Александр Фролов - Хроника глобального бреда

— Ты еще памятник поставь!

— Было бы из чего, поставил бы. Они за то полегли, чтобы мы с тобой живыми остались, вот как!

— Ну, я че — рази не понимаю?..

— Да-а, месяца два еще пройдет, пока земля хорошо отогреется. Какое у нас число-то?..

— А я откуда знаю?

— Ну коне-ечно! Как зовут-то тебя, не забыл?

— Не-е… гы-гы-гы!

— Троглодит ты, Леха… пещерный житель!

— Ага!

— Вчера воскресенье было?.. Ну да! А сегодня понедельник — седьмое сентября две тысячи пятнадцатого года. О, елки, у меня ж день рождения завтра!.. Нельзя заранее, да ничего — уж больно день хороший. Нырнем в «погребок»?..

— А давай! Давно-о уже не пили — спиртяга-то «прокиснет» так, гы-гы!

— Паша, будешь?.. Ну, пошли тогда!

Закуску готовили основательно, будто к большому празднику. На «стол» из ящиков поставили маринованные огурчики, салат из капустки со свеклой, морковкой и зеленым перцем; консервированные сосиски, шпроты, курицу и голубцы с мясом. Лешка заварил картошку-пюре из порошка, навел какао с сухим молоком; для «хруста» подал сухари и галеты, к ним разные конфеты и шоколад. Аппетитно и очень сытно!.. Муся с удовольствием взялась уплетать шпроты в масле.

Хорьков произнес русский универсальный тост:

— Ну, будем!..

Ребята кивнули и «ошпарились» первой — хорошо пошла!.. Закусили и налили еще, к чему обязывает мудрая поговорка-примета: «Между первой и второй — перерывчик небольшо-ой!» С третьей можно было обождать.

Охотно кушали и делились первыми впечатлениями от наступающей весны.

— Снег-то какой черный — в грязи по уши будем! — возмущался Лешка.

— Я думаю, через месяц таять начнет; лето нынче совсем короткое будет, — раздумчиво отвечал Орлов.

Друзья поддакнули. Леха поинтересовался:

— Паш, у вас когда снег тает?..

Галстян усмехнулся.

— А ты спроси сначала, он у нас вообще бывает?

Все засмеялись.

— Конечно, немного выпадает, но этого почти не заметно, — продолжил он. — В Ереване зима теплая. А вот в горах — да, много снега!..

— А картошку когда сажают?

— В апреле где-то. Я никогда не сажал; мы ее мало едим — в основном лаваш и овощи. Много фруктов, конечно!.. Да в этом году никто ничего не посадит: бессмысленно, созреть не успеет.

— Это точно! — поддержал Александр. — Леш, надолго еды осталось?

— На полгода еще хватит, а дальше не знаю. Может, и на год растянуть получится!

— Да-а. Вот кончится «чифан», что ж тогда делать будем? — озадачился Орлов. — Живности-то никакой нет… Муську, разве что, на шашлык пустить?..

Парни захохотали.

— Земля подсохнет, надо будет по городу пройтись, поискать что-нибудь, — добавил он. — Найдем, что или нет… дальше думать будем.

Все опять поддержали. Хорьков спросил:

— Сань, скажи, я вот не пойму: почему сейчас весна, а сентябрь месяц идет?..

— Так мы же в другом полушарии теперь! Были в Северном, а стали в Южном. В разных полушариях времена года разные: в Южной Америке, Южной Африке и Австралии сейчас осень наступает, а у нас — весна в сентябре!.. А ты заметил, что солнце движется справа налево?

— Не-а!..

— Ну присмотрись! Теперь же восток и запад местами поменялись — и север с югом тоже. Я уж сам не знаю, как нынче ориентироваться. Да ладно, привыкнем!.. Надо компас найти — его стрелка все равно будет показывать на север; это бывший юг и сейчас там Антарктида. Вот и нужно на время привыкнуть к тому, что стрелка указывает на юг, а не на север, как раньше — тогда все старые ориентиры не нарушатся, только солнце будет идти справа налево, вот и все! Луна пока что тоже будет «шпарить» наоборот — с запада на восток. Если придет на то нужда, постепенно переменим названия сторон света и старых ориентиров на противоположные, только я что-то не вижу в этом смысла. С календарем будет посложнее: придется «подгонять» его под новые сезоны, но пока этого лучше не делать

— Во, блин, надо же! — воскликнул Лешка.

— Да, такие вот фокусы. Привыкай, привыкай!..

— Дурдом! Ну ладно, давай за тебя… здоровьичка!

— Да уж хотелось бы.

— Это сколько тебе «брякнуло»?

— Пятьдесят шесть уже.

— Ха! Так это тебе на пенсию скоро?.. Конечно — ты вон седой весь!

— Ну да, если бы она была! А теперь — шиш с маслом. Ой, как быстро жизнь пролетела… оглянуться не успел — вчера вроде шестнадцать лет было! Ска-ачут годики. Ну ладно, давай!

— Давай!

Выпили, закусили, закурили. Говорить уже не хотелось, шутить тем более; Лешка попросил Орлова спеть какую-нибудь песню.

— Что, опять «тюремную»?

— Ага, я такие и не слышал!

— Да откуда ж ты услышишь? Их по радио и телику не «крутили» — знали только те, кто в зоне был, да и то на «малолетке» в основном; из поколения в поколение передавали изустно, ни в одном песеннике не найдешь. Между прочим, ты зря смеешься: при внешней примитивности это вполне приличная поэзия — содержательная и лирическая; жаргонные слова совсем не мешают восприятию этой лирики. Вот послушай одну:

Песня была протяжная, немного заунывная, но это придавало ей некий особенный «шарм»: ореол «блатной» жизни всегда привлекателен для незрелых натур, а серьезные люди чувствуют в нем близкую их характеру суровость. Тюрьма — это не шутка! И каждый там может побывать. Даже поговорка есть: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся».

В следующих куплетах пелось о том, как «плачут в дальней камере девчата, вспоминая молодость свою… вспоминая, как они когда-то говорили ласково: люблю!» О том, как «рэ-цэ-дэ» задумались, не дышат, вспоминая прошлые «дела», и никто той песни не услышит за стеной тюремной никогда!» А в конце песни звучал лейтмотив жажды свободной жизни и Александр, начав петь чуть слышно, последний куплет исполнял уже громко, почти надрывно, со всей душой вкладывая в слова их истинный смысл: торжество надежды.

Саша снова негромко повторил первый куплет, и песня приобрела вид законченного произведения.

Помолчали немного. Орлов спросил:

— Вот почувствовал, Леша, что и такая простенькая вещь имеет художественную ценность? Здесь всего три аккорда, мелодия лишь чуть отклоняется от основного тона — ля минор, поэзия неказистая. А эмоциональное воздействие… «я тебе дам»! Не всегда «просто» означает безвкусно. Меня так учил понимать музыкальную гармонию руководитель нашего народного оркестра Александр Иванович Бублик — выдающийся музыкант; он много рассказывал ребятам о народных инструментах, а еще больше показывал сам. Ты бы слышал, как он играл на русской балалайке — это просто чудо! Павлик, а ты по какому классу учился?..