Джон Браннер - Зыбучий песок

Строчки в блокноте плясали у него перед глазами, словно сопротивляясь неуклюжим попыткам в них разобраться и сформулировать следующий вопрос.

"Не знаю. Может на него и не произведет впечатления мой успех с Арчин. Я ничего ему не говорил, просто на всякий случай, вдруг я ошибаюсь, потому что с ней так легко ошибиться: А может он не спрашивает прямо, потому что решил списать меня со счетов. Откуда я знаю, что творится в голове у этого скользкого ублюдка."

Он взглянул на Арчин и неожиданно почувствовал, как в нем поднимается теплая волна нежности.

"Держись, милая девочка. Только ты одна отделяешь меня от полного краха, ты знаешь это? Меч в ножнах, вытащить его однажды и поразить всех блеском догадки, "такое предвидение, доктор Фидлер, такая проницательность, это огромный вклад в теорию болтофобии!""

- Расскажи еще, - сказал он вслух. - Расскажи о : - Он не мог вспомнить, о чем хотел спросить, но она помогла ему и начала говорить так, словно кто-то нажал кнопку.

"Кстати: может, взять отпуск? Но две недели в незнакомом месте, о котором я никогда не слышал, где не с кем поговорить, одинокие вечера и люди, которых я никогда раньше не видел и никогда не увижу потом. Вот если бы попасть туда, откуда появилась Арчин:"

Квадратик за квадратиком - сейчас, после того, как случайный вопрос на ее родном языке прорвал плотину, он выстраивал картину ее мира. Перевернув в блокноте несколько страниц, он обнаружил, что несмотря на то, что в последние сеансы записывал лишь ключевые слова и сокращения, теперь, словно расколдованные ее речью, картины всплывали перед ним во всей своей полноте и живости.

"Это ведь как моя жизнь. Вилка, выгнутая наружу, и она попала в тупик."

Идея, принявшая форму похожих на вилку обертонов, вдруг вспыхнула в нем ярким светом, осветив огромное пространство.

"Мне все ясно! Да, теперь я уверен, что все понимаю. Не столько гость, сколько исследователь, а когда я спрашивал ее в первый раз, ей просто не хватило слов."

Он прервал ее, не обращая внимания на то, что она сейчас говорила.

- Арчин, когда было это другое время, из которого ты пришла?

- Я не могу объяснить. Оно не здесь.

- Оно было давно или еще не наступило?

"Безопасно играть со словами и из мира сумасшедших иллюзий. И тем не менее:

какое-то странное очарование. Убежать из мира, поймавшего меня в капкан. Если бы я только мог:"

- Н-нет, - она отрицательно замотала головой. - Не впереди и не сзади.

Северо-запад.

Она подалась вперед и уставилась на него молящим взглядом, словно упрашивая понять.

"Нельзя разочаровывать тебя, девочка, или ты разочаруешь меня, и тогда:

Северо-запад? Вперед, но под каким-то чудным углом?"

Он осторожно спросил:

- Ты рассчитывала попасть сюда?

- Нет! - Внезапный проблеск надежды. - Ты: все это: - Жест, охватывающий кабинет, Чентскую больницу, весь мир. - :не в нашей истории.

- Что же ты искала?

- Они: - Она по-прежнему не объясняла, кто такие "они", но, очевидно, это были какие-то представители власти. - :они послали меня узнать: - Она с трудом подбирала правильное слово. - :о веке беспорядкости?..

- Смуты? - подсказал Пол.

- Правильно! Ответить на много вопросов, почему история: ну: сломалась. Написать отчет и оставить его в специальном месте.

- Когда ты собираешься вернуться?

Она молчала; потом ответила почти беззвучно:

- Нельзя вернуться. Время движется вперед с одинаковой скоростью, как скорость света.

"Не уверен, что понял все правильно, но во всем, что она говорит есть какая-то роковая последовательность."

Он опять отлистал назад свои заметки.

- Что такое твоя история, Арчин? Ты знаешь, чем она отличается от нашей?

- Рим.

- Что?

Транквилизатор наконец вернул ему способность сосредотачиваться, и он не слишком внимательно стал просматривть предыдущие записи в надежде найти ключ к разгадке.

"Но вот что сбивает меня с толку. Туманные намеки на пасторальный мир без городов, люди, живущие по сто пятьдесят лет, воплощение утопии!"

- Рим, - снова повторила Арчин. - Вы называете свое письмо латинским, так? Я нашла в библиотеке всего несколько книг по истории, и то очень плохих, но:

подожди, я сейчас покажу: - Она полезла в свой помятый портфель, который по-прежнему повсюду таскала с собой.

- Просто скажи, - вздохнул Пол.

Она разочарованно опустила портфель на пол.

- Хорошо. Римляне были завоевателями, победили всех вокруг того, что вы называете Средиземным морем, дошли даже сюда. Оставили странную письменность, странный язык. Для меня история говорит, что люди были из: аах: - Она прищелкнула пальцами, досадуя на саму себя за то, что забыла слово. - Средней Азии, вот. Азия: Учились писать в Северной Италии рядом с горами, которые вы называете Альпы, отрезали край куска дерева вот так. Она провела ребром правой ладони поперек указательного пальца левой.

Пол недоуменно уставился на нее. Внезапно его сознание вдруг поймало в фокус все, что она только что говорила.

"Господи, это же нелепо. Шумахер говорил, что в ленте, которую я ему дал, он нашел следы угро-финского влияния. И форма глаз: азиатская складка при европейской структуре. И она только что объяснила мне почему руническое письмо острое и прямое, а наше закругленное. Как же глубоко она разработала свои построения?"

- Почему же ты не попала туда, куда хотела, Арчин? И куда ты хотела?

- Городок назывался: - Он не уловил слово, его уши не воспринимали звуки чужого языка. - Мясной рынок, рынок одежды, овощной, тринадцать тысяч жителей, управлялся Господином Западных Гор, сразу перед началом войны против Средиземной Равнины. - Она произносила это так равнодушно, словно пересказывала какой-то сон о совершенно невозможных событиях. Вместо этого я здесь. Я много думала одна в комнате. Я думаю, время похоже на: как называется такое место в конце реки?

- Устье?

- Нет, нет. Когда широкая земля разделяет воду на много линий?

- Я понял. Это дельта. - Он нарисовал в блокноте похожую на вилку фигуру и показал ей. Арчин энергично кивнула.

- Дельта! Начинается здесь: - Она показала на главное русло реки. Потом идет сюда, сюда, или сюда. В твоей истории Рим был, а в моей нет. Я была здесь, - она ткнула в самый левый рукав дельты, - а теперь здесь: первый из правой связки рукавов.

"Господи. Ты знаешь, что если кто-то и может воспринять это серьезно, то только "другой Пол Фидлер"."

Он в замешательстве смотрел на Арчин. После первого прорыва, когда он вынудил ее признаться в том, что, по ее мнению, запрещали неведомые "они", гипноз требовался все меньше и меньше, чтобы заставить ее говорить. Сейчас он затруднялся сказать, в трансе она или нет. Вся живость и энергия ее характера светились в глазах и ясном, звонком голосе.