Роман Буревой - Император Валгаллы

— Шит! Неужели тут можно поселиться? — Женька оглядывала свое жилье и глазам своим не верила.

— Дикий мир велик, здесь можно найти местечко и получше, — шепнул ей на ухо Поль. — А пока тебе придется довольствоваться этим казематом. Спальня для гостей. Могу заверить — кровать удобная.

Женька плюхнулась на кровать. В самом деле, мягко. А перина — так просто прелесть. Жаркая и легкая.

— Гагачий пух, — сказал Поль.

— А у тебя спальня что, такая же шикарная? — спросила Женька.

— Там двуспальная кровать, — отозвался герцог.

— А можно мне в твою постель? — Женька вскочила, прижалась к нему, обхватила руками за шею. — Я тебя лавлю. И не важно — герцог ты или портальщик. Мне плевать.

— Женечка, милая, я — повелитель Дикого мира. — На правах победителя и повелителя он обнял ее за талию.

— Шутишь?

— Когда речь идет о власти, шутить не стоит.

— И я, гостья повелителя, буду жить в этой норе?

— Временно. Это самая безопасная комната в здешней пещерке.

— Почему не купил обстановку для нового особняка в нашем мире? Или у тебя не было евриков? Попросил бы у деда в долг. Он бы дал. Он не жадный.

— Честно отвечаю: я на ту сторону ходил за оружием.

— Что? Не андестендю.

— Я ходил на ту сторону за современным оружием. Потому что лучшее в мире оружие делают тихие невозмутимые люди, которые пьют кофе по утрам и трясутся за свой чистенький уютный домик. Они очень спокойно и обстоятельно рассуждают о том, сколько тысяч или миллионов убьет их новое изобретение.

— Только за этим? Серьезно? А как же любовь? А я? — Она растерялась.

— Я точно не знаю.

— Что не знаешь? — Она отстранилась. — Что ты не знаешь такого? Как трахаться? Или как сказать мне, что ты женат?

— Я стараюсь тебе понравиться. Получается?

Она наморщила носик:

— Не очень. Мне нравится, когда ты скромный, стеснительный и краснеешь.

— Тогда я больше не буду стараться. Пусть все выйдет само собой. Естественно.

— Ага, я должна естественно залечь к тебе в койку. А как же герцогиня? Ей придется немножко подвинуться? Почему ты не сказал, что женат?

— Это формальность. Поцеловать ее — все равно что приложиться губами к мертвому дереву в мортальной ловушке.

— Дурно говорить так даже о бывшей жене.

— Папа! — окликнул герцога детский голосок из темноты. — Мы приехали!

Из узкого каменного коридора выступил человечек. То ли ребенок, то ли гном в зеленом костюмчике.

— Раф?! А почему вы здесь? — изумился Поль. Одной рукой он все еще обнимал Женьку за талию и не торопился отпускать. — Почему не в замке?

— Я же сказал: мы с мамой приехали. А почему ты не явился в замок?

— Где мама?

— В библиотеке. Тебя ждет.

— Скажи ей: я сейчас приду.

Раф, однако, не торопился выполнять поручение. Он смерил Женьку взглядом и спросил:

— Это что, очередная ролевичка?

— Малыш мне не френдит, — фыркнула Женька. — Может, надрать ему уши?

— Только попробуй! — Раф надменно откинул голову назад и на всякий случай отступил. — И не называй меня малышом!

— А вот и попробую! — Похоже, Женька уже собиралась привести угрозу в исполнение.

Поль ее остановил:

— Будь с этим молодым человеком поосторожнее — он известный провокатор. Увидимся за обедом.

Он поцеловал Женьку в щеку и вышел в коридор. Раф поджидал его.

— Она хорошенькая, куда красивее, чем все другие твои герлы, — заявил Раф. — А как она в постели? Ничего?

— По-моему, тебе рано вести такие разговоры.

— Мне двадцать три года. Или ты забыл? А сколько этой герле лет?

— Семнадцать, кажется, — Поль только теперь сообразил, что не знает, сколько ей лет.

— Мама будет в экстазе.

— Ну что ж, повидаемся с герцогиней, — пробормотал Поль.

— Ты можешь сказать, что привез девчонку для меня.

— Раф!

— А почему нет? Как ее зовут?

— Евгения. Женя.

— Женя? Мне нравится имя. Ты пользуешься правом первой ночи — я знаю! Но мою Женю ты не получишь.

— Раф!

Мальчишка повернулся и кинулся бежать по коридору.

«Женя! Женя!» — заметалось стиснутое камнем эхо.

Герцог отвел рену и полковнику самую большую спальню — здесь разместились не только две кровати, но и сундуки, и стол, и даже умывальник в уголке за занавеской. Было и окошко, оно выходило, правда, не наружу, а в большую пещеру, где днем и ночью горел свет. Под окошком и на стене висели упаковки термопатронов, так что в комнате было тепло и уютно.

Полковник, однако, морщился, оглядывая это новое жилище.

— Что случилось, полковник? — спросил рен. — Вам здесь не нравится?

— Мне все не нравится! — отозвался Скотт. — И прежде всего — амбиции герцога.

— А по-моему, все идет отлично. Они доставили через врата детали «Немезиды», которые захватили на старой базе, оставив охране муляжи. Теперь его люди собирают корпус в мастерских. Похоже, у него тут неплохой сборочный цех. Надо полагать, с помощью «Немы» он собирается уничтожить Валгаллу.

— Но как это можно сделать?

— Потом объясню! Тихо! — шикнул рен, видя, что дверь в их спальню открывает Женька. — При ней ни слова.

Девчонка заглянула перед обедом к старикам, чтобы разложить их вещи и навести порядок.

— Деда, как тебе здесь? Улетно, правда? — спрашивали Женька, встряхивая пуховую перину.

— Средневековье, — буркнул полковник.

— А как тебе герцог? Ты ему френдишь? — не унималась она. Мрачный вид полковника заставлял ее еще больше восторгаться. Глаза у нее так и горели.

— Вижу, что он тебе нравится, — заметил рен, однако без всякой иронии, с улыбкой.

— А ты что, его не лавлишь? — запальчиво выкрикнула Женька.

— Он — опасный человек.

— Ну да, он — дикарь. К тому же женатый.

— Я не о том. — Рен помолчал. — Он боится мира на той стороне, потому что слишком много времени провел здесь. Думаю, Поль хотел бы вернуться к той, прежней жизни, в отличие от Бурлакова. Но с каждым годом страх перед покинутым миром в нем только рос. Он боялся, что не сможет приспособиться, что будет там никем, тогда как здесь он — царь и почти бог. Так что при всей его кажущейся силе внутри него сидит слабый и испуганный мальчишка.

— Ну и что? — с вызовом отвечала Женька. — От этого я лавлю его еще больше. Говорят, в Диком мире распространено многоженство. Почему бы мне не сделаться его второй женой?

Герцог два года не появлялся в крепости. Нет, он не ссорился с Бурлаковым, хотя им случалось поговорить всерьез и о многом. Не препирались, не упрекали. Просто не встречались. Но пришло письмо, вернее, записка — Раф прискакал на пони и доставил.

«Приезжай в замок. Я жду. Срочно. Герцог».

Значит, решение принято. Решение все изменить. Они часто говорили об этом лет пять или шесть назад: «Надо все менять! — повторял как заклинание Поль Ланьер. — Или мы погибнем».