеска, заменявшая входную дверь, располагалась всего в двух футах от нашего ложа. По-видимому, звук звякнувших бусинок и разбудил меня. Я затаил дыхание и прислушался. Я лежал спиной к двери, но опасался повернуть голову, дабы не спровоцировать убийцу, стоявшего практически рядом со мной.

Снова раздался еле слышный звук, и слабый свет хмурого утра проник в нашу убогую каморку. На стене против моего лица появились тени двух мужчин в боевых шлемах монгольских воинов. Первая тень подняла руку, судя по всему вооруженную длинным, тонким кинжалом.

Вскочив на ноги, я атаковал их прежде, чем они успели сообразить, что происходит. Столкнувшись лбами, убийцы отлетели к дальней стене и рухнули на глиняный пол. В то же мгновение я уже был рядом с ними и, заломив руку, державшую кинжал, за спину, заставил нападавшего выпустить оружие из ослабевших пальцев. Ребром левой руки я изо всех сил ударил моего второго противника в адамово яблоко. За своей спиной я услышал испуганный крик проснувшейся Аглы. Раздумывать было некогда. Первый воин уже успел подняться на ноги и тянулся к сабле, висевшей у него на боку. Я нанес убийце удар кулаком в область сердца, сломав ему несколько ребер. Когда он согнулся от боли, я ударил его коленом в лицо. Не издав больше ни звука, он сполз по стене на землю и затих. Повернув голову, я краем глаза увидел нагую Аглу, стоявшую у стены с кинжалом в руке. Спору нет, зрелище весьма эффектное, хотя вид у нее был скорее испуганный, чем воинственный.

- С тобой все в порядке? - спросили мы в один голос.

Несмотря на драматичность ситуации, у нее хватило сил улыбнуться. Набросив на голые плечи одеяло, она присела на корточки рядом со мной, пока я обследовал тела своих недавних противников. Оба они уже умерли. У одного была свернута шея, у другого, судя по всему, сломанные кости лица проникли в головной мозг. Агла с благоговейным страхом уставилась на меня.

- Ты убил их двоих голыми руками?

Я автоматически кивнул.

- По правде говоря, у меня и в мыслях не было этого делать. Я предпочел бы, чтобы хотя бы один из них остался в живых и рассказал мне, кто их послал.

- Я смогу сказать тебе это сама. Они были посланы Темным человеком.

- Да, я тоже так думаю, но предпочел бы знать наверняка.

Наш разговор был прерван появлением одного из стражей порядка с обнаженной саблей в руке.

- Я слышал крик...

Он остановился на половине фразы, заметив тела двух неизвестных, распростертых на земле. Я опасался, что он не удержится от соблазна тут же на месте отомстить за убийство двух своих соплеменников, и уже приготовился к новой схватке, но он только недоуменно уставился на меня.

- Ты один убил их обоих?

Я меланхолично кивнул головой.

- Один? Без оружия? - недоверчиво спросил он.

- Да, - огрызнулся я. - А теперь, будьте добры, уберите отсюда ассасинов.

- Подожди, - вмешалась Агла, придерживая одной рукой одеяло, то и дело норовившее соскользнуть с ее плеч. - Ты, кажется, хотел узнать, кто их послал?

Прежде чем я успел что-то ответить, она опустилась на колени, выставив на всеобщее обозрение пышные ягодицы, и подняла опущенные веки мертвых воинов. Несколько минут она молча вглядывалась в глаза мертвецов, затем вздрогнула и поспешно закрыла их снова. Пока она проделывала эту операцию, я наконец сообразил, что продолжаю стоять в чем мать родила. Утро было довольно прохладным, а возбуждение битвы уже успело покинуть меня. Так или иначе, я задрожал то ли от холода, то ли от естественного чувства стыда, присущего цивилизованному человеку, оказавшемуся обнаженным в присутствии постороннего. Агла поднялась на ноги, едва не потеряв при этом непокорное одеяло.