Александр Фролов - Хроника глобального бреда

Привычным образом считали, что инопланетяне избегают людей ввиду своего чрезвычайно высокого развития — им не о чем разговаривать с дикарями. Но суть проблемы заключалась в другом: высокоразвитый интеллект формируется в высокоразвитом обществе и никак иначе; такое общество в силу самой жестокой необходимости должно быть выхолощенным от эмоций.

Сначала к этому ведет бездумное и чрезвычайно интенсивное развитие товарно-денежных отношений: капитал, как известно, стремится туда, где ему сулится высочайшая отдача от оборота (прибыль). Тут не до сострадания — лучшего из человеческих чувств!.. Затем — на коммунистическом этапе развития цивилизации, когда деньги уже отмерли, как ненужный атавизм, чудовищная концентрация производства и населения заставляет забыть об индивидуальных нуждах в пользу общественных. В угоду рациональности подвергаются регрессии последние остатки человечности: устремления к душевному теплу, любви, красоте и им подобные, считающиеся уже отголосками далекого животного прошлого, то есть такими же атавизмами, как и деньги, которые сами первоисточником привели к жесткому и жестокому рационализму.

На высших ступенях технологического развития общества оно изживает само себя, становясь гигантским муравейником, где не остается места индивидуальному человеческому сознанию. Итог такого развития — распадение общества на части и его бессмысленная, до некоторого времени, экспансия во все пределы Вселенной для простого воспроизводства самого же себя.

Более высокий уровень прогресса социума уже недостижим в данном физическом виде тел его субъектов. Если же этим субъектам удается (а им, конечно, удается!) найти способ трансформировать свою сущность и адаптировать ее для жизни в мире тонкой материи, тогда они приобретают возможность потреблять как свои те чувства, которые бушуют в физических телах посторонних носителей интеллекта — жителей самых разных планет. И это — самая высокая из еще поддающихся воображению земного человека ступеней развития живой материи, напоминающая своим содержанием феномен использования бактериальной клетки вирусом-паразитом, внедряющимся в ее ДНК для нужд собственного размножения.

Возможны и более высокие ступени возрастания сознающей себя материи; инопланетяне находятся как бы посредине развивающего пути между людьми и жителями тонкого мира. Они уже не люди (скажем так!), поскольку лишены человеческих чувств, но и не «доросли» еще до способности пользоваться чужими чувствами. Вечные странники космоса, будто отринутые матерью-вселенной, ее несчастные дети, ищущие благословенного приюта — у них свой Исход и впору пожалеть «убогих», а не сгорать от зависти к ним.

Инопланетянин не поделится важными вселенскими знаниями не потому, что боится за неумелых людей, способных использовать эти знания себе во вред, а оттого, что не видит в этом рационального смысла: зачем такие знания дикарям? Превознося себя в холодном рациональном расчете, он сам обращается в надменного дикаря, исполненного исключительного животного эгоизма и лишенного человечности. О чем и зачем спрашивать такого дикаря?..

Бессмысленность затеи бытийно-определяющего расспроса отчетливо понял Орлов в первом, очень трудном разговоре с пришельцами. И сам же опроверг это представление в итоге прощальной беседы!

Плененных бандитов накормили и поместили под стражу в одной из комнат княжеского терема; судьбу их должен был решить сам князь, занятый сейчас совсем другим, более важным делом. Шутка ли — ему предстояло говорить с настоящими хозяевами космоса!..

Пришельцам вернули их браслеты, самих доставили в покои Александра и усадили за малым обеденным столом — князь и его товарищи расположились напротив. С минуту все рассматривали друг друга; люди стесненно улыбались, а лица гостей наполняла непривычная землянам холодная неподвижность.

Инопланетяне отличались малым, менее полутора метров ростом, и на них не было никаких скафандров — лишь легкие зеленоватые комбинезоны из материала, похожего на нейлон или болонью с многочисленными кармашками, закрытыми на едва различимые замки-змейки и застежки-липучки. Тонкая кожа их лишенных растительности лиц и яйцевидных голов только с первого взгляда казалась матово-зеленой, а на самом деле имела больше коричнево-серого, если не сказать — бурого тона, присущего монголоидам-степнякам.

И в самом деле огромные, необычно раскосые глаза — каждый с половину человеческого кулака, притягивали к себе бездонной чернотой и напоминали глаза охотящейся кошки, впившейся взглядом в близкую добычу. В них не было привычных для людей зрачков, а вокруг глаз — век, но эти глаза моргали!.. Только вот двигаться не могли: человек легко вращает глазами, пришельцу же надо повернуть всю голову целиком, чтобы посмотреть вбок. Блестящая прозрачная влага омывала роговицу каждого ока.

Ушей и носа гуманоиды не имели вовсе — лишь маленькие дырочки возле висков и сверху рта, а сам рот состоял из отверстия без губ, за которым не было даже намека на зубы. Создавалось впечатление, что он нужен только для того, чтобы ухватиться за канюлю тюбика с космической пищевой пастой — тем более, что оставался полностью неподвижным в разговоре. Произнося слова, люди шевелят губами, а их-то и не было у вселенских путешественников! Зато телепатическое общение присутствовало вполне явно: надтреснутый голос, лишенный мелодичности, сам собой звучал в ушах слушателей.

Обобщенный портрет инопланетного визитера был столь узнаваем, что труд репортеров скандальных новостей из бульварных газет недавнего времени можно было нынче оценить твердыми пятью баллами.

Наконец общение началось!.. К столу готовились подать горячие блюда, и князь по праву хозяина вежливо спросил, чем можно угостить спасенных пришельцев. Один из них — видимо, начальник экспедиции — сказал, что земная пища им не подходит ввиду высокой аллергенности и можно ограничиться простой водой.

Перед гостями поставили по большому кубку чистой колодезной воды, но они не спешили брать их в свои тонкие руки с длинными пальцами без ногтей. Каждый достал из нагрудного кармашка маленькую пробирочку с крышечкой, наполненную микроскопической величины пилюльками и, аккуратно отвинтив крышечку, бросил в свой кубок по две штучки. Из других кармашков гуманоиды извлекли пробирочки с какой-то розоватой жидкостью и капнули в кубок по капельке — вода зашипела, и сразу окрасилась в ядовито-зеленый цвет. Тогда только они дружно вынули из очередного кармашка индивидуальные трубочки и немедленно всосались ими в свои кубки.

Растерявшиеся от удивления хозяева не знали, что и вымолвить; один Лешка вяло подвел первый итог: