Норман Спинрад - Русская весна

Бобби ожидал, что Вольфовиц будет нервничать – все против него, от конгресса до ЦРУ, но такого он не предвидел: этот король покера, безупречно игравший еще в Беркли, этот бойкий оратор, испытанный в тысяче и одной телепередаче, был неуклюж, не пускал в ход традиционное сладкоречие – словом, был выбит из седла.

Бобби перевернул небо и землю, добиваясь у "Стар-Нет" командировки в Вашингтон, на первую пресс-конференцию Натана Вольфовица. Он без зазрения совести упирал на "личное знакомство" с новым президентом. Штука в том, что саркастический совет Сары насчет Вольфовица и выездной визы обрел иной смысл. Вольфовиц уже не был вице-президентом, загнанным на задворки, – он стал всевластен. Он мог решить дело единым росчерком пера – лишь бы добраться до него и попросить. И вот Бобби в Белом доме, в толпе репортеров, – но черт побери, как ему подобраться в Вольфовицу? Чтобы тот его услышал? И как ему могло помститься, что президент вспомнит его, давнего партнера по картам?

Вольфовиц вел себя так, что казалось: если он помнит, что надо застегнуть брюки, – это уже чудо.

Репортеры наседали на президента.

– Господин президент, что реально означает формула: "Украина находится под ядерным щитом "Космокрепости Америка"?

– Хм… в данный момент Москва знает об этом столько же, сколько я.

– Вы хотите сказать, что не знаете даже, какая сегодня политика?

– Я хочу сказать, что прежняя политика умерла вместе с Гарри Карсоном и что у меня не было времени в ней разобраться.

– Господин президент, что будут делать Соединенные Штаты, если Красная Армия захватит Украину?

– Я, э-э… уверен, что господин Горченко тоже хотел бы это знать…

– Господин президент, вы поддерживаете стремление нapодов Советского Союза к независимости?

– Э-э… Было бы недипломатично давать комментарии, которые могут быть истолкованы как попытка повлиять на выборную кампанию в Советском Союзе.

Так оно и шло; Вольфовиц увиливал от прямых ответов, глаза его исступленно бегали, руки подергивались, сжимая край трибуны. Он был похож на человека, поставившего на кон ферму и увидевшего в чужих руках ту самую карту, которой ему не хватало. Или на человека, только что узнавшего страшную тайну.

Бобби вспомнил книжку, читанную им в юности в Париже – "Проклятье Овального кабинета". Автор – Тимоти Лири, язвительный гуру шестидесятых годов – выдвинул гипотезу: над президентским кабинетом висит проклятие, под гнетом которого люди сходят с ума. Лири указал на Линдона Джонсона и войну во Вьетнаме, на Ричарда Никсона и Уотергейт. В то время Бобби посчитал это забавным. Сейчас это не показалось бы смешным.

– Господин президент, поддерживаете ли вы связь с правительством Украины?

– Мм… комментариев не будет…

– Господин президент, не планируете ли вы обсудить создавшийся кризис непосредственно с президентом Горченко?

– Мм… я готов говорить с кем угодно обо всем, что может вывести нас из тупика…

"Господи, что за напасть, – думал Бобби. – Что случилось с этим человеком?" Вольфовиц после каждого вопроса оглядывался через плечо, как бы в надежде, что кто-нибудь появится и сгонит его со сцены.

По давней традиции такие пресс-конференции закрывались не президентом, а старейшиной корреспондентов, аккредитованных при Белом доме; он говорил: "Спасибо, господин президент". Но сегодня ни он, ни кто-либо другой не собирался положить конец этой муке. Лица репортеров становились все более и более угрюмыми. После каждого ответа по залу прокатывались волны тревожного гула, кое-кто даже негромко ругался. Бобби я не думал задавать вопросы; в голове крутился лишь один: "Что с тобой, Нат, черт побери?" Он стал пробираться сквозь толпу к трибуне, что оказалось не так уж трудно, потому что все вокруг подпрыгивали и размахивали руками. Он не знал, что будет делать, но он не мог уйти, не попытавшись войти в контакт с Натаном Вольфовицем.

– Господин президент, не считаете ли вы, что должны сказать американскому народу хоть что-нибудь о политике, которую вы намерены проводить для предотвращения ядерной катастрофы? Честно говоря, господин президент, вы пока не сказали ничего путного.

Внезапно наступила тишина, все затаили дыхание в ожидании ответа. Неожиданный огонек – как у прежнего Натана Вольфовица – мелькнул в глазах жалкой фигуры на трибуне, украшенной президентской эмблемой.

– Каких, черт побери, слов вы от меня ждете? – взорвался Вольфовиц. – Мир на грани катастрофы, я получил в наследство политику всевластного маньяка! Вы на самом деле ждете, что я начну идиотически молоть языком, хотя у меня не было секунды, чтобы подумать? Нравится вам это или нет, но я не Гарри Карсон. Не кажется ли вам, что достаточно безответственного дерьма было выдано вот отсюда?

Эти слова ошеломили даже ветеранов пресс-службы Белого дома. Ни один президент публично не называл своего предшественника идиотом и маньяком – когда тело не успело остыть. Ни один не сказал "дерьмо" по национальному телевидению. И ни один президент еще не признавался, что ему нужно время подумать. Несколько долгих секунд никто не двигался, не произносил ни звука.

Наконец старейшина корреспондентов милосердно произнес магическое: "Спасибо, господин президент", – и началось столпотворение.

Все завопили разом. Одни репортеры бросились к выходу, другие пробирались вперед, пытаясь задать вопрос Вольфовицу, все еще стоявшему на трибуне с растерянным и отсутствующим видом. Позади него возникли три агента секретной службы. Один деликатно взял его за локоть, другой что-то сказал, и они стали его уводить.

Не раздумывая, Бобби кинулся в толпу и, когда Вольфовиц со своим эскортом уже уходил в коридор, завопил за его спиной: "Нат, Нат!"

Его схватили сзади. Президент обернулся. Их глаза встретились.

– Нат! Нат! Пожалуйста! Я должен поговорить с тобой! – во всю мощь своих легких орал Бобби – его уже тащили назад.

Не мелькнуло ли что-то в глазах президента? Безнадежно… .

– Малая Москва! Беркли! Бобби Рид! – отчаянно вопил Бобби. – "Пришло время последних козырей", помнишь, Нат?

– Ах, говорите, говорите, – загадочно пробормотал президент и чуть улыбнулся.

Охранники двойным замком держали руки Бобби. Эскорт президента выступил вперед и закрыл его своими телами.

– Нат! Пожалуйста! Мне нужна твоя помощь!

Президент Вольфовиц протиснулся между охранниками.

– Стоп, я хочу поговорить с этим человеком!

– Господин президент…

– Выполняйте! – приказал Вольфовиц. – Вы! – крикнул он. – Ведите его сюда!

Никто не двинулся. Один из охранников снова встал между ним и Бобби. Вольфовиц раздраженно оттолкнул его.

– Я кто, сраный президент или нет? – рявкнул он. – Делайте как я говорю или прощайтесь со своим местом!