Рэй Брэдбери - Здесь водятся тигры

- А вы заметили, что нельзя выпить слишком много винной воды, просто не хочется! Мир умеренности.

Они лежали, прислушиваясь к какому-то размеренному биению; казалось, будто где-то в глубине медленно и тепло бьется громадное сердце планеты.

Форестер подумал: "Хочется пить", и капли дождя тотчас оросили его губы. Он тихо засмеялся и подумал: "А как я одинок..." И вдруг издалека послышались тихие, нежные голоса. Его внутреннему взору предстало странное видение. Холмы, между которыми струилась широкая чистая прозрачная река, и на отмелях этой реки в прозрачных брызгах плескались прекрасные женщины, их лица сияли. Другие резвились на берегу, как дети. И Форестер узнал об их жизни и о них самих. Они бродили в этом мире, кочуя с места на место, так как это было их желанием. Здесь не было ни автострад, ни городов - одна лишь холмы, равнины да ветер, что уносил их, как белые перья, туда, куда их влекло.

Как только у Форестера появлялись вопросы, кто-то невидимый шепотом ему отвечал. Здесь не было мужчин. Эту расу составляли только женщины, и они производили себе подобных. Мужчины исчезли пятьсот тысяч лет назад. А где же они сейчас, эти женщины? В миле от зеленого леса, оттуда миля вверх по винному ручью до шести белых камней, и еще миля до широкой реки. Там на отмелях были женщины, любая из них составит счастье мужу и подарит ему прелестных детей...

Форестер открыл глаза. Все проснулись и вставали.

- Мне приснилось... Им всем приснилось.

- В миле от зеленого леса...

- ...оттуда миля вверх по винному ручью...

- ...за шестью белыми камнями, - сказал Кэстлер.

- И еще миля до широкой реки, - добавил Дрисколл. С минуту все молчали. На отливавшей серебром поверхности ракеты отражались звезды.

- Что будем делать, капитан?

Форестер молчал.

Дрисколл сказал:

- Капитан, давайте останемся. Не надо возвращаться на Землю. Они ведь никогда не прилетят узнать, что с нами сталось, они решат, что мы погибли. Что вы на это скажете?

У Форестера на лбу выступили капли пота, он облизнул пересохшие губы, руки, лежавшие на коленях, вздрагивали. Команда ждала.

- Это было бы замечательно, - сказал капитан.

- Так за чем же дело стало?

- Но, - вздохнул Форестер, - мы должны выполнить задание. Люди вложили столько средств в наш полет. Наш долг - вернуться.

Форестер встал. Все сидели на земле, будто не слышали его слов.

- Эх, а ночь как хороша! - промолвил Кэстлер. Они снова обвели взором мягкие холмы, деревья и реки, разбегавшиеся во все стороны.

- Пошли, - с трудом проговорил Форестер.

- Капитан...

- Пошли, - повторил он.

Ракета взмыла в небо. Глядя вниз, Форестер видел каждую долину, каждое крошечное озерцо.

- Надо было остаться, - сказал Кэстлер.

- Да, я знаю.

- Еще не поздно вернуться.

- Боюсь, что поздно, - Форестер наладил телескоп. - Ну-ка, взгляните вниз.

Лик планеты неузнаваемо изменился. На ее поверхности появились тигры, динозавры, мамонты... Вулканы извергали огненную лаву, циклоны и ураганы в дикой ярости носились над равнинами.

- Да, эта планета - настоящая женщина, - сказал Форестер. - Ожидая миллионы лет гостей, она готовилась, прихорашивалась. Она выложила нам все лучшее. Когда Чэттертон с нею грубо обошелся, предупреждала его несколько раз, и, когда он попытался лишить ее красоты, она уничтожила его. Она, как и каждая женщина, хотела, чтобы ее любили ради нее самой, а не ради богатства. И теперь, после того как она предложила все, что могла, а мы повернулись к ней спиной, она оскорблена и унижена. Она позволила нам уйти, но мы никогда не сможем вернуться. Она встретит нас вот этим...

Он показал Кэстлеру на циклоны и бушующие моря.

- Капитан, - произнес Кэстлер.

- Да.

- Немного поздно говорить вам об этом. Но перед отлетом я дежурил у шлюза. И я позволил Дрисколлу тайком уйти с корабля. Он просил меня. Я не мог ему отказать. И я за это в ответе. Он теперь там, внизу.

Оба вновь приникли к иллюминатору.

После долгого молчания Форестер сказал:

- Я рад, что хоть у одного из нас хватило ума на то, чтобы остаться.

- Но он ведь там сейчас погибает!

- Нет, этот спектакль рассчитан только на нас; возможно даже, это зрительная галлюцинация. Дрисколл в полной безопасности и здоров, ибо он теперь единственный зритель на этом представлении. Уж она его забалует. У него будет удивительная жизнь, а мы будем бродить по звездным системам, но никогда нам больше не найти такой планеты. Нет, не стоит и пытаться "спасать" Дрисколла. И вряд ли она это допустит. Полный вперед, Кэстлер, полный вперед!

Ракета стремительно рванулась, набирая скорость.

И прежде чем планета исчезла в ослепительном блеске, Форестер очень ясно представил, как Дрисколл идет вниз от зеленого леса, тихо насвистывая; вокруг него буйная зелень, журчит винный ручей, вареная рыба плавает в кипящем источнике, плоды созревают в полночь на деревьях, а далекие леса и озера только и ждут случая попасться ему на глаза; а Дрисколл все идет и идет через бесконечные зеленые луга, мимо шести белых камней, через лес, к берегу широкой прозрачной реки...