Норман Спинрад - Русская весна

Жить с Пьером – примерно то же, что делить квартиру с любовником и доброй подругой одновременно: на свой лад Пьер был для Сони и тем и другим. Они могли пойти на вечеринку вместе, а уйти порознь и потом сравнивать эротические впечатления. Несколько Сониных подруг по "Красной Угрозе", к примеру, Таня, Лена и Катринка, имели такие отношения с понимающими парнями в Париже, Мюнхене или Лондоне, но Соне казалось, что ей повезло. С одной стороны, Пьер, несомненно, был хорошим любовником и всегда хотел ее, если не подворачивалось что-нибудь интересное. С другой – он постоянно таскал ее в ночные клубы и на вечера, где все мужчины, увы, интересовались лишь друг другом.

Соня на такси доехала до квартиры Пьера, и консьерж, которому Пьер оставил ключи, впустил ее. Сам Пьер с помутневшим взглядом и с бутылкой холодного шампанского явился на следующее утро часов в одиннадцать.

– Славно провел ночку? – поинтересовалась Соня, чмокнув его в знак приветствия.

Пьер пожал плечами, воздел руки, как бы прося прощения, и проследовал на кухню.

– Довольно приятная маленькая венгерка, – легко сказал он, счищая фольгу с бутылки. Он ухмыльнулся Соне, хлопнул пробкой и разлил шампанское по бокалам в форме тюльпанов. – А это, как-никак, – сказал он, – первоклассное сухое, малышка.

Они чокнулись и в обход буфета двинулись в комнату довольно странного вида. Мебели здесь как таковой не было, не было даже пола – в обычном смысле. Диван, стойки, набитые электронной аппаратурой, грибовидные столики, ковровые дорожки, книжные шкафы, шкафчики, лампы – все это, казалось, плавно перетекает из одного в другое и произрастает из мягких ковров. Большое венецианское окно с видом на внутренний двор и две зеркальные стены делали комнату по ощущению безграничной. Идеальное место для вечеринок или даже оргий, и оно в изобилии повидало все это, по крайней мере, если верить Пьеру.

– Ну, какие планы на большие каникулы? – спросил Пьер, плюхнувшись на пухлый диван.

– Я здесь, не так ли? – спросила Соня, присаживаясь рядом, но в некотором отдалении.

– Ты намерена провести две недели в Париже? Со мной? – с сомнением или, возможно, с опаской спросил Пьер. По правде говоря, им ни разу не пришлось провести вместе больше двух дней.

– Тебя это не прельщает? – Соня смотрела на него широко открытыми, невинными глазами.

– А, ну да, конечно, я польщен, – с заминкой выговорил Пьер. – Mais [31], я не совсем этого ждал, ch?rie [32]…

…Выяснилось, что он ждет подружку из Лондона – будущую порнозвезду, по его словам, – которой он обещал устроить рекламу в "Пари-мач" и даже в "Шпигеле" (что было совершенным надувательством).

– Ну и чудовище ты, Пьер Глотье, – воскликнула Соня, салютуя ему бокалом.

– Ты не сердишься на меня, а?

– Ну-ну, я тебя разыгрывала. Ясное дело, я не собираюсь быть все две недели с тобой. Несколько дней, несколько вечеринок, а потом…

– Я иду на три в ближайшие четыре дня…

– …а потом – в дорогу, незнамо куда – с кем встречусь.

– Вот это – моя Соня! – с восторгом воскликнул Пьер, явственно успокаиваясь. – Обещаю сделать все и подобрать тебе что-нибудь интересное.

С точки зрения американского космического инженера, видевшего штаб-квартиру НАСА в Хьюстоне, парижская штаб-квартира Европейского космического агентства была весьма непрезентабельна. Она помещалась в переулке рядом с улицей Суффре, за спиной Эколь Милитер [33]и грандиозного здания ЮНЕСКО. Это был грязно-белый корпус, этакий официальный модерн, затерянный среди больших и солидных жилых домов. Если бы не флаги, украшавшие его голый фасад, его можно было принять за здание средней школы где-нибудь в Сан-Фернандо Вэлли. Правда, школа в Сан-Фернандо имела собственную автостоянку, а здесь Андре Дойчеру пришлось парковаться на улице.

Они поднялись на третий этаж, и Андре ввел Джерри в приемную, большой зал без окон. Одна стена была огромным телеэкраном, на остальных помещались цветные фотографии челнока "Гермес", Земли из космоса и взлетающей со стартовой площадки в Куру ракеты "Ариан-супер". За черным металлическим столом сидели трое мужчин. Они встали, когда Джерри и Андре вошли в зал, и по очереди обменялись с Джерри рукопожатиями. Андре представлял их.

Никола Брандузи – высокий смуглый итальянец в элегантном легком костюме. Йен Баннистер – взъерошенный, тяжеловатый англичанин. Доминик Фабр – еще один француз, как и Андре – смуглый и как будто с примесью арабской крови.

Фабр был руководителем какого-то "Проекта Икар", Баннистер – менеджером того же проекта, а Брандузи представлял отдел кадров. Они прилично говорили по-английски. Джерри объяснили, что это – рабочий язык ЕКА, когда в работе участвует международный инженерный персонал.

– Как вам понравился Париж, мистер Рид? – спросил Фабр. – Андре говорил, что вы здесь впервые. Надеюсь, он устроил вам хорошее времяпрепровождение.

Джерри улыбнулся ему.

– Pas de probl?mes [34], – произнес он одну из немногих французских фраз, которых нахватался у Николь.

Фабр тоже улыбнулся. Андре фыркнул.

– Не приступить ли нам к делу, джентльмены? – сказал Баннистер.

– Без сомнения, Йен, – сказал Фабр. – Вы более или менее знакомы с "Дедалом", мистер Рид?

Джерри кивнул.

– Я читал литературу и видел фильм в де ля Виллет, – сказал он. Ему было интересно – кто на самом деле придумал, чтобы Николь сводила его туда.

– Это следующий гигантский шаг в космос, Джерри, – могу я вас так называть – Джерри? – сказал Баннистер. – Возможно, не такой эффектный, как русское марсианское предприятие, но в итоге куда более важный. Пока что дело обстоит так: хоть убейся, но человек может вырваться из земного притяжения одним путем – на носу огромных чертовски примитивных ракет, которые – не важно, возвращается аппарат или нет, – требуют колоссальных дорогих стартовых комплексов – а их мало, это настоящая драма. На "Дедале" же мы полетим прямо на орбиту с любого крупного аэропорта мира.

– Космические путешествия станут реальностью, хотя бы для тех, кто сможет за это заплатить, – сказал Фабр. – Проблема, конечно, – деловых поездок, как на Земле, не предвидится.

– Уже десятилетие, как у нас есть проклятый двигатель, а насчет корпуса остановка лишь за материалами и сооружением, – раздраженно сказал Баннистер. – Мы бы выкатили первый образец менее чем через два года.

– Мы не можем добиться финансирования, Джерри, – сказал Андре Дойчер. – Парламент Объединенной Европы ради престижа дал санкцию на три "Дедала", но другой конструкции – для доставки спутников на орбиту, – полнейшее расточительство, такая малая партия будет идиотски дорогой.

– Бессмыслица, – сказал Баннистер. – Даже если мы сможем делать их по цене в тридцать процентов от установленной, на потоке, как авиалайнеры.