Владимир Михайлов - Завет Сургана

Онго не успел еще мысленно высказать проклятие до конца, как ситуация переменилась, и произошло это вовсе не так, как представлялось Онго.

Никто не посыпался со скал; сами утесы тоже сохраняли полную неподвижность – не опускались, не поднимались и не расступались в стороны, открывая проход. Но где-то примерно в тридцати двойных шагах от того места, где сейчас находился Онго, немалый прямоугольник грунта, примерно четыре двойных на два, вместе с покрывавшим твердую землю щебнем вдруг опустился, нет, даже не опустился, но мгновенно провалился вниз. Онго увидел это ясно, да и все остальные тоже: уже брезжила заря, вершины гор светились, и какая-то часть их отраженного света падала вниз, сюда. Из открывшегося провала, в создании кoторого вряд ли была повинна природа, стали выскакивать люди с оружием.

Улкасские воины. Помногу сразу. Именно для быстрого, массового выхода на предгорье и был, видимо, заблаговременно пробит и, надо полагать, хорошо оборудован туннель или что это там было.

К счастью для солдат Онго, улкасы их в первые мгновения не заметили: внимание тех, кто появлялся на поверхности, было целиком обращено туда, где, все приближаясь, шел бой. Выбегавшие сразу же устремлялись в ту сторону, привычно выстраиваясь для атаки. Их было немало: не менее квадрата, да еще, пожалуй, усиленного: Онго разглядел два тяжелых пулемета. Странно, до сих пор улкасы вроде бы их на вооружении не имели…

А первый триг, сейчас атаковавший, еще ничего не знал, не видел, не слышал, потому что улкасы все свои действия выполняли в полном безмолвии, все, видимо, было отработано заранее. И триг продолжал преследовать отходящую группу. Надо было хоть как-то предупредить своих. И Онго скомандовал, отлично понимая, что подписывает смертный приговор, самому себе и всем, кого он сейчас возглавлял. Но он уже мыслил, как солдат, и чувствовал: сметя или хотя бы рассеяв первый триг, противник обеспечит себе тот самый прорыв, которого все время пытался добиться. И скорее всего, промелькнуло в голове, так и было задумано улкасами: затяжная перестрелка, потом отход – когда станет ясно, что противник готов преследовать, а затем – вступление в бой решающей силы улкасов – и прорыв. Так вот почему Меро не предпринимал ничего подобного: скорее всего, заранее просчитал улкасский замысел и прежде; чем атаковать самому, хотел как следует продумать возможные противодействия, наверняка – согласовать с начальством. Он не поддался на провокацию. А у командира первого трига хватило лихости, но недостало терпения как следует просчитать все последствия. Однако сейчас не время было искать виноватых. Сейчас…

– Триг, – это было сказано вполголоса, но настолько его командника еще хватало, и услышал каждый, – изготовиться к преследованию уходящего противника.

Вести огонь на ходу. Триг, цепью, в атаку…

Оставалось только выкрикнуть последнее слово: "вперед!". Но Онго его так и не произнес.

Две группы боевых агракоров, отличавшихся бесшумностью полета (что, впрочем, свойственно всем антигравитационным устройствам вообще), стремительно спикировали, на миг уравновесились над самой землей, мягко сели: первая группа – перед фронтом наступавших улкасов, вторая – правее. И открыли огонь из своего бортового оружия, пока прилетевшие солдаты-посадочники выскакивали из машин, и сразу же, в свою очередь, начинали стрелять. Улкасы попали под кинжальный огонь и поспешно залегли, отстреливаясь; но агракоры, высадив десант, вновь поднялись и повели огонь сверху. Предупреждать первый триг больше не было надобности. И Онго подал другую команду:

– Преследование противника отставить! Задача: захватить открывшийся туннель. Войдя туда – стрелять во все, что шевелится. Бегом – марш!

И пока наверху шел яростный бой, триг Онго беспрепятственно проник в туннель. Он оказался достаточно коротким: менее сорока шагов. Охрана встретилась только в конце его, где выход закрывался тяжелыми воротами и улкасы успели все-таки сомкнуть их створки, не дать свирам возможности сразу вырваться на поверхность уже по ту сторону пограничного хребта. Состояла охрана всего из четырех человек; из людей Онго лишь один получил легкое ранение. Остановились, чтобы перевести дыхание.

"Самым разумным сейчас было бы, – подумал Онго, тяжело дыша, – найти способ открыть этот внутренний выход; вручную это явно не получится, слишком уж массивна конструкция. Наверняка тут есть Meханизмы. Где же они расположены, кто и откуда ими управляет?" Наверное, было бы интересно расспросить об этом четверых улкасов, но, к сожалению, сделать это невозможно: все четверо лежали у самой стены – без звука, без движения, без признаков жизни. Разведчики были мастерами метать ножи.

– Кто это у вас такой художник? – спросил Онго.

– Моя работа, – ответил ему один из разведчиков, Керо, самый молодой. – Нравится?

– Хоть бы одного оставил, для разговора…

– С этим не ко мне, – сказал паренек. – Мне с ними тесно в одном мире.

– Что ж так круто?

– Есть причина. Только сейчас не спрашивай.

– Оставайтесь здесь, – сказал Онго разведчикам, – и никого не впускайте, разве что какое-то начальство появится. А я прогуляюсь по туннелю, погляжу – что к чему. Это ведь пока только начало.

– А ты нам еще командир? – спросил все тот же Керо.

Онго всмотрелся в него повнимательнее. Длинные глаза, высокие скулы…

Похоже, в роду молодца не обошлось без улкасских генов. Но таких было много на граничащих с горами территориях.

Онго только пожал плечами.

– Будь спок, – сказал молодой. Двое постарше лишь кивнули. Опытные разведчики привыкают чаще изъясняться жестами, не сотрясая атмосферы.

Десятью минутами позже, уже в машинном отделении, Онго с изумлением качал головой: рьяные противники прогресса, улкасы тем не менее не только проложили туннель под скалой, но и оборудовали его механизмами для открытия и закрытия тяжеленной крышки вместе со слоем земли и щебня, механизмами, снабженными мощными электромоторами, которые питались от портативной ядерной установки. И на кожухе этой установки была приварена фирменная пластинка широко известного в Свире концерна "Демо и Но". Не были безымянными и моторы, и сама подъемно-опускная система туннельных ворот. Кто-то не жалел, вероятно, ни сил, ни денег, снабжая исторических врагов лучшими образцами свирской техники – и не только оружейной… Вот, значит, как обстоят дела!.. Интересно, а командование, а самые верхи – они хоть что-нибудь об этом знают? Неплохо было бы поговорить с ними, да кто же пустит туда рядового солдата?..

Было над чем подумать. Но сейчас главным показалось, чтобы неприятное открытие, явное предательство где-то наверху, не дошло до солдат: такая картина могла у любого отбить всякую охоту сражаться.