Джон Браннер - Зыбучий песок

"Ох!"

Сегодня, в отличие от вчерашнего дня, Пол держал себя в руках. Он спросил только:

- Жалоба какого сорта, сэр?

- Вы не припоминаете, что оскорбили вчера вечером некую влиятельную особу?

- Нет, я не заметил. - Пол сделал честное лицо.

- Тогда либо вы чрезвычайно нечувствительны, либо я вынужден считать ваши слова ложью. Тем тяжелее мне будет доверять вам в дальнейшем. Холинхед облокотился на спинку кресла и сложил на животе руки. - Вчера вечером мне домой позвонила миссис Барбара Веденхол и сказала, что вы публично оскорбили ее, и что, более того, были в этот момент пьяны. Что вы на это скажете?

- Второй пункт - целиком неправда. И должен добавить, сэр, что, надеюсь, вы достаточно давно меня знаете, чтобы в это поверить.

"Хороший выстрел. Холинхед всегда гордо заявлял, что "прекрасно знает свой персонал"."

- Что касается так называемых оскорблений, то говорила ли вам миссис Веденхол, в чем они заключались?

Холинхед замялся.

- Действительно, - согласился он. - Миссис Веденхол лишь охарактеризовала их как непередаваемые.

- Точнее сказать, несуществующие, - пробормотал Пол. - Вы смотрели отчет о событиях прошлой ночи?

- Нет, конечно! Вы же видели, я только что пришел.

- Миссис Веденхол упоминала о той помощи, которую она предлагала полицейскому инспектору Хоффорду?

- Я как раз собирался к этому перейти. Я уверил ее, что если бы кто-то из наших пациентов пропал, я немедленно был бы поставлен в известность. Но так или иначе, действительно какая-то выведенная из равновесия личность набросилась на прохожего?

- Я с трудом представляю, чтобы вы, сэр, одобрили бы охоту за выведенной из равновесия личностью с помощью ружей и пистолетов. Инспектор Хоффорд был возмущен не меньше моего, и если я и говорил с миссис Веденхол черезчур резко, то только по причине уверенности, что выражаю взгляды, с которыми согласны и инспектор, и вы, сэр. Пресловутый маньяк, между прочим, оказался девушкой пяти футов ростом и семидесяти девяти фунтов весом, которую я привез сюда безо всяких затруднений.

"Кажется, я удовлетворил своего начальника. Достаточно и "сэров" и его любимых вычурных оборотов"."

Пол приободрился - утро, похоже, прояснялось. Внимательно изучив его из-под насупленных бровей, Холинхед, наконец, произнес:

- Вы спрашивали миссис Веденхол, страдала ли она когда-либо от преступных посягательств?

"Ну, это уже мелочи."

- Видите ли, на лице у раненого были следы ногтей, по которым часто обнаруживают насильников. Один из полицейских видел подобные следы у человека, которого арестовывал по схожему обвинению. Поскольку миссис Веденхол является мировым судьей, я счел возможным поинтересоваться - да, я помню дословно, - имеет ли она опыт изнасилования. Если я плохо сформулировал вопрос, готов признать свою вину.

Но прошу вас принять во внимание, сэр, что я был чрезвычайно возмущен ее предложением прочесать местность с ружьями и собаками.

Пол умолк. Через некоторое время Холинхед хмыкнул и потянулся к ящику с бумагами.

- Ладно, Фидлер. Не будем больше поднимать эту тему. Но имейте в виду, что отношения с населением для нас необычайно важны, и вы не должны позволять профессиональному рвению подавлять ваш такт. Вы меня понимаете?

- Конечно. - С трудом сдерживая смех, Пол поднялся.

- Спасибо. Это все.

В свой кабинет Пол входил со вздохом облегчения. Но вместо того, чтобы сесть за стол и начать разгребать утренние бумаги, он встал у окна, закурил и принялся наблюдать, как расходятся по своим местам рабочие.

"У Чента есть один плюс: здесь не позволяют беднягам отсиживать зады в палатах.

Интересно, кто завел такой порядок? Вряд ли Холинхед. Наверно его предшественник, или кто-то еще раньше."

День намечался не то чтобы ясный, но все же лучше вчерашнего. Зевая, он рассматривал бригаду садовников, ожидавших, когда принесут их безопасные инструменты - если, конечно, садовый инвентарь вообще может быть безопасным. На всякий случай им давали только носилки и березовые метлы, да и то лишь тем, чье состояние признавалось стабильным.

"Трудно отличить занятых трудотерапией пациентов от обычных рабочих, разве только сестры - в белых халатах. Интересно, могла бы психиатрическая больница жить как средневековый монастырь, самообеспечиваюшейся коммуной? Вполне. С той только разницей, что все устремления пациентов направлены в прямо противоположную сторону - вернуться во внешний мир."

В дверь постучали - первый раз за это утро. Посетителем оказался Олифант - слишком свежий, видимо дежурство было спокойным.

- Доброе утро, док. Привет от подопечных, и не могли бы вы устроить, чтобы доктор Элсоп посмотрел сегодня мистера Черрингтона? Мы еле подняли его из постели, а за завтраком он изрисовал весь стол овсяной кашей.

- Черт. - Пол потянулся за папкой, которую он называл про себя пожарным списком.

Бессмысленно, на самом деле, все пациенты и их болезни были экстренны, за исключением хронических гериатриков.

"Все сумасшедшие неотложны, но некоторые более неотложны, чем другие."

- Хорошо. Что-нибудь еще?

- Ну: - Олифант замялся. - Экономка сказала, что вы велели переселить Джинглера и Рилли из Буйного на место тех двоих, которые выписались. Не могли бы вы оставить их еще на пару дней?

- Боюсь, что нет. Чем меньше эти двое будут среди хронических больных, находящихся в худшем состоянии, чем они сами, тем лучше.

- Мы так и думали, - пробормотал Олифант.

- Перестаньте! Согласен, старый Джинглер так и будет мотаться между домом и больницей до конца жизни, но Рилли только двадцать два года, и он слишком умен, чтобы ставить на нем крест.

- Но он избил собственную мать.

- В некотором смысле она это заслужила, - вздохнул Пол. - И заметьте, его прислали к нам, а не в Рэмптон и не в Бродмур. Но мне некогда с вами спорить.

Займитесь этим прямо сейчас. Доктор Элсоп будет примерно через полчаса, и я попрошу его сразу посмотреть Чаррингтона.

- Спасибо, - кисло пробормотал Олифант и вышел.

"Может, если бы я тоже проводил среди пациентов целые дни, я бы относился к ним так же, как он."

Пол покачал головой и взялся за бумаги.

Телефон зазвенел, как раз когда часы пробили полдесятого. Раскладывая бумаги по папкам - "без изменений, без изменений, без изменений", - Пол снял трубку.

- Это Натали, - произнес голос, - я иду в палаты. Пойдешь со мной к Арчин или будешь ждать Элсопа?

- Подожди. - Одной рукой зажимая трубку, Пол другой сгреб бумаги в ящик. - Я догоню тебя в женском отделении через десять минут, годится?

- О'кей.

Еще один стук: сестра Дэвис с записками от экономки.

"Спросить ее что ли, как прошла ночь? Какая бестактность! Но хоть для кого-то этот день солнечный. Что в бумагах?: Ничего срочного, слава Богу. Список лекарственных назначений: не забыть сказать Элсопу об этом курсе флуфеназина; он нам может пригодиться. И это все пока."