Норман Спинрад - Русская весна

– Космическое пространство? – тряхнув головой, вопросила Соня. – Единственное пространство в моем бизнесе, миленький, у меня между ног.

– Что?!

Где пенни, там и фунт, как могла сказать себе Саманта Гарри, лондонская порнозвездочка. Раз уж Соня выдумала эту английскую даму, то почему бы не снабдить ее приметами подружки Пьера Готье, сдобной пышечки из Лондона? На парня это может подействовать.

– Старый добрый трах-трах, понимаешь, иду нарасхват, хотя мой звездный номер – концерт на кожаной флейте – уловил, приятель?

– Господи, вы о чем?

– О своей профессии, конечно!

– О какой?

– Вставь-и-вынь, как говорится. Номер почему-то не прошел.

– Ой, нет, никаких шлюх, – простонал мистер Джерри Рид.

– Эй, милок, ты не понял, – сказала Соня. – Я те не дерьмовая шлюха! Я в шоу-деле!

– Шоу? Какого сорта?

– В шоу-деле показывать свое дело, – ответила Соня. – На записи, понимаешь, телепорнуха. Жевать старого трахалу – моя специальность.

– Ты – порнозвезда?! – воскликнул он.

– Ну, пока еще не звезда, парень, – сказала Соня. – Потому-то я и здесь, в этой проклятой Лягушатии. Этот французский журналист наболтал дерьма-пирога, что устроит мне роли в Париже, но устроил только самого себя, а сейчас приволок меня на эту вечеринку и смылся со своими друзьями-лягушатниками пудрить свой драгоценный нос.

Соня схватила Джерри за руку и шлепнула его по заду.

– Что скажешь, если мы тоже смоемся, а, приятель? – предложила она. – Ты мне расскажешь о великом космосе, а я попробую заполнить твою трудовую пустоту. Это, понимаешь, лучше, чем выпендриваться в этом ящике.

Она видела, как он покрывается испариной, стараясь удержать свою челюсть на месте – чтобы она не отвисла до колен. Будь что будет – выиграешь, проиграешь или сведешь вничью, но забава становилась самым смешным из всех ее парижских развлечений.

Оказалось, что эта лондонская девица из простых хорошо говорит по-французски. Возможно, французам, с которыми она так свободно болтала – официантам, барменам, водителям такси, ее французский казался таким же чудным, как Джерри – ее английский. В этом было что-то унизительное: если порнодива Саманта справляется с языком, какого черта не может он? Она и город знала неплохо; по крайней мере, злачные места, в которых Джерри не приходилось бывать ни с Андре, ни с Николь. Она привела его в странный бар в проулке у Елисейских полей, где половина посетителей обоего пола была обрита наголо и имела на черепах замысловатые татуировки и бахала синтезаторная музыка в неоафриканском стиле.

– Зверинец зомби, милок, – сказала Саманта. – Сама такой была в Лондоне, у меня под волосами уродская морда ящерицы и еще Элвис на мохнатке.

– Не ты тянешь меня за штанину?

– Я? – Она сунула руку под стол и неожиданно дернула его за член. – Это не штанина, а что?

Саманта позволила ему один хороший поцелуй в такси, по пути к следующему прибежищу – ночному клубу в арабском стиле где-то на востоке города. Там они сидели на подушках, пили крепчайшее молочно-белое снадобье с лакричным привкусом. Девочка лет десяти исполняла танец живота – она вертела лобком дюймах в шести от носа Джерри. Саманта мягко положила его руку на внутреннюю сторону своего голого бедра.

Из арабского клуба они перешли в подвальный диско-дансинг с весьма подходящим названием "Лондон". Зал был отделан деревом и кожей, исполнялся старый панк-металл – семидесятые годы, если не древней, – и орудовали немолодые бармены в черных кожаных куртках, с крашеными ежиками или стрижками-мохаук и булавками, вколотыми в щеки. Выпивки – никакой, кроме крепкого пива и джина с тоником, а в воздухе висел такой плотный маслянистый туман, что Саманта могла и не заметить, какой Джерри никудышный танцор. Это она вытащила его потанцевать.

Когда они вернулись в бар, Саманта прижалась к Джерри всем телом, обняла его голой рукой и хрипло прошептала ему в ухо:

– Эй, паренек, не желаешь чего-нибудь по-настоящему грязного?

– Что ты имеешь в виду? – с готовностью отозвался Джерри.

– Не то, что думаешь, милок, нет пока, но не волнуйся, когда надо, свое получишь, ведь ты же не хочешь думать, что я – дешевка, а?

И она повезла его на площадь Пигаль.

– Самое блевотно-ужасное секс-шоу в веселом Париже, паренек, – объявила она в такси, – но каждый должен увидеть всё, как сказал себе викарий, встав голой жопой перед зеркалом.

Она не шутила. В непримечательном баре на пьедестале стояла клетка, в которой маленький песик трахал здоровенную кошку.

– Господи Иисусе! – воскликнул Джерри. – Глазам своим не верю!

– Занятная штучка, а?

– Как ты находишь такие места, Саманта?

– О, я таскаюсь в Париж лет с шестнадцати, с помощью большого пальца. От Дувра до Лягушатии рукой подать, из двери в дверь, дошло?

Джерри никогда об этом не думал, но Саманта была права. Лондон ближе к Парижу, чем Лос-Анджелес к Сан-Франциско, хотя они в разных странах и люди говорят на разных языках.

– Поэтому и научилась французскому?

– Проводить время намного лучше, если треплешься поместному, правда? Я нахваталась старого deutsch [40]тоже…

– Ты была и в Германии?

Саманта расхохоталась.

– Эй, янки, здесь ведь Европа, вникни! Большой палец, короткая юбка, похабный вид – и школьница на каникулах может ехать куда угодно. Охочие мужики слоняются по Брайтону постоянно, понял?

– Да, похоже… – сказал Джерри с некоторой ревностью. Такое могло быть и с ним. И он мог бы быть подростком, свободно разъезжающим по всей Европе.

Собаку с кошкой сменили утка с петухом.

– Как они заставляют животных это делать?

Саманта пожала плечами.

– Ты ведь ученый, Джерри, правда? Вот и объясняй!

Джерри задумался.

– Ну, если надушить животных нужными феромонами и впрыснуть обоим биохимический возбудитель, может получиться, если половые органы соответствуют, я так думаю… – сказал он. – С другой стороны, это может быть голография…

– Голография?

Утку с петухом сменили небольшая свинка и обезьяна-развратница.

– Это интересно, а? – деланно-устало проговорил Джерри. – Ладно, я покажу тебе по-настоящему чуднуе зрелище, если смогу найти это место.

Выйдя из бара, они бродили по Пигаль в поисках голографического шоу, пока Джерри не вспомнил название – "Банд Дессине" – и не поручил Саманте спросить, где оно находится.

Как раз когда они вошли, на сцене появился клоун в костюме супермена. Рыжая голая дама ждала его на красном диване.

– Милок, – сказала Саманта с легкой ухмылкой, – я что, должна тебя информировать, что знакома с этим занятием?

Джерри промолчал. Он сидел и ждал, как она будет реагировать на эту порноголографию, и – все в порядке! – она вытаращила на него такие же удивленные глаза, как он два дня назад на Андре Дойчера. Она взвизгивала, она смеялась, и она посмотрела на Джерри странным недоуменным взглядом, когда Хэмфри Богарт, Мерилин Монро, Гитлер и прочие устроили свой непотребный спектакль. Эта оргия превратилась в живой фриз индийского храма, и Саманта совсем притихла, а когда начали заниматься любовью греческие боги и богини, она взяла Джерри за руку. Действие кончилось; лондонская порнозвезда с грязной речью нежно смотрела на Джерри – простодушная молодая женщина, которой она и была на самом деле.