Игорь Чичилин - Переполох в Небесных Чертогах

Ворвуд замолчал и хитро уставился на Наблюдателя — будет ли тот отвечать на такой важный вопрос?

— Теперь меньше, — изрек Наблюдатель.

— Это понятно, — считая подобный ответ лишь отговоркой, произнес Ворвуд. — После вашего, так сказать, второго пришествия мы отбили уже две атаки, и теперь у вас стало на девять истребителей меньше. А сколько их всего?

— Нет — меньше не потому, что вы уничтожили их, а потому, что часть наших сил находится в подпространстве.

Что-то неуловимое таилось в этом ответе. Ворвуд силился понять. Какая-то суть, похоже, присутствовала, но какая именно? Впрочем, зачем гадать?

— Так сколько еще у вас осталось истребителей в базовом корабле? И кстати, почему вы нападаете частями, а не всем флотом сразу?

— Мы нападаем всеми кораблями, которые у нас есть, — ответил Наблюдатель. — Мы делаем так всегда.

— Всегда? — недоверчиво произнес Ворвуд. — Было ведь два нападения. И если в первом вы атаковали всеми кораблями, тогда откуда взялись следующие пять?

— Мы можем изменять окружающее только после смерти, — ответил Наблюдатель. — Но в некотором объеме пространства, который вы называете базовым кораблем, нет таких ограничений. Там мы можем производить изменения всегда. И корабли, которые вы разрушаете, создаются в нем снова.

— Ну да? — не поверил Ворвуд.

— Нас не может быть больше или меньше, — бесцветно произнес Наблюдатель. — Так же, как вы, мы такие, как есть.

Ворвуд хотел что-то ответить, но Гинзл опередил его.

— А сколько ваших существ находится поблизости? — быстро проговорил он.

— Я один, — сказал пришелец.

— Как это один? — фыркнул Ворвуд. — А все ваши корабли?

— Я один, — повторил пришелец, — но меня много.

— Точно! — воскликнул Гинзл. — Все сходится! — и хлопнул себя по боку. — Я знал, что здесь что-то не так!

Похоже, профессора осенила какая-то важная мысль. Он горящими глазами смотрел на пришельца.

— В чем дело, профессор? — решил поинтересоваться Ворвуд.

Гинзл перевел возбужденный взгляд на него.

— Понимаете, здесь имеется явное несоответствие, — горячо заговорил он. — А я-то все никак не мог понять… А оказывается… — в своей горячности Гинзл забыл о собеседнике и стал просто рассуждать сам с собой. Ворвуд ждал. И, наконец, профессор вспомнил о разговоре. — В общем, здесь явное несоответствие. Они ведь говорят, что для изменения окружающего изменяют свои ощущения. Но как это может влиять на нас? У каждого ведь свои собственные ощущения.

— Точно, профессор! — вторя ему, радостно воскликнул Ворвуд. — Так я и знал, что эти их возрождения — полная ерунда!

— Нет, — Гинзл поморщился и поднял руку, останавливая его и, похоже, стараясь не сбиться с мысли. — Нет. Ерунда — то, каким образом они это объясняют. Но то, что они возрождаются, — правда.

Рэнг сидел за стойкой в «Трех пиратах». После недавней потасовки здесь уже успели навести порядок. Военные больше не появлялись. Неизвестно, что там сказал им майор, но сейчас никого из них здесь не было. Пираты занимались обычным времяпрепровождением. Жизнь вернулась в привычное русло.

Рэнг сидел в одиночестве, хмуро потягивая кловильский эль, и размышлял о сложившейся ситуации. Вдруг на пороге появился пират, задержался на секунду, оглядываясь, и потом, увидев Рэнга, направился к нему.

— Там опять… чужаки, — запыхавшись, сказал он. — Летят сюда!

— Н-да? — Рэнг хмуро посмотрел на него. — Сколько?

— Пятеро, — глядя широко открытыми глазами, ответил пират.

Рэнг спокойно поставил кружку, затем медленно обернулся ко всем находившимся здесь пиратам.

— Общая тревога, — бесцветно и даже лениво объявил он. — Всем занять места в своих кораблях.

Потом тяжело встал и вместе со всеми направился к ангару.

Пока Рэнг летал громить пришельцев, Ворвуд свел Кросби и Гинзла в своем кабинете. Майор требовал объяснений по поводу чужаков, и сейчас представлялся отличный случай для этого. Сидя в своем кресле, Ворвуд включил аппаратуру слежения, чтобы наблюдать за боем с пришельцами. Профессор в кресле напротив что-то говорил майору, сидящему рядом с ним, Ворвуд не слушал его. Мысли о недавнем разговоре с Наблюдателем не давали покоя. Глядя на мониторы слежения, где корабли Рэнга летели навстречу чужакам, Ворвуд вспоминал эту беседу во всех подробностях.

— Но если вы можете создавать истребители в базовом корабле, то почему их так мало? — стоя перед Наблюдателем, спрашивал Гинзл. — Почему вы не сделаете большой флот, скажем, из сотни кораблей?

— Профессор, вы на чьей стороне? — мрачно буркнул Ворвуд.

Но Гинзл не ответил, только показал глазами на Наблюдателя, предлагая выслушать его ответ.

— Мы не можем представлять собой бесконечное количество 'материи, — проговорил чужак. — Мы используем только то количество, которое имеем. Нас столько, сколько есть.

— Вы понимаете! — возбужденно воскликнул Гинзл, обращаясь к Ворвуду. — Это крайне интересная форма жизни. Если люди бывают высокие и низкие, худые и толстые, то эти ребята тоже имеют некоторый объем, некоторое количество материи, из которой делают все, что захотят. Причем необязательно какую-нибудь одну форму, а множество — сколько получится. Как кусок пластилина, из которого можно вылепить все, что угодно, одну или несколько разных форм — на сколько хватит материала.

— Не знаю, чего вы так радуетесь, — с той же мрачностью произнес Ворвуд.

— Ну как же! — в научном азарте продолжал восторгаться Гинзл. — Они не представляют собой единый организм, такой, как человеческое тело или тело животного. Они могут быть совершенно отдельными созданиями, но при этом являются единым существом. Это один организм, только связанный не кровеносными сосудами и нервной системой, а чем-то другим. И, кроме того, способность к регенерации — абсолютна. Вы представляете, какая это интересная форма жизни?!

— С чего вы решили, что все обстоит именно так? — не разделяя энтузиазма профессора, проворчал Ворвуд.

— Но ведь это очевидно! — Гинзл был крайне увлечен тем новым, что открылось ему, и уже не помнил, что речь идет о противнике. — Он ведь сказал, что здесь, в окрестностях нашей системы, находится только одно существо, которое может быть многим. К тому же он говорит, что их… или его, может быть столько, сколько есть, — ни больше, ни меньше. И еще, помните, он говорил, что у них нет новых кораблей и одновременно все корабли новые? Теперь понятно, что это означает.

Да, Гинзл обладал немалым умом и был опытным ученым, он умел сопоставлять факты и делать выводы. Ворвуд с суровым видом выслушал его. Пожалуй, профессор высказывал очевидные вещи. Только Ворвуд все равно не хотел верить, потому что тогда пришлось бы согласиться вообще со всем — и с предыдущими рассказами Наблюдателя о возрождении и изменении окружающего в том числе. Он молчал, обдумывая слова профессора, а потом вдруг недовольно всплеснул руками.