Джон Браннер - Бесчисленные времена

Внезапно дона Мигеля озарило. Факты в его голове цеплялись один за другой, словно шестеренки, и в головоломке вдруг проступил ясный, практический смысл. Он ударил кулаком в ладонь, словно вколачивая догадку в мозг, и повернулся к дону Педро.

— Сейчас я понимаю!… Или все-таки не понимаю… Дон Педро, немедленно организуйте встречу с работником Святого трибунала, мне нужна консультация с опытным инквизитором. Потом закажите экипаж и убедитесь, что кучер знает, где расположен дом Архибальдо. Я собираюсь нанести ему визит.

— Будет сделано, — пообещал дон Педро…

Дон Мигель долго беседовал с инквизитором, который явился по вызову. Когда они расставались, уже темнело. Он торопился и отклонил предложение дона Педро задержаться и поесть. Вместо ужина он пристегнул шпагу, набросил плащ и вскочил в карету, словно сам дьявол наступал ему на пятки.

Дом Архибальдо был не нов, зато красив и просторен. Комнаты были роскошно и со вкусом обставлены. Как и в доме маркизы, по серебряным решеткам вился плющ, тепличные растения превращали комнаты в миниатюрные сады, пол и стены были богато отделаны, а на специальных полочках, под стеклом и развешанные или расставленные поодиночке и живописными группами, теснилось множество невообразимо ценных предметов древнего искусства.

Просто срам, мучился Наварро, врываться в дом, чтобы отыскать улики. Вдруг выяснится, что подозрения беспочвенны, и человек невиновен?

В дом его впустил дворецкий. Он извинился за господина, который просил подождать, пока закончит ужин. Скоро дон Архибальдо будет в распоряжении гостя, и не будет ли тот столь любезен провести несколько минут в хозяйской библиотеке?

Дон Мигель кивнул: будет любезен. Девушка-гвинейка принесла вина — необычайно красивая гвинейка, а рабы стоили немало, особенно — красивые. Девушка наполнила бокал и протянула его с поклоном, отступила в самый дальний угол между книжными полками, в полумраке светились только белки ее глаз и зубы.

Гость с бокалом в руке бродил по комнате. Это была не столько библиотека, сколько музей искусства и раритетов. Большинство предметов было, как и следовало ожидать, англосаксонского, северо-скандинавского и ирландского происхождения; но встречались и мавританские, а также восточные изделия из золота, бирюзы и даже нефрита.

Подбор книг говорил, что хозяин далек от предрассудков и терпим к любым мнениям. От некоторых изданий у патера Пибоди, пожалуй, начались бы истерические припадки, — хотя, если подумать, патер вращается в обществе маркизы, и длительное знакомство, возможно, излечило священнослужителя от склонности к истерии. Большая часть книжного собрания числилась в указателе запрещенных произведений — и отнюдь не из-за еретических мыслей, в них содержавшихся.

Чтобы убить время до появления Архибальдо, дон Мигель вытянул из стеллажа прекрасно иллюстрированное издание «Сатирикона» Петрония Арбитра. Раскрыл его и опустился в роскошное кожаное кресло, очень удобное, но чересчур изукрашенное золотым тиснением.

До появления хозяина Наварро успел дважды перелистать том. Когда же, наконец, тот появился, то рассыпался в извинениях, что заставил себя так долго ждать. Дон Мигель остановил его движением руки.

— Мне следовало послать вестового, чтобы предупредить о визите, — сказал он. — К тому же время не пропало даром, я успел ознакомиться с вашим вкусом по подбору книг и собраний предметов искусства.

Дон Архибальдо расположился в кресле напротив гостя и щелкнул пальцами, чтобы гвинейка принесла вина.

— Моим вкусом, откровенно говоря, управляет не что иное, как желание обитать среди красивых вещей. Но если моя жажда наслаждений доставляет радость другим, то не вижу причин им в этом отказывать, — он негромко рассмеялся и пригубил из бокала.

— Бесспорно, вы замечательный коллекционер, — кивнул дон Мигель. — Скажите, все эти вещи вы приобрели здесь, в Хорке?

— Очень многие, включая наилучшие. Наш большой рынок — вы его уже посетили, не так ли? — чудесное место для охоты за раритетами. Большинство вещей из золота и серебра я купил здесь у Хиггинса, которого ценю как специалиста в своей области… Кстати, вы узнали у него что-нибудь новое?

— Он настаивает, что купил ацтекскую маску у неизвестного.

— Бедняга, — пожалел дон Архибальдо. — Должно быть, он одержим дьяволом.

Повисла пауза. К ним подошла гвинейка проверить, не пора ли наполнить бокалы. Она налила обоим и собиралась вернуться в угол, но хозяин жестом отослал ее прочь.

— Интересный подбор слов, — заметил дон Мигель, когда за рабыней закрылась дверь.

— Я не совсем понимаю… — заморгал глазами хозяин.

— Ваше замечание, что он одержим дьяволом, — пояснил Наварро и повертел бокал в пальцах, паузой подчеркивая значимость слов, — совпадает с мнением инквизиторов… Они полагают, что Хиггинс околдован.

— Какая мерзость! — воскликнул дон Архибальдо. — Что за отвратительная манера разыгрывать из себя честного торговца!

— В самом деле? — спросил дон Мигель, и разговор надолго прервался.

— Знаете, — наконец вымолвил дон Архибальдо, — мне нужно кое-что вам сказать; пожалуй, это следовало сделать еще в Лондресе.

Дон Мигель наклонил голову и смотрел на собеседника с подчеркнутым вниманием.

— Я не держу на вас зла за то, что вы действовали так, как вынуждали обстоятельства. Я очень хорошо понимаю, какое значение придается любому подозрению в темпоральной контрабанде.

— Рад слышать, — буркнул дон Мигель. — А то некоторые люди бывают столь легкомысленны, что…

— Только не я! Конечно, я был обязан навести справки о маске, видя ее превосходное состояние… Но тут уже не моя область… И все же остается открытым вопрос — как маска попала в настоящее? Ведь только сотрудника Службы Времени позволено путешествовать в прошлое. Неужели кто-то из них был подкуплен?

— Похоже на то, — сказал дон Мигель после короткой борьбы с собой, — что некоторые… э-э… посторонние лица сумели подмазать нужных людей, и были взяты в поездку в прошлое. Без сомнения. Один из них и привез маску.

— Ужасно! — у дона Архибальдо расширились глаза, словно от испуга. — И все же… Ну да, в глубине души я завидую таким людям! — он обезоруживающе улыбнулся. — Вам, наверное, трудно понять, что это для меня значит — побывать среди людей, для которых эти дорогие и чудесные вещи, — он окинул взглядом свою коллекцию, — были обиходными! Вы, дон Мигель не думаете, что в один прекрасный день запреты снимут и разрешат — при соблюдении инструкций, исключающих вмешательство в события прошлого, — частные участия в чуде путешествий во времени?

— Если вы интересуетесь, не принадлежу ли я и сам к тем сотрудникам, которые охотно протягивают ладонь, чтобы ее смазывали, то могу заверить, что нет, — витиевато ответил дон Мигель, холодея от бешенства.