Александр Фролов - Хроника глобального бреда

И впрямь, не раз возникали вооруженные бунты с перестрелкой, как сообщил Орлову и его друзьям подполковник Рабинович. В конце концов сохранившие в своей среде порядок войсковые части после ряда крупных боестолкновений разоружили непокорных и принудили их подчиняться начальникам, однако немалая часть бунтовщиков скрылась вместе со своим оружием. Они немедленно слились с бандитскими группами, и мародерство вокруг столицы усилилось: ни одна московская экспедиция не могла проникнуть в провинциальные районы — все такие попытки кончались плачевно.

Многие демобилизованные солдаты и гражданские жители, ушедшие из эвакуационных лагерей в места своего прежнего проживания с надеждой возродить там жизнь, оказались под властью бандитов: мало кому удалось найти свои жилища в целости, а их родные почти все погибли. Поскитавшись некоторое время без средств к существованию, они примкнули к бандам, где могли рассчитывать хоть на какое-то пропитание — так образовались сами собой многочисленные таборы наподобие цыганских или казацких, слившиеся постепенно в целую орду кочевников.

Женщины и дети из лагерей-таборов промышляли поиском уцелевших продуктов в разрушенных городах и селах, мужчины грабили всех, кто попадется на пути. Мораль в таких стихийных формированиях, конечно, не процветала: повсеместными были пьянство, воровство, жестокие побоища. Рано или поздно они должны были объединиться под властью одного предводителя, но для этого требовались время и особые обстоятельства; к концу лета 2015 года известны были имена лишь нескольких региональных атаманов.

Если в условиях теплого времени года разбойничья вольница еще могла как-то перебиваться, пусть и находясь в полуголодном состоянии, то наступающая зима заставляла задумываться о том, как ее пережить. Она и стала тем особым обстоятельством, которое сплотило несчастных.

Что новая зима будет ненамного менее суровой, чем в прошедшее трехлетие, можно было не сомневаться и без всяких метеорологических прогнозов: все понимали, что вращение Земли еще далеко не остановилось.

Первый снег выпал десятого апреля (октября по-новому стилю). С жильем и топливом на будущую зимовку большой проблемы у таборитов не было, поскольку среди руин бывших населенных пунктов хватало и того, и другого. Но вот продовольственный вопрос стоял очень остро: никто нынешним летом не занимался сельским хозяйством, находки продуктов в развалинах жилищ стали все более редкими, снабженные питанием путники уже почти не попадались. Единственной возможностью обеспечить себя необходимыми припасами могло стать нападение на Москву.

В конце апреля (октября) казачьи атаманы — уже можно было их так называть, собрались в Подольске и обсудили проблемы объединения подчиненных им вооруженных отрядов, а также этапы и сроки наступления на столицу.

Общая задача была весьма непростой. Повстанцы контролировали большую часть территории страны: южнее Москвы до рубежа Брянска — Орла — Липецка, вдоль которого располагалась прибрежная линия разлившегося, но постепенно отступавшего теперь Черного моря, а также севернее столицы до рубежа Новгорода — Ярославля — Костромы вдоль берега также отступавшего теперь Северного Ледовитого океана. Под их диктат попали все, кто находился в убежищах за пределами Московской области. Численность населения подвластных им регионов была приблизительно равна такой же численности населения подмосковных эваколагерей, однако казаки смогли без труда выставить войско в тридцать пять тысяч штыков, а правительственные вооруженные силы составляли не более пяти тысяч бойцов, разбросанных еще по разным лагерям.

Казалось бы, задача захвата продовольственных складов решалась одним смелым наскоком, но дело осложнялось тем, что главарям разбойников просто не было известно, где они расположены. Наступательные действия наверняка пришлось бы вести в условиях боевого поиска на широком фронте, а это было чревато потерей времени и утратой преимуществ фактора внезапности. Московские власти могли тогда успеть опомниться и быстро поставить под ружье большое количество вчерашних фронтовиков, что привело бы к возможному провалу всей операции: сражение с опытными солдатами — это не грабеж на большой дороге!

Много копий было сломано на совещании атаманов, но решение о наступлении они все же приняли: обстановка заставляла, другого выхода не было. Все отряды бунтовщиков сливались в десять бригад по три тысячи штыков в каждой, назначались их командиры. Главнокомандующим был избран калужский атаман Василий Косой (по его прозвищу из-за потерянного на фронте глаза), тыловое и походное обеспечение возлагалось на его заместителя — серпуховского атамана по кличке Бурят. Все ресурсы и боеприпасы объединялись, и поступали в его распоряжение; ему придавались пять тысяч бойцов.

Кандидатуры руководителей повстанческой армии были лучшими из лучших: оба командовали ротами и батальонами в недавней войне, а генералов среди казаков пока не водилось. Каждого участника собрания предупредили о сохранении полной тайны содержания и результатов переговоров — под страхом смерти за их разглашение, и разъехались по регионам.

Второго мая командиры бригад были вызваны в штаб атамана Косого в Подольске, и главком поставил им боевые задачи на марш — к месту сбора войск, и наступление. Временем «Ч» (часом начала внезапного штурма лагерей с целью быстрого вывода из строя боеспособных подразделений охраны и конвоя) было выбрано 4.00 пятого мая (пятого ноября по-новому). Резонно считали, что хоть какие-то гулянья четвертого мая в честь праздника Дня Народного единства, введенного в дату четвертого ноября незадолго перед катастрофой, в эваколагерях будут проводиться с большой долей вероятности, и утром охрана не будет слишком бдительной. Кроме того, к этой дате должна была закончиться осенняя распутица, и грунтовым дорогам пришла бы пора отвердеть: уже изрядно подмораживало.

Дальнейший поиск предполагалось проводить по результатам допросов захваченных в плен офицеров противника, кому-то из которых обязательно должны быть известны места дислокации продовольственных складов.

Утром третьего мая походные колонны захватчиков выдвинулись с мест своего расположения и через сутки собрались близ Подольска, где находилась ставка командующего; там был произведен смотр боевых частей. Разрозненные банды казаков объединили побригадно и ранее назначенные командиры бригад приняли их в свое распоряжение.

Экипированные лучше других и имевшие достаточный боезапас отряды составили костяк восьми оперативных соединений, командирам которых была поставлена боевая задача: по возможности скрытно, способом широкого охвата окружить Москву, разгромить противника в его опорных пунктах и встретиться у станции Икша на север от Лобни. Оттуда при необходимости можно было развивать дальнейший поиск в направлении Смоленска, Твери, Ярославля, Костромы и Владимира. Наступление предполагалось вести двумя эшелонами, где первый эшелон составляли четыре ударные бригады, обязанные приказом двигаться по следующим перспективным направлениям: Апрелевка — Звенигород — Истра — Зеленоград; Одинцово — Красногорск — Сходня — Лобня; Павловское — Люберцы — Балашиха — Калининград; Домодедово — Раменское — Ногинск — Софрино. Четыре бригады второго эшелона должны были следовать по этим же направлениям, осматривать и зачищать захваченные территории от оказывающих сопротивление подразделений врага, оставлять при необходимости мелкие гарнизоны на отдельных объектах.