Норман Спинрад - Русская весна

– Правда?

– Конечно! Мы должны немедленно дать эту информацию отделу торговли ценными бумагами! У нас есть неделя, две, может быть, три, чтобы избавиться от акций тех компаний, которые должны погореть!

Глаза у Ильи блеснули.

– Ох… Конечно, вы правы! Прекрасно, Соня, прекрасно! – Он схватил ее за руку и потащил по мосткам обратно.

– Куда мы?

– За Львом Каминевым! – отвечал Илья. – Он где-то внизу.

Все приглашенные уже порядком набрались – несмотря на плохие новости, а может быть, и благодаря им. Люди уже не потягивали водку, а по старому русскому обыкновению опрокидывали стаканы. Опять заиграли музыканты, появились и танцующие – какие-то пьянчуги пытались плясать "казачка", хохоча, когда кто-нибудь из них шлепался на задницу. Галстуки съехали набок, пиджаки давно были сброшены, в какой-то компании, жутко фальшивя, громко пели хором.

Казалось, отыскать кого-нибудь в этом кавардаке невозможно, но Пашиков закусил удила и громким, командным голосом спрашивал у всех и каждого, где найти главу отдела торговли, пока не обнаружил его у стойки бара.

– На два слова, Лев, это очень серьезно, – сказал Илья, беря его под руку.

Глаза у Льва Каминева заметно покраснели, но на элегантном зеленовато-голубом костюме не было ни морщинки, узел красного галстука прикрывал верхнюю пуговицу безукоризненно белой рубашки и ни одна прядь редеющих седых волос не сбилась с места. Он кивнул и дал Илье отвести себя к свободному столику. Они словно уселись посреди сибирской тундры – у одной из голопанорам, – вполне подходящая декорация.

– Расскажи ему, Соня, – кивнул Илья, и Соня начала говорить.

Пока она говорила, Каминев хмурился все больше и больше; вскоре губы у него задрожали, а к концу ее монолога он заметно побледнел.

– Какой кошмар! – простонал он. – Да мы потеряем миллиарды!

– Если не зевать, не потеряем, – быстро сказала Соня. – Надо немедленно начать продавать, вы должны сейчас же сесть за компьютер и…

Каминев покачал головой.

– Это не так-то просто, – сказал он. – Если мы вдруг кинемся продавать все подряд, тайное станет явным еще до того, как об этом объявят американцы. Нужно действовать как можно тише и осторожнее, использовать окольные пути. Покупать права на продажу. Продавать права на продажу – с премиями, где возможно. Потом постепенно, умеренными порциями, начинать избавляться от акций. Удерживать цену на рынке, продавая пакеты по хорошей цене подставным лицам. Нельзя жадничать и рассчитывать на абсолютный выигрыш, иначе мы посеем панику, но, возможно, удастся снизить пЬтери до двадцати процентов, если… – Он нервно запустил руку в свою ухоженную шевелюру, которая мигом стала похожа на воронье гнездо. – Как все запутано! Нашим отделам придется работать вместе, Илья, работать день и ночь. Нам придется провести полный анализ заокеанской собственности всех компаний, акции которых у нас имеются, включая данные об их взаимном влиянии. Придется смоделировать всю эту дьявольски сложную ситуацию и выработать план сделок. Боже, сколько вылезет переменных! А если мы ошибаемся, если мы заварим кашу, а американцы не станут экспроприировать…

Он повернулся, глянул через плечо на унылые просторы бутафорской Сибири, глубоко вздохнул и уставился прямо на Соню.

– Если мой отдел проведет сделки, опираясь на эту информацию, а она окажется неверной, Верховному Совету придется снова открыть ГУЛАГ, чтобы было куда нас отправить. Вы уверены, что это не пьяная болтовня?

– Ну, – пробормотала Соня, в свою очередь разглядывая панораму и содрогаясь. – Юлий действительно был пьян, не знаю…

– Посол еще здесь, – уверенно сказал Илья. – Выложи ему все без обиняков! Если Тагурский вздумает играть в кошки-мышки или ему ничего об этом не известно, а такое запросто может быть, я сам завтра утром позвоню кое-кому в Москву. Позвоню людям, которые во всем разберутся и, если надо, вызовут на ковер самого министра иностранных дел. Если такую информацию утаили от "Красной Звезды"…

– Да-да! – подхватил Каминев. – Динозавры проклятые! Аппаратные игры завели их слишком далеко! То, что эта информация добыта нашим собственным неустрашимым отделом экономической стратегии, не украсит их в глазах Политбюро. Если мы угадали, такого козыря будет довольно, чтобы раз и навсегда спихнуть с нашей шеи этих обструкционистов. – Он поднялся на ноги. – А пока помалкивайте, ясно? Я пойду переговорю с его превосходительством. Сможете вы завтра к полудню представить мне примерный список наших паев в компаниях, на которых скажется экспроприация? Вместе с их заокеанскими вложениями?

– Придется поработать, – ответил Илья, – но мы справимся!

– Я в этом уверен! – кивнул Каминев и исчез в толпе, отправляясь на поиски посла Тагурского.

Илья Пашиков ухмыльнулся Соне. Соня ухмыльнулась в ответ.

– Да, Соня, вам бы следовало занять мое место, – пробормотал Пашиков.

– Что ж, если мы осилим эту задачку, вас повысят, и я, может быть, и впрямь его займу! – заявила Соня.

– Конечно! – согласился Илья. – Почему бы и нет?

Он взял ее за руки, поднял со стула, обнял и расцеловал в обе щеки.

– Если бы вы не были замужем, я бы поцеловал вас по-настоящему, как вы того заслуживаете! – Он пожал плечами, ухмыльнулся. – А впрочем, с учетом ситуации, почему бы и нет? – И он решительно, крепко поцеловал ее в губы.

Теплая волна удовольствия и легкого возбуждения затопила Соню. И в самом деле – с учетом ситуации, – легкий ответный поцелуй нельзя было считать изменой Джерри.

Новый сталинизм

Совершенно очевидно, что, идя на тотальную экспроприацию иностранной собственности, Соединенные Штаты надолго превратили себя в страну-изгоя, поскольку им не удастся в обозримом будущем получить займы на международном рынке и привлечь в Америку иностранный капитал. Но не менее очевидно, что одним росчерком пера американцы восстановили контроль над своей пошатнувшейся экономикой, прекратили скрытую девальвацию доллара – и все это способом, политически приемлемым для избранного ими руководства. Соединенные Штаты дали ясно понять, что мировое общественное мнение не сможет даже косвенным образом влиять на политику, проводимую ими в Латинской Америке.

Подобным же образом – с помощью прямого акта национального волеизъявления – Сталин превратил Советский Союз в ведущую индустриальную державу. Таким же образом Гитлер спас свою страну от полного экономического упадка. Автаркия во внутренней политике и империализм во внешней – старый и действенный рецепт для кратковременного национального возрождения.

Дальнейший путь, возможно, закончится тупиком. Но разве взгляд американских политиков в будущее когда-нибудь простирался дальше ближайших выборов?