Джон Браннер - Зыбучий песок

Так же автоматически он забыл убрать руку, когда они шли через больничный двор, и опомнился только тогда, когда увидел шофера, сидящего все на том же месте за рулем машины.

"Вот так зарождаются сплетни. Нельзя этого делать."

Удержать ся тем не менее было трудно. Арчин была так похожа на ребенка, что это разбудило все его родительские инстинкты.

"Если бы только Айрис: Но все это мы уже прошли, а повторять те же аргументы второй раз я не готов."

Когда они появились в рентгенкабинете, дежурный уже собирался идти их искать.

Сестра записала Арчин в журнал, проверила, нет ли на ней сережек или еще чего-нибуть, что может отпечататься на снимке, затем открыла тяжелую железную дверь, над которой висела красная лампочка радиационной опасности.

Из-за плеча Арчин Пол рассмотрел все оборудование: койку, кресло, различные упоры для рук и ног, сам рентгеновский аппарат.

Арчин вдруг резко развернулась.

- Эй, вы куда? - воскликнула сестра, хватая ее за рукав. Резкое змеиное движение, и рука свободна, еще одно, и пальцы впиваются в локоть сестры. Она взвизгнула и выронила бумаги.

Пол, окаменев от изумления, смог лишь протянуть руки так, словно пытался отгородить Арчин, и глупо проговорить:

- Сейчас, одну минуту:

Но он стоял на ее пути, и этого оказалось достаточно. Одним движением плеча она заставила его потерять равновесие, как пантера в прыжке выбросила вперед тело и ударила кулаком ему прямо в солнечное сплетение. Он согнулся пополам, чувствуя, как выходит из легких воздух, а она проскочила мимо и выбежала из кабинета.

18.

"Больная продемонстрировала немотивированный страх перед рентгеновским оборудованием," - старательно выводил Пол. - "Таким образом, попытка рентгеноскопии черепа была признана нецелесообразной, поскольку ее неадекватная реакция:"

Он положил ручку и закурил, раздумывая, чем бы закончить фразу. Рука сама собой потянулась к точке на животе, куда Арчин ударила с таким устрашающим эффектом.

"Как бы осторожно я это не изложил, кто-нибудь наверняка решит, что она опасна.

Что там было в газете насчет Зверя в Человеке, который вырывается на свободу?"

Пола передернуло от мысли о том, сколь тонкая грань отделяла его от действительно серьезных неприятностей. Если бы Арчин удалось затеряться в городской толпе, им бы не было конца: полиция, розыск, скандал на всю округу, вопли об официальном расследовании.

Но он, похоже, легко отделался - девушка не двинулась дальше больничного двора и спокойно дождалась, пока он, шатаясь, не доковылял до нее. Она категорически отказалась вернуться в кабинет, но спокойно залезла обратно в машину и без приключений доехала до Чента.

Тем не менее, замять дело оказалось невозможно. Медсестра из рентгенкабинета пострадала не на шутку - от удара лопнула вена на внутренней стороне локтя, на руке образовался жуткого вида кровоподтек, а сама несчастная девушка потеряла сознание от боли. Поэтому сейчас Арчин находилась в запертом боксе, и Полу пришлось пустить в ход все остатки доверия, которое она к нему питала, чтобы влить в нее солидную дозу успокоительных лекарств. Только что ему сообщили, что она заснула.

"Боже мой, что ее воображение могло увидеть в простом рентгеновском аппарате?

Неужели какую-нибудь адскую машину сумасшедшего ученого из триллера?"

Но результат был налицо. Он увидел и испытал на себе все, на что она способна. У Фабердауна не было никаких шансов - с такой тренировкой она запросто могла сломать ему не только руку, но и шею.

"Что, насколько я понимаю, и является доказательством фундаментального расстройства личности. Даже если забыть о ее креветочных размерах, обычная девушка не может до такой степени испугаться людей, чтобы драться, как профессиональный убийца."

Эта мысль заставила его передернуться. Одно дело смотреть боевики по телевизору, где драки больше похожи на балет, и совсем другое оказаться лицом к лицу со смертоносным оружием, пусть даже в обличье миниатюрной и очаровательной девушки.

"Но это только полбеды, если честно. Разве жизнь с Айрис не отучила меня судить о человеке по наружности? Если бы Арчин ходила по больнице с обычным для пациентов опущенным видом, была безразлична к своей внешности, вяла и апатична, если бы не тот живой интерес, который она проявляет ко всему вокруг, я задвинул бы ее в дальний угол сознания и занялся бы работой."

Он решительно взялся за ручку с твердым намерением продолжить отчет. Но слова, на которых он остановился - "неадекватная реакция" - схватили за шиворот его воображение и потащили по одной из знакомых и очень болезненных мировых линий, которые так часто не давали ему покоя.

"Спрашиваю шофера, куда она побежала: "Я не видел, доктор, я как раз нагнулся, чтобы прикурить." Бегаю, как сумасшедший по улицам и принимаю за Арчин посторонних людей - детей в таких же пальто, женщин с похожими волосами. Сообщаю в полицию - лицо Хоффорда, лицо Холинхеда. "Это серьезное нарушение служебных обязанностей, и я вынужден буду сообщить о нем вышестоящие инстанции." И объясняю Айрис, когда она вернется, что мне скорее всего придется оставить эту работу."

Ручка в его пальцах сломалась с сухим деревянным звуком. Он глупо уставился на обломки. Видение было настолько мучительным, что он до белизны сжал кулаки; ладони и лицо стали влажными от пота. Он со злостью швырнул сломанную ручку в корзину и достал новую.

"Но это же было еще реальнее, чем стол, комната и окно с видом на закат! Так реально, словно я - другое сознание, смотрящее моими глазами на все это мирное и спокойное благополучие, где нет настоящего Пола Фидлера; словно на каком-то невообразимом изломе мира настоящий я оказался сброшен в цепь непоправимых катастроф и кричит теперь оттуда так страшно, что этот мозг, который у нас один на двоих, думает его мыслями, а не моими."

Трясущимися руками он заставил себя дописать отчет: ":показала, что больная владеет приемами рукопашного боя. Она не противилась возвращению в Чент; однако, я счел целесообразным назначить ей успокоительное, и:"

"Будьте вы все прокляты! Два целесообразных на трех строчках!"

Он терпеть не мог больницу по выходным. В эти дни осмысленность, которую будничная суета сотрудников обычно придавала Ченту, сменялась ощущением безнадежной пустоты. Появление и уход врачей и сестер во время ланча - в основном уход - будило в пациентах чувство собственной ущербности, и Пол почти физически ощущал, как запах безысходности бьет ему в нос. Живя вне больницы, он обычно этого не замечал, но во время дежурств, атмосфера действовала на него даже сильнее, потому что он не успевал к ней привыкнуть. И вдобавок к его депрессии, еда по выходным была еще хуже обычного, потому что готовилась загодя, так, чтобы потом ее оставалось только разогреть.