Рэй Брэдбери - Убить полюбовно

- Даже обидно, - сказала Мисси, выждав неделю. - Я все ждала, что прибудет высокий, суровый человек с блокнотом, набегут фотографы, защелкают вспышки. Кто бы мог подумать, что у бедняжки не было ни родных, ни близких.

В доме что ни день толпились гости. Так задумала Мисси.

- Под шумок легче провернуть дело. Чем не стрельба по движущейся мишени!

К ним опять зачастил мистер Гаури, который сильно хромал после падения с лестницы, хотя с той поры прошла не одна неделя. Он все так же сыпал анекдотами и надсадно хохотал, а однажды едва не отстрелил себе ухо из дуэльного пистолета. Гости помирали со смеху, но сочли за благо убраться пораньше. Гаури поклялся, что ноги его больше не будет в этом доме.

Потом вышел казус с одной дамочкой по имени мисс Каммер, которая, оставшись у них ночевать, решила воспользоваться электробритвой хозяина и получила если не смертельный, то поистине сокрушительный удар током. Унося ноги, она растирала правую подмышку. Джошуа не долго думая стал отращивать бороду.

Вскоре после этого пропал некий мистер Шлейгель. А вслед за ним мистер Смит. В последний раз несчастных видели по субботам в гостях у Эндерби.

- В прятки играете? - подтрунивали знакомые, дружески похлопывая Джошуа по спине. - Признайтесь, что вы с ними сделали? Отравили мухоморами? Пустили на удобрение?

- Скажете тоже! - сдавленно посмеивался Джошуа. - Ха-ха, при чем тут мухоморы! Один полез в ледник за мороженым, не смог выбраться и за ночь сам превратился в эскимо. Другой зацепился за обруч для крокета и пробил головой стекло в оранжерее.

- Превратился в эскимо! Пробил стекло! - подхватывали гости. - Ну, Джошуа, вы и шутник!

- Это чистая правда! - настаивал Джошуа.

- Чего только люди не придумают!

- Нет, серьезно, куда запропастился старик Шлейгель? А этот прохиндей Смит?

- И в самом деле, куда подевались Шлейгель и Смит? - спросила Мисси через пару дней.

- Надо подумать. Историю с мороженым подстроил я сам. А вот обруч?.. Не ты ли подбросила его в самое неподходящее место, чтобы я споткнулся и угодил головой в стекло?

Мисси застыла. Он попал в точку.

- Так-так, - сказал Джошуа, - значит, настало время кое о чем потолковать. Пирушкам надо положить конец. Еще одна жертва - и сюда примчится полиция с сиренами.

- Верно, - согласилась Мисси. - Наши маневры рикошетом ударят по нам самим. Что же касается обруча... Перед сном ты всегда прогуливаешься по оранжерее. Но за каким чертом туда понесло Шлейгеля - в два часа ночи? Поделом этому болвану. Долго он будет преть под компостом?

- Пока я его не перетащу к замороженному.

- Силы небесные! Отныне никаких гостей.

- Будем коротать время наедине - ты да я, да еще... гм... люстра.

- Не дождешься! Я так запрятала стремянку - вовек не отыщешь.

- Проклятье! - не сдержался Джошуа.

В тот вечер, сидя у камина, он наполнил несколько рюмок самым лучшим портвейном из домашнего погреба. Стоило ему выйти из комнаты, чтобы ответить на телефонный звонок, как она бросила в свою собственную рюмку щепоть белого порошка.

- Какая гадость, - пробормотала она. - Банально до неприличия. Зато расследования не будет. На похоронах люди скажут: он в последнее время ужасно выглядел, краше в гроб кладут.

С этими словами она - для верности - добавила еще чуть-чуть смертоносного зелья. Тут вернулся Джошуа, опустился в кресло и взял со стола рюмку. Повертев ее перед глазами, он с ухмылкой перевел взгляд на жену:

- Шалишь!

- Ты о чем? - с невинным видом спросила она.

В камине уютно потрескивай поленья. На полке тикали часы.

- Не возражаешь, дорогуша, если мы поменяемся рюмочками?

- Уж не думаешь ли ты, что я подсыпала тебе яду, пока ты говорил по телефону?

- Тривиально. Избито. Но не исключено.

- Ох уж, бдительность-подозрительность. Ну, будь по-твоему. Меняемся.

На его лице отразилось удивление, однако рюмки перешли из рук в руки.

- Чтоб тебе пусто было, - буркнули они в один голос и даже рассмеялись.

Каждый с загадочной улыбкой опорожнил свою рюмку.

С видом беспредельного блаженства они поудобнее устроились в креслах, обратив к огню призрачно-бледные лица, и наслаждались ощущением тепла, которое разливалось по их тонким, если не сказать, паучьим жилам. Джошуа распрямил ноги и протянул пальцы к тлеющим углям.

- Ах, - выдохнул он. - Что может быть лучше доброго портвейна!

Мисси склонила седую головку, пожевала ярко накрашенные губы и начала клевать носом, то и дело исподволь поглядывая на мужа.

- Жалко горничную, - вдруг прошептала она.

- Да уж, - так же тихо отозвался он. - Горничную жалко.

Огонь разгорелся с новой силой, и Мисси, помолчав, добавила:

- Мистера Шлейгеля тоже жалко.

- Нет слов. - Он подремал. - Да и Смита, между прочим, тоже.

- И тебя, старичок, - после паузы медленно выговорила она, хитро сощурившись. - Как самочувствие?

- В сон клонит.

- Сильно?

- Угу. - Он остановил на ней взгляд совершенно ясных глаз. - А ты, дорогуша, сама-то как?

- Спать хочется, - ответила она, смежив веки. Тут оба встрепенулись. К чему эти расспросы?

- В самом деле, - насторожился он. - К чему это?

- Видишь ли... - Она долго разглядывала носок черной туфельки, медленно отбивавшей ритм, - я полагаю, хотя до конца не уверена, что у тебя скоро откажут желудочно-кишечный тракт и центральная нервная система.

Он еще немного посидел с сонным видом, безмятежно поглядывая на огонь в камине и прислушиваясь к тиканью часов.

- Отравила? - дремотно произнес он, и тут неведомая сила подбросила его с кресла. - Что ты сказала? - Упавшая на пол рюмка разлетелась вдребезги.

Мисси подалась вперед, словно прорицательница.

- У меня хватило ума подсыпать яду в свою же порцию - я знала: ты захочешь поменяться рюмками, чтобы себя обезопасить. Вот и поменялись! - Она захихикала дребезжащим смешком.

Откинувшись на спинку кресла, он схватился обеими руками за лицо, словно боясь, как бы глаза не вылезли из орбит. Потом вдруг что-то вспомнил и разразился неудержимым взрывом хохота.

- В чем дело? - вскричала Мисси. - Что смешного?

- Да то, - задохнулся он, кривя рот в жуткой ухмылке и не сдерживая слез, - что я тоже подсыпал яду в свою собственную рюмку! Искал удобного случая, чтобы с тобой поменяться!

- Боже! - Улыбка исчезла с ее лица. - Что за нелепость? Почему мне это не пришло в голову?

- Да потому, что мы с тобой слишком умные! - Он снова откинулся назад, сдавленно хохотнув.

- Какой позор, какое непотребство, надо же так оплошать, о, как я себя ненавижу!

- Будет, будет, - проскрипел он. - Лучше вспомни, как ты ненавидишь меня.

- Всем истерзанным сердцем и душой. А ты?

- Прощенья тебе не дам и на смертном одре, женушка моя, божий одуванчик, старая вешалка. Не поминай лихом, - добавил он совсем слабо, откуда-то издалека.