Роман Буревой - Император Валгаллы

— Крепость будет принадлежать Рафу.

— О Господи, это какой-то разговор по кругу. Мы же все решили!

— Это ты все решил. А я ничего не решала! Ты обидел меня, унизил, загнал в эту дыру на перевале.

— Уезжай в крепость. Ты и Раф, — Ланьер отвернулся и уставился на фальшивый огонь.

— Поль, ты же отец! Почему ты не понимаешь, что Раф уже почти взрослый! И я все сделаю, чтобы он стал таким, как все... Как все...

Она разрыдалась.

— Все из-за того, что я угодила в ловушку в мортале. Я постарела. Я выгляжу ужасно. Как будто я не жена тебе, а мать. С тех пор ты ни разу не спал со мной. Мне кажется, ты вообще не стареешь! Вообще!

— Кори!

— Ты привез для себя новую девчонку. Ты все берешь себе — все! Ты думаешь только о себе! А бороду и усы ты сбрил, чтобы выглядеть моложе, — для нее! — Она совершенно обессилела от крика.

Он подался вперед, положил ей руки на плечи.

— Кори, дорогая, мне казалось прежде, ничто не может встать между нами. Эти люди, что являются каждую весну в Дикий мир, — временные явления, призраки. Они приходят из-за врат и возвращаются в свой теплый чистенький мир. Но мы-то с тобой навсегда останемся здесь, мы никогда не уйдем, так ведь? Тогда почему ты все испортила? Почему ты все время требуешь невозможного? Не довольствуешься тем, что может предложить Дикий мир? Я никогда ни к кому не ревновал тебя. Даже к тому мальчишке, с которым ты провела прошлое лето.

— Поль, — Кори всхлипнула. — Поль, если ты господин этого мира, если это так... то почему я живу в этом чертовом вороньем гнезде?

— Потому что время в замке течет медленнее всего. Медленнее, чем в крепости. Потому что там мы с тобой были фактически бессмертны.

— Ты лжешь. Ты бессмертен, а я нет. Хорошо, уходи... все уже кончено. Давно. Зачем продолжать то, что прекратилось. Ты стараешься быть добрым ко мне — из жалости. Ты будешь жить здесь, в пещерном городе?

Поль кивнул.

— Тогда, быть может, лет через двадцать ты состаришься настолько, что вернешься ко мне. Ну что ж, я подожду. — Она почему-то сразу в это поверила, потому что тут же повеселела. — Обед, наверное, уже готов?

— Думаю, что да.

— Тогда пошли, — Кори улыбнулась. — Не будем задерживать остальных.

Он протянул герцогине руку. Кори милостиво позволила помочь ей подняться.

Женька увидела герцогиню за обедом. Она сидела за столом по левую руку от герцога. Справа поместился Раф.

«Ни фига себе! Вот же шит! Она совсем старуха! Неужели это жена герцога? — недоумевала Женька, разглядывая немолодую женщину в темном платье. — Может быть, это его мама? Или у них тут так напряженно с бабами, что любая сойдет за красотку?»

Она посмотрела на Ланьера. В этот момент он разговаривал с Кори. Герцог казался лет на пятнадцать (минимум) моложе своей жены.

«А ведь у меня есть реальный шанс одолеть эту уродину, — размышляла Женька, отправляя в рот очередной кусок жаркого. Настоящее мясо — как обещал Ланьер. — Он бросит ее, точно бросит, такие уродины созданы для того, чтобы их бросали».

Герцогиня смотрела на Женьку и улыбалась. Казалось, ее нисколько не волновало присутствие молодой соперницы.

«Возможно, она просто ни о чем не догадывается», — решила Женька.

И тут же будто кто-то посторонний ей задал вопрос: «О чем?»

В самом деле — о чем должна догадываться Кори. Разве было что-то между герцогом и Женькой, что-то серьезное, кроме самого невинного флирта?

— Я хочу предложить тост! — герцог поднялся. — Я пью за здоровье моего дорогого гостя...

«За меня?» — Женька улыбнулась и тут же поняла, что ошиблась.

— За рена Сироткина! — провозгласил Ланьер и, встретившись глазами с Женькой, едва заметно ей кивнул, давая понять, что и за нее он пьет тоже.

Все выпили. Но тут же поднялся Раф, держа хрустальный бокал за тонкую ножку.

— А я предлагаю выпить за герцогиню Кори, мою маму!

«Вот же мерзавец!» — подумала Женька.

Раф обошел стулья и чокнулся по очереди с герцогом и герцогиней. Тоненько пропел хрусталь.

— Мама, — сказал он елейным голоском, — отец сказал, что ему поцеловать тебя — все равно что полизать засохшее дерево.

Кори застыла. Затем размахнулась и выплеснула Полю в лицо содержимое бокала.

— Господа, господа! Хватит спать! — Поль утром зашел в спальню полковника и рена. Хлопнул в ладоши. — Герцогиня уже отбыла вместе с Рафом в крепость, а вы все спите.

— А мы разве не поедем в крепость? — удивился полковник Скотт. — Я рассчитывал встретиться с генералом.

— Пока нет. Вы гостите у меня. И после завтрака мы едем купаться.

— Где? В проруби? — не понял рен.

— Ну что вы, господа! У меня есть замечательная купальня. Она вам понравится. Правда, она находится в сотне километров отсюда. Но вам там понравится.

— И на чем же мы отправимся? На санях? — не прекращал ворчать полковник.

— На «Повелителе ветров», господа! Это замечательная прогулочная яхта.

— Никуда я не поеду! — объявила Женька в ответ на приглашение. — Езжай со своей старухой, куда хочешь.

— Ее уже нет в моей пещере. Осталась только ты.

— Ну и что? Мне теперь все равно! Я тебя не лавлю.

— Очень даже лавлишь! Я это чувствую.

— Мало ли что ты чувствуешь! Главное — что я говорю!

Поль не стал больше спорить, поднял ее на руки и понес на корабль. Почти сразу же вслед за ними явились рен и полковник. Вязьков занял место в рубке, но сегодня «Повелителя» вел Ланьер. Что было не так уж и трудно, учитывая, что машиной фактически управлял компьютер, а человек только отдавал приказы. Б отличие от большинства приборов, электроника внутри корабля работала исправно.

«Повелитель» медленно заскользил вперед, покидая ангар. Створки огромных ворот впереди разошлись, и в кабину хлынул солнечный свет.

— Смотрите, господа! Дикий мир! Недоступные горы. Вы ничего подобного наверняка прежде не видели! — воскликнул Поль Ланьер.

В его голосе звучал восторг. Да и кто же мог не прийти восторг при виде синего неба и сверкающих на солнце горных вершин.

— Я это видел, — прошептал полковник Скотт. — Очень давно. Во сне.

— Зимой здесь часто бывают ураганы, снег метет так, что не видно ничего в двух шагах. Но «Повелителю» не страшны никакие бури.

Женька приникла к иллюминатору. Внизу на ослепительном снегу она разглядела цепочку людей, что карабкались вверх по склону. У каждого за плечами горбился огромный рюкзак. Похоже, что люди эти спешили к пещере.

— Поль! Поль! — закричала она и зачем-то хлопнула ладонью по иллюминатору. — Какие-то уроды крадутся к твоей норе! Это «милитари»? Да?

— Нет, — отвечал герцог. — Это мои люди.

И «Повелитель» помчался быстрее.

Яркое солнце, ослепительные снега на вершинах, дым из жерла вулкана, а вокруг амфитеатром нагромождение лавы — такая перед ними открылась картина. Дальше шла расселина, затянутая густым паром. Здесь всюду поднимались дымы, огромные пасти изрыгали струи кипятка, серая грязь булькала на склонах и, казалось, кипела. Стиснутая скалами, вытекала из расселины река.