Александр Марков - Сотри все метки

«Черт, черт, черт!» — ругал себя Лоно за эту непроизвольную реакцию. Он думал, что Таккер не успел заметить страх в его глазах.

— Вы ведь редко бываете в космосе. Мне показалось, что вам будет интереснее проходить через портал, когда на вас не давят стены каюты. Чувствуется простор, а вы ощущаете себя повелителем космоса. Туристы очень это любят, — Таккер говорил немного высокопарно.

— Я не турист, — зубы Лоно были стиснуты.

Можно было и сразу догадаться, что это лишь проекция. Он по-прежнему ощущал под ногами твердую поверхность, а если он встанет и чуть пройдется, то наткнется на не видимые сейчас стены. Право же, глупо думать, что корабль, да еще в освоенной системе, попал в облако ядовитых газов, мгновенно разъевших его борта.

Звезды окружали его со всех сторон. Он никогда не испытывал трепет, глядя на них, как бывает это у многих, особенно в детстве, когда они по ночам потихоньку выбираются из дома, чтобы не разбудить уже спящих родных, и глядят в небеса, пока предрассветные сумерки не сотрут с них все звезды. Он был равнодушен к звездам.

— Обернитесь. Мне следовало бы уступить вам место. В портал лучше входить лицом вперед. Правда, я знаю, что многие при этом закрывают глаза.

Обернувшись, Лоно опять испытал страх. Ему почудилось, что его несет в огромную пасть с тонкими, подкрашенными серебром губами. Темнота внутри приковала его взгляд, все его внимание.

Там, в пасти, должно быть сыро, как в подвале старого дома, где постоянно текут трубы водоснабжения, или грунтовые воды пролегают слишком близко от поверхности, а на стенках подвала нет гидроизоляции. После нескольких минут в таком подвале суставы начинают ныть, будто ты попал в камеру, где время течет слишком быстро, и за несколько минут старишься на десяток лет.

Там должна быть кромешная тьма, залитая желудочным соком, растворяющим без следа все, что в него попадает, — будь то металл, пластик или органика.

Таккер не сказал ему, что большинство из тех, кто при переходе не закрывает глаз, кричат от страха или от восторга. Они и сами толком не могу рассказать потом, почему кричали. Ощущение такое, будто ты прыгаешь с огромной высоты. У тебя все замирает внутри. Душа проваливается и, свернувшись клубочком, вжимается в кресло, на котором ты сидишь.

Лоно показалось, что его волос коснулся ветер.

Звезды исчезли, а темнота, неощутимая, сколько ни хватай ее руками, давила, точно он оказался на дне глубокой океанской впадины, но давила скорее не просто на тело, а на каждую его частицу, на то, что делает из бесконечного количества органических соединений человека.

Темный туннель.

Полет по темному туннелю.

Он где-то уже слышал об этом. Но никак не мог вспомнить, где, потому что мысли его погрузились в лед. Говорилось там не о переходе, вернее, о переходе, но о другом. От жизни к смерти! Каждый переход через портал — это полет от жизни к жизни, через туннель, который на самом деле должен вести к смерти!

Еще он ослеп. Но, скорее всего, он закрыл глаза и не заметил этого. Кричал ли он в тот момент, когда казалось, что тело его разваливается на мелкие кусочки, он так и не узнал, постеснявшись спрашивать об этом у Таккера.

Люби он хоть чуточку звезды, то, увидев, как проступают они в темноте, не позволяя упасть в бездну, которая почти поглотила его, Лоно подумал бы, что видел свою смерть, но сумел от нее ускользнуть.

Так бы он думал, если бы хоть чуточку любил звезды.

А для Таккера каждый переход был чудом. Когда они оказались по ту сторону портала, и он посмотрел в глаза Лоно, то понял, что нет смысла спрашивать его об испытанных ощущениях. Похоже, он все-таки нажил себе врага. Мстительного врага, который никогда не забывает нанесенной обиды и ждет случая, чтобы за нее расплатиться. Единственное, что остается в этой ситуации, опередить врага...

Проекция исчезла. Стены, пол и потолок вновь стали видимыми.

Где-то на корабле находились еще два человека. То ли корабль был их продолжением, то ли их вживили в его микроэлектронику. В любом случае, друг без друга они существовать не могли, превращаясь по отдельности либо в металлополимерный хлам, либо в органический.

Они жили в симбиозе с кораблем. Он был им также необходим, как воздух или даже больше, потому что обогащать кровь кислородом можно, не только вдыхая воздух в легкие, но и множеством других способов.

Борт корабля они старались не покидать. Если это и происходило, они становились похожи на рыб, которых выбросило на берег, — глаза их вылезают из орбит, а рот беззвучно открывается, будто у андроидов с частично сгоревшими мозгами и сохранившими контроль только над частью лицевых мышц и телом.

Но на корабле с ними надо будет считаться.

Перспектива провести две недели в замкнутом пространстве Лоно не нравилась. На работе он безвылазно сидел в своей комнате по многу дней. Но там замкнутость была другой. Не абсолютной. В любое время он мог выбраться наружу, пройтись по городу, не заботясь о том, чтобы основные системы жизнеобеспечения скафандра функционировали. Он вообще в городе обходился без средств защиты и с некоторым пренебрежением смотрел на тех, кто надевал, чтобы ядовитые примеси в воздухе не обожгли им гортань и легкие, респиратор, делавший их похожими на слонов с частично отрубленным хоботом. Глаза они закрывали плотно прилегавшими к коже очками. Часто все эти средства защиты объединялись в одно целое, растекавшееся по лбу, макушке и затылку как болезненная опухоль, неузнаваемо изменявшая человеческое лицо.

— Вы можете провести две недели в криогенной камере, — пробовал разрешить проблему Таккер, — некоторые утверждают, что короткая заморозка положительно влияет на состояние организма и ее периодически следует применять в лечебных целях.

— Хм, — проронил Гелиагли, наморщив лоб, точно раздумывая. На самом деле он скрывал усмешку, обязательно проступившую бы на его лице, сострой он любую другую гримасу.

«Он все не может избавиться от мысли загнать меня в ловушку, обездвижить тело и получить над ним власть. К криогену подмешает еще что-нибудь, что никогда не даст мне проснуться».

— Некоторые используют дни полета, чтобы сделать косметическую операцию. Вы ведь знаете об этом. Такие операции распостранены. В криоген добавляют препараты, которые выкачивают из организма... — Таккер замолчал. Он хотел сказать «жир», но вовремя подумал, что это может обидеть собеседника, — э... избыточный вес.

Он и сам знал, что это не очень удачное словосочетание. Далеко не на всех планетах ценилось поджарое, мускулистое тело.

«Значит, препараты».

— Можно добиться структурных преобразований всего тела. Криоген даст время организму окрепнуть.